следовало нажать. Сам Дэниел не дотронулся до нее. Видимо, это как бы указывало на намерение войти – но и намерение не позволялось.
Бейли нажал кнопку и вошел, оставив роботов позади. Тут он обнаружил к своему неудовольствию, что он впервые отделен от своих защитников, и им непросто будет войти, если с ним что-нибудь случится. Что, если он здесь не один? Вдруг Василия послала кого-то следить за ним? И Бейли внезапно вспомнил, что здесь, на Авроре, он полностью безоружен.
46
Он осмотрелся. Никого не было. Он был один. Оставалась дверь, в которую могли войти. У нее, естественно, не было никакой защелки, поскольку туалетом могли пользоваться несколько человек сразу. Но Бейли подумал, что роботы хотя бы задержат того, кто захочет войти.
Закончив свои неотложные дела, он повернулся к раковине, как вдруг услышал довольно высокий и несколько напряженный голос:
– Вы Илия Бейли?
Бейли замер. Он не заметил, как кто-то вошел. Стареет он, что ли?
В голосе явно не было никакой угрозы. Да и Бейли был уверен, что если не Жискар, то Дэниел не позволил бы угрозе войти.
Но ему был неприятен сам факт. За всю его жизнь к нему никогда не подходили и уж, конечно, не обращались в туалете. На Земле это было строжайшим табу.
Бейли медленно повернулся. Мужчина среднего роста, в хорошо сшитом костюме разных оттенков голубого. Светлокожий, светловолосый, с небольшими усиками чуть темнее волос на голове. Бейли с удивлением уставился на эту полоску над губой: он не разу не видел космонита с усами.
Бейли сказал, полный стыда, что говорит в туалете:
– Я Илия Бейли. – Его голос даже ему самому показался скрипучим и неубедительным.
Космониту он тоже показался неубедительным. Он прищурился.
– Роботы за дверью сказали, что Илия Бейли внутри, но вы вовсе не такой, каким выглядели в гиперволновке. Совсем не похожи.
Опять эта дурацкая пьеса! – злобно подумал Бейли. Наверно, до конца дней каждый встречный будет сначала травить его этим замечанием. Никто не принимает его за обычного слабого человека, а заметив слабость, разочаровываются и смотрят на него, как на дурака.
Он сердито повернулся к раковине, сполоснул руки и потряс ими в воздухе, не зная, как включить горячий воздух. Космонит коснулся контакта и как бы прямо из воздуха достал клок впитывающего пуха.
– Спасибо, – сказал Бейли, принимая клок. – В том шоу был не я, а актер.
– Я знаю, но могли бы подобрать кого-то более похожего на вас, верно?
– Это, казалось, было для него источником горести. – Я хочу поговорить с вами.
– Как вы прошли мимо моих роботов?
По-видимому, это было вторым источником горести.
– Еле-еле прошел, – сказал космонит. – Они пытались остановить меня, а со мной был только один робот. Я уверен, что мне необходимо зайти сюда, и они
– Сожалею, – сказал Бейли, – но не я отдавал приказы. Что я могу сделать для вас?
– Я хочу поговорить с вами.
– Вы и так говорите со мной. Кто вы?
Поколебавшись, тот ответил:
– Гремионис.
– Сантирикс Гремионис?
– Правильно.
– Почему вы хотите поговорить со мной?
Гремионис посмотрел на него с явным замешательством. Затем пробормотал:
– Ну, поскольку я здесь… если вы не возражаете… я бы… – и он шагнул к писсуарам.
Бейли, потеряв последние остатки слабости, понял, что намерен сделать Гремионис, поспешно отвернулся и сказал:
– Я подожду вас снаружи.
– Нет, нет, не уходите! – с отчаянием почти взвизгнул Гремионис. – Одну минутку! Пожалуйста!
Теперь Бейли так же отчаянно хотел поговорить с Гремионисом; но не хотел сделать ничего такого, что могло бы обидеть Гремиониса и заставить его отказаться от разговора. Только потому он и согласился на эту просьбу.
Когда Гремионис подошел к нему, сжимая в руках пушистое полотенце, Бейли расслабился и повторил:
– Почему вы хотите поговорить со мной?
– Глэдис… солярианка… – Гремионис посмотрел с сомнением и замолчал.
– Я знаю Глэдис, – холодно сказал Бейли.
– Глэдис вызвала меня… по трехмерке… и сказала, что вы спрашивали ее обо мне. И она спросила меня, не сделал ли я каким-нибудь образом что-то плохое ее роботу – человекоподобному, вроде того, что стоит за дверью.
– Ну, и вы сделали, мистер Гремионис?
– Нет! Я даже не знал, что у нее есть такой робот, пока… вы сказали ей, что я это сделал?
– Я только задаю вопросы, мистер Гремионис.
Гремионис сжал правый кулак, нервно потер им о левую ладонь и напряженно сказал:
– Я не хочу, чтобы меня ложно обвиняли в чем-то, а тем более в том, что может испортить мои отношения с Глэдис.
– Как вы нашли меня?
– Она спросила меня насчет робота и сказала, что вы спрашивали про меня. Я слышал, что доктор Фастальф вызвал вас на Аврору, чтобы разобраться в этой путанице… насчет робота. Это было в гиперволновых известиях. И…
– Слова выходили из него с большим трудом.
– Дальше, – сказал Бейли.
– Я хотел поговорить с вами и объяснить, что я ничего не делал этому роботу.
– Вы вызвали его по трехмерке?
– Ох, нет, у меня не хватило бы духу – он такой важный ученый. Глэдис вызвала его для меня. Она… очень добрая. Он сказал ей, что вы поехали к его дочери, доктору Василии. Это было хорошо, потому что я ее знаю.
– Да, я знаю, что вы ее знаете.
– Откуда вы… Вы спрашивали и ее обо мне? – Его тревога, казалось, переросла в страдание. – Я вызвал доктора Василию, и она сказала, что вы только что ушли, и я, возможно, найду вас в общественном туалете. Ну, я и пошел в ближайший от ее дома.
– Как же вы попали сюда так быстро?
– Я работаю в Институте Роботехники и живу на его территории. Мой скутер привел меня сюда за несколько минут.
