не появится завтра в «Голден-холле», где будет проходить конкурс. И вдруг Куницына огорошила его новостью — она согласна на переговоры. «Что бы это значило? — задумался Крутицкий. — Что-то случилось с девушкой, и она не сможет выйти завтра на подиум? Но что могло с ней случиться, если всем известно, что Куницына в последнее время просто не отпускала ее от себя, ни с кем не давала общаться». Ругая себя за то, что в свое время не велел приставить хвост к мерзкой бабе, Крутицкий вызвал своего доверенного помощника Антона, как будто за спиной у этого колдуна стояли, и велел доступными ему способами выяснить, где сегодня была и что делала Виктория Павловна Куницына. Через двадцать минут Антон доложил, что Куницына до обеда находилась неизвестно где, после обеда до шести — в агентстве, а потом уехала ужинать, прихватив Катю Михайлову.
— И где, интересно, они ужинали, если после такого ужина она решила полностью поменять свои планы? — задумался Крутицкий. — Потому что если бы что-то случилось с утра, то она бы сразу мне позвонила, не в ее правилах откладывать, тем более что время-то поджимает.
— Вадим Георгиевич! — окликнул Крутицкого из соседней комнаты проворный Антон.
По телевизору показывали новости, и вот в конце выпуска, после новостей культуры и перед погодой, на экране появился Александр Каморный.
— Сегодня в ресторан «У Карла и Клары» на улице Савушкина, дом восемь, вошел неизвестный гражданин, облил себя горючей жидкостью и поджег. Пожар удалось потушить, никто из посетителей ресторана не пострадал от ожогов. Человек, выбравший такой оригинальный способ самоубийства, скончался на месте. Его личность устанавливается. Как уже говорилось, жертв нет, только молодая девушка ранена осколками стекла…
Камера показала вход в ресторан, милиционеров, выносящих тело, покрытое простыней, мелькнули испуганные посетители ресторана, автобус «скорой помощи»…
— Ужинала, говоришь, Куницына, в ресторане, — пробормотал Крутицкий, — девушка молодая ранена… Как бы эту пленочку подробнее рассмотреть…
Антон уже набирал номер одной знакомой девушки, работающей на том же телеканале, что и Каморный. Девушка тоже оказалась расторопной и неглупой, как и все, с кем Антон водил деловое знакомство. Она не стала соваться к самому Камерному, а дождалась, пока он вышел, и перемолвилась словечком с оператором, намекнула ему, что в дальнейшем сможет быть ему полезной, подарила бутылку хорошего коньяку и посулила, что их близкое знакомство в будущем сможет перерасти в тесную дружбу. В результате недолгой беседы девушка получила копию видеокассеты, причем не только то, что было в новостях, а вообще весь отснятый при пожаре материал.
Оператор отдал копию без зазрения совести, потому что материал уже пошел в эфир, так что Камерного он не подвел.
Когда видеокассету привезли Крутицкому, до встречи с Куницыной оставалось сорок минут. Они с Антоном внимательно изучили запись. Вот показалась выруливающая на магистраль «скорая», следом за ней держалась синяя «тойота».
Номера «тойоты» было не рассмотреть.
— У Куницыной какая машина?
— Вроде бы «тойота», возможно, синяя…
Но номер «скорой» хорошо виден, так что все выясним.
Антон опять-таки по телефону поговорил со знакомым гаишником и выяснил, к какому пункту приписана данная машина «скорой помощи». Гаишник, даже без лишних напоминаний, связался с диспетчером и не в службу, а в дружбу выяснил, что сегодня та бригада возит всех в больницу имени Эрисмана, что при Первом медицинском институте.
— Синяя «тойота», ужин в ресторане… — задумчиво бормотал Крутицкий. — Для верности нужно в больнице выяснить фамилию девушки. И тогда я устрою этой Куницыной варфоломеевскую ночь. Пошли кого-нибудь…
— Сам поеду, — поднялся Антон.
Крутицкий взглянул на него внимательнее и прищурился:
— Шустрый ты, прямо землю носом роешь…
— За то и держите, — открыто улыбнулся Антон.
Куницына использовала полтора часа для того, чтобы съездить в свой офис и взять там кое-какие бумаги. Если удастся сторговаться с Крутицким, они подпишут соглашение, и тогда он вернет ей хотя бы часть вложенных в конкурс денег. Просто удивительно, досадная случайность испортила все задуманное!
Но некогда расслабляться. Виктория Павловна внимательно оглядела себя в зеркало, подправила макияж, стерла платком легонькое пятнышко от копоти возле брови — Крутицкий очень наблюдателен и далеко не глуп, нужно быть во всеоружии. Эх, Катя, Катя, как же ты подвела!..
Она аккуратно припарковала синюю «тойоту» возле офиса Крутицкого, посидела немного в машине, вздохнула и вошла в подъезд.
Охранник кивнул равнодушно и нажал кнопку вызова лифта. Такая встреча Куницыной не понравилась, она не предвещала ничего хорошего. Приготовившись к долгому изнурительному разговору, Виктория Павловна вышла из лифта. Перед ней была дверь в приемную, и секретарь уже махала приветливо. Охрана несомненно была, но в самом офисе лишний раз старалась глаза не мозолить.
— Виктория Павловна, — Крутицкий сам встретил ее в дверях кабинета, — я рад вас видеть у себя.
Его показное радушие еще больше не понравилась Куницыной — в деловых кругах Крутицкий был известен как жесткий, даже жестокий человек.
— Выпьете что-нибудь, кофе? — предложил хозяин.
— Кофе, — со вздохом согласилась Куницына.
Принесли кофе, Крутицкий оживился и подвел Викторию Павловну к маленькому столику.
— Присаживайтесь, дорогая, посидим-поболтаем.
Куницына села, закинув повыше еще стройную ногу, но вовремя опомнилась — Крутицкого этим не проймешь, да и возраст все же не тот.
— Видите ли, в чем дело, Вадим, — вкрадчиво начала она. — Прошу вас не делать вид, что я пришла к вам в гости. Мы с вами никогда, как бы это выразиться, не дружили домами. И сегодня я пришла к вам по делу, по важному делу.
— Очень жаль! — огорчился Крутицкий, и сделал это настолько напоказ, что Виктория ' Павловна поняла: дело нечисто. Он не просто что-то подозревает, он имеет информацию.
И насколько эта информация полная, ей предстояло выяснить в самое ближайшее время.
Крутицкий встал, достал из бара бутылку коньяку и налил в два бокала янтарную жидкость, невзирая на протесты Виктории Павловны. Делал он это нарочито медленно.
Если бы он следил за ней, то уже знал бы все, — размышляла Куницына. И тогда он бы не стал с ней встречаться, просто отказался, и все. Стало быть, он не знает всего, но тянет время, чего-то ждет. Но чего? Она пристально вгляделась в мужчину напротив. Молод, нет и сорока, нагл и нахрапист. Фигура полновата, так что одежда сидит не очень, но он компенсирует это якобы полным пренебрежением к своему внешнему виду. Что ж, он выбрал верную линию поведения. Он неглуп, далеко неглуп, в этом сходятся все его враги и конкуренты.
— Вот что, Вадим, — начала она деловито, — мы оба с вами люди занятые, давайте-ка приступим к переговорам.
— Слушаю вас, — неохотно произнес Крутицкий.
— Я тут поразмыслила на досуге и пришла к выводу, что вы человек жесткий.
«А то ты раньше этого не знала!» — подумал Крутицкий.
— И ссориться с вами опасно, — продолжала Куницына, — гораздо разумнее жить с вами в мире. Поэтому еще не поздно пересмотреть наше соглашение насчет завтрашнего конкурса «Мисс Обаяние».
Крутицкий поднял брови.
— Значит ли это, что вы согласны уступить Арине Сазоновой первое место?
— Если мы договоримся, — уклончиво отвечала Куницына.
