помахала перед мокрым лицом руками. — Вот практикантов ему сплавляют, потом если дело какое ясное, где ничего расследовать не нужно — ну, бытовая драка или вора поймали прямо на месте, тогда Вася ой как нужен. Потому что он в делах очень аккуратный, все в срок сдаёт, все справочки у него подшиты…
— То есть ты хочешь сказать, — до Ирины дошло наконец, — что в деле с убийством старухи милиции все ясно? Оттого и поручили его Килькину?
— А что тут неясного? — практикантка пожала плечами. — Взяли убийцу на месте преступления, свидетели имеются, оформляй дело, как положено — и всего-то! А что Вася выделывается, на место преступления выезжает и мне «умные» мысли для потомства задиктовывает — так это его дурь наружу прёт, и никто этому не удивляется уже…
Костикова обошла Ирину и скрылась в кабинке туалета. Ирина так разозлилась, что едва Сдержала себя. Надо же, им в этом деле все ясно, и никто не собирается его расследовать! Ей захотелось сделать какую-нибудь гадость — на худой конец запереть девчонку в кабинке, пускай посидит. Она отмахнулась от этой мысли и выскочила в коридор. В конце концов, практикантка ни в чем не виновата, она только хочет хорошую оценку получить.
Проводив взглядом Ирину, умчавшуюся вслед за ассистенткой следователя, Катерина тяжело вздохнула и огляделась. Коридор второго этажа был выкрашен масляной краской зубоврачебного цвета, для ожидающих приёма штатских в нем поставили несколько сколоченных в ряд деревянных кресел, какие раньше стояли в доперестроечных кинотеатрах. Катя уселась в одно из этих кресел и снова вздохнула — оно было жёсткое и неудобное, как куриный насест. Понятное дело, милицейский коридор — не приёмная дорогого врача, здесь не думают об удобствах посетителей, но все-таки нужно и совесть знать!
Рядом с Катей сидела измождённая женщина средних лет с потёртой сумкой на коленях. Покосившись на Катю, соседка вполголоса поинтересовалась:
— Муж?
— Что — муж?
— Ну, муж у тебя под следствием?
— А, ну да! — Катя взглянула на женщину более внимательно и с удивлением поняла, что той нет ещё и тридцати, просто невзгоды и волнения состарили её раньше времени.
— Пьёт? — продолжала расспрашивать её соседка.
— Муж? Нет, не пьёт! — с возмущением отвергла Катя такое гнусное предположение.
— А что тогда натворил?
— Ничего он не натворил, — ответила Катя раздражённо, — задержали невинного человека, и на него теперь всех собак вешают!
— Это понятно, — женщина усмехнулась одними губами, — а обвиняют-то его в чем?
— В убийстве! — ответила Катя вполголоса. Соседка помрачнела и немного отодвинулась.
Помолчав, она снова повернулась к Кате и спросила, кивнув на дверь двадцать восьмого кабинета:
— К этому сидишь?
— К Василию Ивановичу, — кивнула Катерина.
— Ну, он точно разбираться не будет! — сочувственно проговорила женщина.
В это время дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился Килькин. Выглянув в коридор, он недовольно окликнул:
— Костикова! Ты куда подевалась?
И тут его взгляд упал на Катерину.
Сегодня на Килькине не было знаменитого плаща, он был одет в помятый бежевый двубортный костюм, галстук с криво завязанным узлом сбился на сторону. При виде Кати в глазах следователя вспыхнул юношеский задор. Он отступил на шаг, всплеснул руками и воскликнул:
— Кого я вижу! Екатерина Михайловна! Не ожидал! Рад, рад! Проходите ко мне в кабинет!
Он молодецки подкрутил кончики усов и посторонился, приглашая Катю в своё обиталище. Катерина растерянно двинулась за ним, перехватив неприязненный взгляд своей соседки, и расслышала, как та возмущённо прошипела:
— Всюду блатные! Всюду знакомства!
Килькин закрыл за Катей дверь своего кабинета, усадил её в шаткое кресло, сел за стол, упёрся подбородком в сжатые кулаки, уставился на посетительницу преданным взором и промурлыкал:
— Замечательно, что вы нашли время… порадовали старика… посидим, поговорим, выпьем кофейку… сейчас моя ассистентка вернётся, она очень хорошо кофе заваривает…
Катя огляделась. В кабинете было тесновато, здесь помещались два письменных стола и картотечный металлический шкаф. На столе Килькина царил художественный беспорядок. Здесь лежали две тёмные курительные трубки, маленькая скрипка и толстая книга «Использование дедукции в работе следователя». На втором столе, очевидно принадлежащем Костиковой, громоздились завалы бумаг и картонных папок, из-под которых сиротливо выглядывал старенький компьютер.
Килькин повернулся к двери и раздражённо выкрикнул:
— Костикова!
— Я к вам не кофе пить пришла, — возмущённо заявила Катерина, — у меня муж на нарах парится! Какие тут разговоры?
— А вот об этом мы и поговорим, — сладким голосом отозвался Василий Иванович, — именно об этом!
Он неожиданно выскочил из-за стола, подбежал к двери, распахнул её и выкрикнул в коридор:
— Костикова! Ты куда пропала! Уволю! Плохой отзыв напишу!
Вместо несчастной практикантки на пороге появилась Ирина Снегирёва. Мягко отстранив следователя, она проскользнула в кабинет и бесшумно прикрыла за собой дверь.
— Костикова немного задержится, — сообщила она Василию Ивановичу доверительным тоном, — у неё возникли небольшие женские проблемы. Но, я думаю, мы и без неё можем поговорить!
— А вы, собственно, кто? — следователь попятился, переводя взгляд с Ирины на Катю. Катя кашлянула и сдавленно проговорила:
— Это Ирина Снегирёва, моя подруга!
— Нехорошо, — попеняла Килькину Ирина, ведь мы с вами уже встречались! Я вот вас очень хорошо запомнила! И вы Катю тоже запомнили!
— Ну как же, — смутился Василий Иванович, — я помню! Присаживайтесь! — И он пододвинул ей жёсткий неудобный стул.
— Кто у вас в музыкальную школу ходит? поинтересовалась Ирина, перехватывая инициативу. — Племянник?
— В школу? Какую школу? — Килькин проследил за взглядом посетительницы, увидел скрипку и зарделся:
— Нет, это я музицирую… в свободное время… для вдохновения, так сказать! Для создания рабочего настроения! При этом мне лучше думается… серые клеточки, знаете ли!
— Ах вот как, — Ирина чуть заметно улыбнулась и добавила вполголоса:
— Все-таки и на скрипочке, как Шерлок Холмс… не удержался! А скрипочка-то детская, половинка!
— Что, простите? — переспросил Василий Иванович, перегнувшись через стол. — Простите, не расслышал!
— Да нет, ничего, это я своим мыслям. Так что, Василий Иванович, есть какие-нибудь новые факты?
— Факты, выясняющиеся по ходу следствия, не подлежат разглашению! — строго ответил Килькин.
— Но я так волнуюсь! — воскликнула Катя, сложив руки. — Скажите хотя бы, получены ли результаты экспертизы? Действительно ли Ирина Сергеевна была убита тем самым топором? Африканским топором, принадлежащим моему мужу?
Василий Иванович перевёл на Катерину взгляд, и на его лице отразилась мучительная борьба. С
