— Для грязной работы, — кротко ответил он.
— Теперь грязную работу придется делать самим, — угрюмо произнесла она.
— Прежде всего нужно выяснить, много ли им известно. Не хотите ли присесть? — обратился он к Надежде, которая по-прежнему стояла, прижимая к груди горшок с кактусом.
— Спасибо, я постою, — упрямо ответила она.
— Тогда поговорим стоя. Кто вы такая?
Как вы оказались замешаны в эту историю?
Надежда нервно взглянула на часы.
— Вы куда-то опаздываете? — участливо осведомился Гусев.
— Ничего, меня подождут, — вежливо ответила Надежда.
— Я ценю в людях чувство юмора, — ответил Гусев с беспокойной улыбкой, — но если вы рассчитываете на чью-то помощь, смею вас уверить, зря. Даже если бы ваши друзья узнали чудом, где мы с вами находимся, — попасть сюда они никак не смогут. Это здание — шедевр автоматики: любого незваного гостя встречают здесь десятки смертоносных сюрпризов… Итак, как вы узнали о нас столько интимных, так сказать, сведений?
Надежда с нежностью посмотрела на кактус у себя в руках.
— Прелестное создание! Скажите, это тот же самый, что цвел тогда на Офицерском пять лет назад, или его родственник?
— Ах вот оно что! — воскликнул Гусев. — Как к вам попала фотография?
— Случайно, — коротко ответила Надежда. — И кактус помог мне, выйти на вас.
Через общество кактусоводов. Прежде, чем женщину из окна выбрасывать, нужно было кактус убрать, чтобы вас не опознали.
— Нельзя, — серьезно возразил Гусев, — пилоцереус цветет только при свете, даже на минуту нельзя убирать с окна при цветении. Это теперь у меня оборудование, а тогда ничего не было, большая удача, что он вообще расцвел.
— Сволочь! — простонал Саша. — Какая же ты сволочь! О кактусах он заботится…
— Спокойно, спокойно. — Надежда прервала его и опять обратилась к Гусеву:
— Меня интересуют два вопроса: во-первых, почему вас не тронули после фиктивной гибели Ларисы те самые кавказские друзья, о которых вы тут упомянули, и, во-вторых, почему вы не последовали за женой в Испанию?
— Ну надо же, как вы хорошо информированы! — Гусев посмотрел на Надежду с живейшим интересом. — Что ж, вся информация умрет вместе с вами… Так и быть, я расскажу вам перед смертью несколько забавных историй. Деньги любят все, — начал он издалека. — А человеку, имеющему хобби, деньги просто необходимы. Плюс красивая жена, которая тоже требует расходов. На зарплату в нашей стране давно уже никто не живет, ни бедные, ни богатые…
— Короче, — презрительно вклинилась Лариса.
— Спешить нам некуда, ну да ладно, — согласился Гусев. — С кавказскими друзьями у нас были дела, прибыль от которых получили только мы, а они не только ничего не получили, но еще и потеряли жизни.
Надежда вспомнила газетную заметку про взрыв на складе.
— Пожар на Обводном канале, — неуверенно произнесла она.
— Что за женщина! — восхитился Гусев. — Вас просто необходимо остановить.
Тут, видите ли, смешались вместе два дела.
Во-первых, к Ларисе очень кстати обратились с предложением поработать двойником. Обратились, замечу, они к нам сами, то агентство…
— «Барс», — невозмутимо произнесла Надежда.
— Ой, — по-детски воскликнул Гусев, — вы меня изумляете… Так вот, агентство «Барс» по просьбе Долорес Санчес нашло Ларису. И она очень неплохо провела время на уединенной вилле у теплого моря, в то время как влюбленные ворковали здесь. И дальше, когда Ларисе понадобилось исчезнуть, мы вспомнили про Долорес. Почему бы на этот раз ей не поработать двойником? — решили мы.
Саша низко опустил голову. Вся его поза выражала немую скорбь. Но меня это не тронуло. Он уже потерял свою Долорес пять лет назад, а если я потеряю сына, то жить мне станет не для чего.
— Когда наивный кавказский абрек, — продолжал Гусев, — своими глазами увидел на асфальте мертвое тело известной актрисы, — тут последовал легкий кивок в сторону Ларисы, — он, разумеется, захотел взяться за ее мужа… Но тут, на беду, муж, безобидный кактусовод, попал в больницу с инфарктом миокарда… Абрек, конечно, установил наблюдение за больницей и несколько дней спустя узнал, что кактусовод скончался. Трогательная и печальная история! Не смог человек пережить потерю любимой жены! Что называется — они жили долго и счастливо и умерли в один день. Так и доложили Тенгизу… Абреку даже показали мой труп в морге и медицинское заключение… Сами понимаете, в больницах люди мало получают…
А ждать похорон он не стал, опасно ему было тут находиться. И все вышло хорошо, Лариса под видом Долорес уехала в Испанию, но вот он, — Гусев указал на Сашу, — с ним были проблемы. Лариса прислала ему письмо электронной почтой, что у нее дела, и вообще, ей надоело все русское. Казалось бы, все логично, каприз богатой молодой женщины кончился. Но скромного писателя обуяла гордыня, и вместо того, чтобы напиться, а потом махнуть рукой на испанку и утешиться с первой попавшейся русской девицей, он начинает забрасывать Ларису письмами, обрывает телефон и, не получив ответа, собирается ехать в Испанию. Ну не понимают люди намеков!
— Если бы даже она и разлюбила меня, она никогда бы не уехала как воровка, тайком. Она бы все мне объяснила, — сказал Александр, поднимая голову. — Кроме того, — он усмехнулся, — она же оставила у меня важнейшие документы. Вы про это не могли знать, а я сразу понял, что дело нечисто.
— М-да, с документами вышла накладка. Но все равно, пришлось нейтрализовать скромного писателя, которого обуяла мания величия. Вы уж простите, но никак нельзя было выпустить его в Испанию. Обычная авария, ничто не вызывает подозрений.
Итак, вы удовлетворены? — обратился он к Надежде.
— А что насчет моего второго вопроса?
Почему вы не уехали вслед за женой?
— Нет, женщины. — , удивительные создания! — Гусев смотрел на Надежду почти с восхищением. — Вам осталось жить, может быть, считанные минуты, а вы все еще пытаетесь удовлетворить свое любопытство.
Неужели вам не очевиден ответ на этот вопрос? Ведь вы видели мое детище, мое сокровище, мою коллекцию… Неужели я мог все бросить, оставить без присмотра и заботы? А вывезти такую коллекцию представлялось затруднительным…
— Достал ты меня своими кактусами! — буркнула Лариса.
— О дорогая, ты ревнуешь меня! — Гусев повернулся к жене. — Это очень даже лестно мужчине моего возраста.
— Прекрати паясничать! — взорвалась она. — Не для того я пять лет сидела в Биаррице и изображала из себя чокнутую. Ах, у нее провалы в памяти! Ах, у нее даже голос изменился! Все, хватит! Бумаги у меня, теперь я заживу нормальной жизнью, и твои советы слушать больше не намерена! Так что хватит болтать, кончай с ними, у меня скоро самолет!
В глазах Гусева блеснуло что-то, даже отдаленно не напоминающее любовь и нежность к супруге. Он повернулся к Надежде:
— Кто еще осведомлен о наших делах?
— Очень много народу, — злорадно ответила она. — Это вам только кажется что вы такой умный и предусмотрительный.
На самом деле за каждым вашим шагом давно наблюдают, вы все время под колпаком…
Я поняла, что Надежда блефует, как и тогда, в квартире, когда она говорила про Павлину Ивановну. Я-то точно знала, что старухи вообще не было дома. Несомненно, Надежде надо потянуть время — но зачем?
На что она рассчитывает? Лешки здесь нет, и где он, я уже никогда не узнаю…
