Кафе имело, на мой взгляд, два больших преимущества: в помещении его было тепло и мало народу. Во всем остальном оно было самое обычное, недорогое. Мы взяли кофе и пирожные, потом Ленка прихватила еще пару бутербродов с ветчиной. Я выбрала самый дальний столик, чтобы девушка за стойкой не заметила сумку с котом, впрочем, она и так не особенно нами интересовалась, увлекшись разгадыванием кроссворда.
Лена взяла у меня сумку и удивилась, что у меня такие холодные руки. Она снова испытующе поглядела на меня, потом села напротив и сказала очень серьезно:
— Сонька, ты плохо выглядишь. Ты не обижайся, я ведь не для того говорю, чтобы тебя обидеть, а просто констатирую факт. У тебя неприятности?
— Вроде того. — Я отвернулась.
— Тогда вот что! — Ленка сорвалась с места, полетела к стойке и вернулась через три минуты с двумя рюмками коньяка. — Вот тебе лекарство!
Я глотнула коньяк, и в желудке сразу же стало горячо и приятно. Ушла противная дрожь, которая начала сотрясать меня во дворе возле подвального окошка, больше того, коньяк растопил комок ярости, что сидел у меня в желудке после разборки с Маргаритой. Я откусила бутерброд и неожиданно для себя рассказала Ленке все про смерть мамы и про то, как отвратительно стал после нее относиться ко мне отчим.
— Гад какой! — энергично высказалась Ленка. — Года не прошло, а он бабу постороннюю в дом привел, родной дочери покойной не постеснялся!
Дальше я очень кратко, не вдаваясь в подробности, рассказала про прабабку Соню.
— Ой, как интересно! — Ленка схватила последний бутерброд с колбасой. — Говоришь, вы с ней похожи? Ну надо же…
Она взмахнула бутербродом, колбаса соскочила, но упасть на пол не успела, потому что длинная черная молния бросилась из сумки, и колбаса исчезла.
— Ой! — завизжала Ленка. — Кто это у тебя там?
— Тише ты, не ори! — рассердилась я. — А то нас выгонят. Кот это, зовут Багратион, бабы Сони наследство. Из-за него у меня проблемы.
— Они тебя выгнали? — несмотря на выпитый коньяк, Ленка соображала быстро.
— Я сама ушла, не могу там больше, убью эту стерву!
— Рассказывай! — Ленка отхлебнула кофе. — Только подробно…
С появлением в доме Багратиона жизнь моя значительно осложнилась. Не сказать что до этого путь мой был усыпан чайными розами, но теперь Маргарита возненавидела меня окончательно и, как видно, приняла решение извести меня не мытьем, так катаньем. Кот, надо сказать, вел себя вполне прилично, покойная бабушка Софья приучила его к чистоте и порядку. Он, правда, за неделю полностью изодрал обивку на диване, но она и так была старая. Когти Багратион точил о косяк двери, я ему этого не запрещала. В еде он был непривередлив, ел то же, что и я, иногда я баловала его кошачьими консервами. Багратион с негодованием отверг ванночку, наполненную рваными газетами, и дал понять, что будет справлять нужду на улице. Совершенно случайно я обнаружила ту самую кучу песка в подвале и с тех пор два раза в день выносила Багратиона на прогулку. Он никогда не удалялся надолго. Вообще, по моим наблюдениям, кот понимал человеческую речь, не зря баба Соня с ним разговаривала.
Я приделала к двери своей комнаты задвижку и запирала ее, уходя, чтобы Багратион не просачивался в прихожую, потому что Маргарита, завидев его, сразу же принималась очень ненатурально кашлять и орала, что у нее начинается отек Квинке. Она совсем закусила удила и опустилась уже до обычных коммунальных гадостей — то есть украдкой подсыпала соли мне в суп и гасила свет в ванной, когда я принимала душ. Я пока молчала и старалась не оставлять надолго кота одного. Один только раз я уехала почти на целый день — на похороны Софьи Алексеевны. Там не было ничего примечательного.
Что касается продолговатого синего конверта, который достался мне вместе с завещанием, то я вскрыла его и прочла там, что Софье Павловне Голубевой, то есть мне, надлежит явиться к нотариусу Кулешову Е. С. и что у него есть для меня сообщение и еще кое-что.
Страшно заинтригованная, я позвонила Кулешову, и секретарша сказала мне, что Евгений Стратилатович сейчас на лечении и вернется он только через месяц. Я пожала плечами и выбросила конверт из головы, потому что навалились обыденные дела.
Нужно было искать новую работу, потому что со старой, из магазина хозтоваров, меня уволили, и деньги понемногу подходили к концу. Тут совершенно случайно я застряла в лифте с одной женщиной из нашего подъезда. Она после выхода на пенсию подрабатывала в регистратуре нашей участковой поликлиники. Мы разговорились, делать-то в лифте все равно нечего, и она сказала, что в поликлинике теперь наступила полная компьютеризация, и нужен человек на временную работу, чтобы занести в память компьютера все данные о больных. Это было вполне мне по силам, и, несмотря на то что платили там мало, я согласилась, потому что работать нужно было всего по четыре часа каждый день.
Таким образом, прошли три недели, миссия моя в поликлинике подходила к концу, и я снова накупила газет, в которых печатали объявления о найме рабочей силы. Я долго звонила по всем номерам и в конце концов договорилась, что во вторник, в три часа, приеду на собеседование.
С утра во вторник я привела себя в божеский вид, причесалась и подкрасилась, вычистила дубленку и ушла в поликлинику, собираясь ехать на собеседование прямо оттуда. Кот был выгулян и накормлен. Владимир Николаевич уехал в командировку на три дня, и Маргарита редко выходила из комнаты, очевидно, валялась там на диване и смотрела все подряд сериалы.
Ничто не предвещало грозы, и я покинула дом с легким сердцем, закончила все в поликлинике, мне даже сразу выплатили деньги. Однако, когда я подходила к автобусной остановке, случилась неприятность.
На улице был небольшой мороз, но, видно, ночью случилась авария, прорвало трубу с горячей водой, и огромная лужа не успела замерзнуть. Водитель проезжающей «девятки», вместо того чтобы объехать лужу, вдруг свернул прямо в нее. Поднялся фонтан брызг, и моя тщательно вычищенная дубленка оказалась вся в пятнах грязной воды. Нечего было и думать показаться в таком виде в приличной фирме — дальше порога просто не пустят. Я страшно разозлилась и побежала домой — если не успею почиститься, то хоть переоденусь в пуховик.
У нашего подъезда стоял небольшой фургончик с синей полосой и надписью «Ветеринарная служба». Отчего-то при виде его на душе у меня стало нехорошо.
Я не стала дожидаться лифта и взбежала на шестой этаж пешком. В нашей квартире слышались шум и недовольные мужские голоса. Трясущимися руками я открыла дверь, чувствуя, что все уже кончено, я опоздала и случилось самое страшное…
Я вихрем ворвалась в прихожую. Дверь моей комнаты была распахнута, там возились, бегали и передвигали мебель. Слабеющими ногами я прошла по коридору, и тут навстречу мне выскочила всклокоченная Маргарита. При виде меня глаза у нее стали абсолютно дикие. Я отодвинула ее, как ненужную мебель, и рванулась в комнату.
Два парня ловили Багратиона, который метался по комнате, осатанев от страха.
— На шкаф его не пускай! — орал один.
Второй подпрыгнул и ухватил кота прямо в воздухе. На руках у него были перчатки, так что Багратион не причинил ему никакого вреда, хоть и драл его изо всех сил задними лапами. Они мигом уложили Багратиона на стол, и в руке у одного из мерзавцев уже мелькнул шприц с лекарством. Эти негодяи хотели усыпить бедного кота! Тут я очнулась от столбняка и набросилась на живодеров как фурия.
— Не сметь! — Я с размаху напрыгнула на спину тому, который держал кота, и укусила его в плечо. Он взвыл, попытался сбросить меня и выпустил Багратиона. Кот тут же сделал попытку вырваться, и второму мерзавцу пришлось прижать его рукой. Первый наконец сбросил меня на пол, но я тут же вскочила и выхватила у второго шприц, до сих пор не знаю, как мне это удалось. При этом я непрестанно орала:
— Караул! Грабят! Убивают! Милиция!
— Ты что, сдурела? — заорал один из парней. — Что ты орешь-то? Мы официально приехали, по вызову!
— Я хозяйка кота! — орала я. — А эта тут — так, не пришей кобыле хвост, из милости живет, без прописки! По судам затаскаю! Налоговую полицию на вашу фирму хреновую напущу! Санэпидстанцию!
