несколько ларьков, вспоминая, не забыла ли она купить кое-что, необходимое для ужина, как вдруг шедшая впереди женщина выронила что-то – не то сложенный листок, не то небольшую тетрадку. Надежда была слегка близорука, но тщательно это скрывала, очки не любила и надевала их только в самом крайнем случае, будучи дома перед телевизором или в темном кинотеатре.
Поравнявшись с белеющим пятном на асфальте, Надежда наклонилась и уже хотела было окликнуть женщину, но заметила, что упавший предмет представляет собой буклет – что-то типа театральной программки. Как видно женщина не выронила его, а бросила нарочно, поленившись дойти два шага до ближайшей урны. Укоризненно покачав головой, Надежда подняла буклет и хотела уже распрямиться, как вдруг снизу совершенно случайно посмотрела на женщину и остолбенела. В походке, да и во всей фигуре женщины было что-то знакомое. Эту неуверенность движений и скованную походку она видела уже два раза – у тех мужчин, которые так страшно закончили свой жизненный путь. Женщина держалась неестественно прямо, как будто старалась не расплескать то, что у нее внутри, плечи ее застыли в неестественном напряжении, а голова была опущена, но возможно, так казалось из-за капюшона. На женщине было пальто из того непонятного материала, который продавцы на рынке уважительно называют «микрофибра-на-двойном-синтепоне». Пальто было грязно-голубого цвета, капюшон отделан мехом в тон пальто.
Тут до Надежды вдруг дошло, какое она представляет зрелище со стороны – немолодая дама наклонилась и не может распрямиться, подставляя мокрому снегу и взорам прохожих отнюдь не самую привлекательную часть своего тела. Она поднялась рывком, сунула буклет в карман и устремилась , вслед за подозрительной незнакомкой в гостеприимно распахнутые двери метро.
В теплом помещении женщина сняла капюшон, под которым не было ничего особенного – коротко стриженные подкрашенные рыжеватой краской волосы. Женщина прошла турникет, вставив проездную карточку, в чем тоже не было ничего необычного. Надежда проскочила следом за ней, стараясь не делать резких движений, чтобы незнакомка не обернулась. К великому облегчению Надежды женщина села на поезд, идущий в ту же сторону, куда было нужно и Надежде. Иначе пришлось бы срочно принимать решение – преследовать неизвестную женщину только за то, что у нее странная походка, или спокойно ехать домой кормить кота и ждать мужа. Народа в метро в час пик было множество, поэтому Надежда решила протолкаться поближе к предмету своего наблюдения, а зачем – она и сама не знала. На следующей станции в вагон ворвалась компания молодых людей, они с налету проскочили в середину, пропихнув заодно и Надежду с незнакомкой. Они обе схватились за поручень, руки их оказались рядом, и Надежда ощутила, что женщина сильно напряжена, просто вся, как натянутая струна. Сидящая девушка рассеянно подняла голову, перелистывая страницу учебника немецкого языка, и, встретившись глазами с Надеждиной соседкой, побледнела и вскочила с места.
– Садитесь, – пролепетала она и отошла поскорее в сторону.
Незнакомка села, не поблагодарив и вообще никак не проявив своего отношения. На «Техноложке» полвагона вышло, и освободилось место напротив странной женщины. Надежда решила рискнуть и села. Полперегона она делала вид, что ищет что-то в сумке, потом якобы нашла, сделала незаинтересованное выражение лица и осторожно посмотрела напротив. А посмотрев, поняла, что все ее предосторожности были излишни, потому что женщина смотрела перед собой невидящим взглядом, и глаза ее были пусты и холодны, в них не было ничего живого.
Если до этого Надежда и испытывала сомнения, то теперь они исчезли, потому что этот взгляд она хорошо запомнила – точно такой же был у того парня, что убил Крутицкого в «Голден-Холле», у Виталия Локоткова. Стало быть, тот, первый мужчина, которого Надежда видела в прошлый понедельник, сначала сидел в метро с мертвыми глазами, потом пошел в ресторан и поджег сам себя. Второй, Локотков, во вторник, так же сидел, глядя перед собой неживыми глазами, а потом пошел на работу в «Голден-Холл» и свалил человеку на голову здоровенную стойку, да так ловко, что и голова с плеч.
Теперь, следуя логике, можно предположить, что женщина, едущая в метро и смотрящая прямо перед собой мертвыми глазами, тоже сейчас выйдет на нужной станции и убьет либо себя, либо кого-то другого.
Додумав до конца эту мысль, Надежда вздохнула. Получается полный бред. Да если посмотреть внимательно на лица людей в метро, то едва ли у каждого десятого на лице увидишь проблеск хоть какой- то мысли. В основном люди спят или бездумно читают детективы, либо же просто сидят, уставившись в одну точку, вот как эта тетка напротив.
Нет, возразила себе Надежда, хватит саму себя обманывать. Женщина действительно выглядит необычно, жутко даже, не случайно девчонка уступила ей место и шарахнулась от нее, как от чумной. И если бы не те двое мужчин, то Надежда, конечно, не обратила бы внимания, то есть, обратила бы, но не придала значения. Но ведь действительно с теми двумя случилась жуткая история. А что если сегодня она, Надежда, вечером включит криминальные новости, и Александр Каморный, который стал в последнее время ей просто как родной, потому что видит она его хоть и на экране, но гораздо чаще собственного мужа, так вот, Каморный расскажет ей, что сегодня вечером там-то и там-то произошло очередное убийство или самоубийство, и виноватой окажется эта женщина, сидящая напротив.
Женщина напротив подняла голову, затем встала, не меняя выражения лица и держась неестественно прямо, и направилась к выходу. Заглянув ей в лицо, люди расступались. Надежда, держась в кильватере, тоже пробралась к двери и вышла следом за незнакомкой на «Горьковской». Поднявшись наверх, та средним шагом, не быстро и не медленно, направилась, надо полагать, к своей цели. Надежда припустила за ней, не очень скрываясь: во-первых, женщина явно была сосредоточена на своей внутренней жизни, а во-вторых, по иронии судьбы и по капризу погоды, на самой Надежде сегодня было пальто из той же непонятной микрофибры, только цвет его был не грязно-голубой, а серый, то есть неяркий, немаркий и абсолютно незаметный слякотной петербургской зимой.
Перешли Кронверский и углубились в проход между домами, затем вышли на улицу Братьев Васильевых. Женщина дошла до дома пять, свернула во вторую парадную, Надежда еле успела войти за ней, чтобы услышать, как на втором этаже открывают дверь своим ключом. Дверь захлопнулась, Надежда в это время преодолела один лестничный марш и успела заметить, в какую квартиру вошла женщина – номер 17. Потом она развернулась и пошла вниз, на первый этаж. В парадную влетел парень лет шестнадцати с пачкой писем и остановился у почтовых ящиков.
– В семнадцатую ничего нет? – рискнула Надежда.
Она рассчитала так, что парень явно не почтальон, а либо подрабатывает, либо помогает матери, и всех жильцов знать в лицо не может. Если бы на его месте была пожилая почтальонша, Надежда просто прошла бы мимо. Парень поискал и протянул Надежде открытку, а сам хлопнул дверью и был таков. При свете тусклой лестничной лампочки Надежда прочитала имя адресата: Анищенко В. П.
Интересно, кто такой Анищенко – Валентина Павловна или Василий Петрович?
«Дорогую Лерочку, – прочитала Надежда, – поздравляю с праздником Восьмого марта! Желаю всяческих благ и здоровья. Тетя Аня».
Вот так. Стало быть, Анищенко Валерия Петровна. Или Павловна. Или Полиеновна. Но кто бы она ни была, похоже, что к нашей истории она отношения не имеет. Пришел человек с работы в собственную квартиру, открыл дверь своим ключом – что тут странного, а тем более криминального? А что глядит мертвыми глазами, так, может, это у нее с детства такое выражение? А что люди шарахаются, так на людей ведь не угодишь. Не нравится – не смотрите…
«Ладно, – усмехнулась про себя Надежда, – если я и сделала глупость, то никто, про это не узнает».
Она тихонько опустила открытку в почтовый ящик и поспешила домой.
Вечером, включив по привычке криминальные новости, пока муж нежничал с обессилевшим после кварцевания котом, Надежда опять узрела на экране поднадоевшую уже физиономию Александра Каморного. В деле о пожаре в ресторане вскрылись новые обстоятельства, установлено было совершенно точно, что сгоревший мужчина – это Веретенников Анатолий Викторович, бизнесмен, директор фирмы «Теллур». Показали интервью с женой покойного. Несчастная женщина с запавшими глазами, кутаясь в черный платок, как будто ее бил озноб, сдавленным тихим голосом бормотала:
– Все у нас было хорошо… Толя всегда был спокойный, серьезный очень… Работал много… Только в последние несколько месяцев стал он хмурый, все молчит. Спал плохо, кошмары его мучили… Как
