идти на работу, а вполне возможно, что ее даже вызовут в комитет по культуре…
— Где? — повторил брюнет, грозно вращая глазами.
— Деньги в тумбочке, под ящиком, — жалобно призналась Анна Ивановна, мысленно прощаясь с новыми зимними сапогами.
Брюнет выдернул ящик, увидел приклеенные к нему скотчем две стодолларовые бумажки — все накопления Анны Ивановны за последний год и еще больше рассвирепел.
— Ты надо мной издеваешься? — зарычал он, как медведь, который вместо меда нашел в дупле пустые банки из-под пива.
— Больше у меня нету, — честно призналась Укропова, в ужасе следя за огромными кулаками грабителя.
— Где чемодан? — не отступал тот.
— Чемодан? — удивленно переспросила Анна Ивановна. Она уже совершенно ничего не понимала.
— Чемодан! — повторил этот странный грабитель.
— Чемодан у меня на антресолях! — честно ответила Анна Ивановна.
— Доставай! — бандит снова показал ей кулак.
Анна Ивановна испугалась, что сейчас он ударит ее снова, и заплывет второй глаз. С одной стороны, получится симметрично, то есть несколько лучше с эстетической точки зрения, но с другой — подбитый глаз едва открывался и очень плохо видел, а если оба будут плохо открываться, Анна Ивановна практически ослепнет.
Поэтому, не дожидаясь, пока угроза будет приведена в исполнение, она схватила табуретку, подтащила ее к стене и полезла на антресоли.
Там у нее хранилось множество бесполезных вещей, выбросить которые было почему-то жалко, или просто не доходили руки. В том числе старый коричневый чемодан из искусственной кожи. В этом чемодане лежали неизвестно откуда взявшиеся в доме детские гантели, комплект журнала «Агитатор-пропагандист» за пять лет, с одна тысяча девятьсот семидесятого по одна тысяча девятьсот семьдесят четвертый, когда Аня Укропова по возрасту вышла из комсомола, набор для выпиливания «Василек», школьные тетради племянника Владимира, сломанный фотоаппарат «Зоркий-5» и еще очень много странных и никому не нужных вещей. Вещей было много, и все они были очень тяжелые, поэтому чемодан вообще с трудом можно было сдвинуть с места. Как его затащили в свое время на антресоли, Анна Ивановна уже не помнила, но вынимать его оттуда она никогда не пыталась.
Она не представляла, зачем этот старый чемодан мог понадобиться ворвавшемуся в квартиру бандиту, но задавать тому какие-нибудь вопросы боялась. Пыхтя от напряжения и чихая от многолетней пыли, она подтащила чертов чемодан к краю антресолей и повернулась к стоявшему внизу грабителю:
— Держите чемодан! Мне одной его не спустить!
Бандит подошел ближе и поднял руки, готовясь принять чемодан. Анна Ивановна еще раз дернула за ручку, допотопное кожзамовое страшилище перевалилось через край антресолей и полетело вниз.
Черноволосый злоумышленник явно не был готов к огромному весу чемодана. Несмотря на хорошо развитую мускулатуру, брюнет удивленно вскрикнул и рухнул под его неимоверной тяжестью. Чемодан обрушился сверху, придавив грабителя, как могильная плита.
Анна Ивановна стояла на табуретке, удивленно глядя вниз. Из-под чемодана не доносилось ни звука.
Непонятный злодей ворвался в ее квартиру в поисках чемодана, под которым ему было суждено закончить свои дни!
Это была какая-то совершенно необъяснимая история. Она была выше понимания музейной дамы. Может быть, этот загадочный незнакомец сбежал из сумасшедшего дома?
Анна Ивановна слезла с табурета, испуганно покосилась на своего незваного гостя, погребенного под чемоданом, и бросилась к телефону. Она всю свою жизнь была законопослушным членом общества, и поэтому первым ее побуждением было немедленно позвонить в милицию. Что она и сделала.
Набрав известный с детства номер, дождалась ответа и трагическим голосом сообщила:
— Я убила человека.
— Одну минуточку, — равнодушно ответил низкий женский голос, и в трубке наступила тишина. Через какое-то время, показавшееся Анне Ивановне вечностью, трубка ожила и тот же голос проговорил:
— Что у вас, потерпевшая?
— Я убила человека.
Второй раз эта роковая фраза далась ей гораздо легче. Анна Ивановна выговорила ее на одном дыхании.
— Родственника, знакомого? — как ни в чем не бывало осведомилась дежурная.
— Нет, я его никогда раньше не видела.
— Что ж вы так, — пожурила Анну Ивановну девушка, — первый раз увидели — и сразу убивать…
— Так.., так получилось…
— Каким способом вы его убили?
Пару месяцев назад Анне Ивановне позвонила сотрудница рекламной фирмы и в течение полутора часов расспрашивала, какие йогурты она употребляет, где покупает и вполне ли ее устраивает качество и цена этих йогуртов. Сейчас ей показалось, что она участвует в таком же телефонном опросе, и дежурная начнет спокойно и деловито выяснять, часто ли Анна Ивановна убивает своих гостей, какое оружие предпочитает и как обычно избавляется от трупов. Однако природная законопослушность взяла свое, и Анна Ивановна честно призналась:
— Я его убила чемоданом.
Дежурная на мгновение замолчала, а потом возмущенным голосом произнесла:
— Женщина, вы что, шутки шутите? Вы, между прочим, звоните в милицию! Я вас серьезно спрашиваю!
— А я вам честно отвечаю! — ответила Анна Ивановна обиженным тоном. Недоверие дежурной задело ее до глубины души. — Говорю же — я убила его чемоданом!
— Та-ак.., дежурная снова сделала выразительную паузу и решила продолжить анкетирование:
— Фамилию, имя, отчество, возраст потерпевшего знаете?
— Документов он мне не предъявлял, а возраст.. — Анна Ивановна потянулась с телефоном в руках и выглянула в прихожую, чтобы еще раз взглянуть на своего незадачливого гостя.
Однако на прежнем месте, под чемоданом, его не было. То есть чемодан был, он никуда не делся, по-прежнему возвышаясь, как памятник бесцельно прожитым годам, но только лежал он теперь не на бренных останках мускулистого брюнета, а прямо на полу. Анна Ивановна удивленно моргнула. Она могла бы подумать, что загадочный грабитель просто померещился ей от переутомления, но подбитый глаз болел, несомненно доказывая подлинность происшествия.
Нервно сглотнув, Укропова вполголоса проговорила:
— Его больше нет.
— Чемодана? — переспросила непонятливая дежурная. — Орудия убийства?
— Нет. Самого убитого. Потерпевшего, как вы говорите.
— Понятное дело, что его нет. Вы же его сами убили. Осталось только мертвое тело…
— В том-то и дело! — трагическим голосом сообщила Анна Ивановна. — Тела тоже нет! Оно убежало!
— Женщина! — раздраженно выкрикнула дежурная. — Я вас привлеку за телефонное хулиганство! Вы что — пьяны?
— Как вы можете? Я никогда не пью! Я директор музея!
Последний довод Анна Ивановна привела как самый неопровержимый аргумент своей неизлечимой трезвости.
Дежурная пробормотала что-то неразборчивое, но явно непечатное, и раздраженно бросила трубку.
