Сумочка плавала неподалеку.
— Какого черта! — рассвирепел Маркиз. Тут жизнь в опасности, а она о сумке думает!
— Достань ее! — умоляла Лола. — Без нее я с места не тронусь!
— Да ты что — совсем с ума сошла? Какая-то сумка тебе дороже жизни?
— Это не просто сумка! — воскликнула Лола. — Там Пу И!
— Ну что за кретинка! — в сердцах крикнул Леня. — Мало того, что сама полезла в пекло, так еще и собаку с собой потащила!
Он подгреб к сумочке и вытащил ее из воды. Пу И сидел тихо, смотрел грустно, очевидно уже приготовился к смерти.
— Не бойтесь, мои дорогие, проскочим!
С этими словами Леня Маркиз покрепче прихватил сумочку с Пу И и отважно бросился в темную воду.
Леня вынырнул из ледяной воды, отдышался и огляделся по сторонам. В обе стороны от него тянулся бесконечный туннель, пол которого был залит водой.., точнее, не водой, а нечистотами. Запах в этом туннеле был такой, что хотелось немедленно зажать нос бельевой прищепкой.
Однако сейчас были вещи, волновавшие Леню гораздо больше отвратительного запаха.
Во-первых, его волновало то, что Лола все еще не показалась из-под воды.
Маркиз поставил сумку на край бетонного ограждения, оттуда сейчас же показалась перепуганная мордочка Пу И. Песик ошалело огляделся, выплюнул огромное количество воды и обиженно заскулил.
— Подожди здесь немного и не капризничай, — строго проговорил Леня и снова нырнул в холодную воду.
Проплыв под водой несколько метров, он увидел Лолу. Девушка медленно двигалась ему навстречу, широко открыв круглые от ужаса глаза и цепляясь за выступы стены.
Леня схватил ее за руку и что есть сил потащил за собой по подводному коридору. Еще несколько секунд — и он вытолкнул ее на поверхность.
Лола широко открытым ртом глотнула воздух, закашлялась и едва снова не ушла под воду.
Леня вытолкнул ее на бетонный пол, выбрался следом и нагнулся над своей подругой, собираясь сделать ей искусственное дыхание по методу «рот в рот».
— Это еще что за новости? — едва слышно проговорила Лола, отстранившись. — Дорогой, прежде чем приставать к приличным девушкам, тебе нужно поменять одеколон!
— Никто к тебе не пристает, — обиделся Маркиз. — Могла бы и поблагодарить, я тебя только что вытащил из воды! Да, пожалуй, искусственное дыхание, судя по твоей реакции, уже не нужно. Кстати, мой одеколон тут ни при чем, здесь и без него так пахнет. Мы с тобой, дорогая, не в райском саду!
— Да? — Лола приподнялась на локте. — А я уж было подумала, что мы уже на том свете…
Впрочем, действительно, вряд ли там так пахнет! Где это мы?
— В городской канализации, не без ехидства сообщил подруге Маркиз.
— С чем я тебя и поздравляю, — сморщившись, проговорила Лола и села. — И себя, конечно, тоже. А где Пу И?
— Вот твой ненаглядный, — Леня пододвинул к ней сумку, из которой выглядывал несчастный песик.
Он выглядел самым жалким образом: мокрый, со слипшейся шерсткой, дрожащий от холода…
Лола схватила своего любимца, прижала к груди и осыпала поцелуями.
— Пуишечка, дорогой, — приговаривала она. — Какое счастье! Ты жив! Теперь мне ничего не страшно!
Пу И недовольно отстранился от хозяйки и громко чихнул.
— Он простудился! — в ужасе воскликнула Лола и вскочила на ноги. — Он заболел! Его нужно немедленно показать врачу!
— Думаю, он просто наглотался воды, — ответил Маркиз, выжимая свою одежду. — Кроме того, ему не нравится здешний запах.., как и нам с тобой. А насчет врача.., для начала нам нужно отсюда выбраться! Так что пойдем скорее. Кстати, так мы хоть немного согреемся.
И он двинулся по узкому бетонному козырьку, протянувшемуся вдоль туннеля над самым краем зловонной воды.
Лола подхватила Пу И и торопливо зашагала следом за своим компаньоном.
— Хочешь, я его возьму? — предложил Леня, приостановившись.
— Нет, — Лола еще крепче прижала песика к груди. — Я не могу доверить его тебе! Кроме того, мне и самой с ним не так страшно!
Они двинулись дальше в молчании, изредка прерываемом тоненьким поскуливанием песика.
Впрочем, не только эти звуки раздавались в темноте вокруг них.
Еще был слышен тонкий, но очень неприятный писк, и шорох множества маленьких лап.
— Леня, — раздался испуганный голос Лолы, здесь крысы!
— Само собой, — равнодушно отозвался Маркиз. — Где же им еще быть, как не в канализации? Это еще что, говорят, здесь даже крокодилы водятся! Так что у нас с тобой еще все впереди…
— Крокодилы? — истерично вскрикнула Лола. — Да здесь крысы размером с крокодила!
И у них глаза светятся! Леня, я больше не могу!
Я боюсь! Ты же знаешь, как я боюсь крыс!
— Ну, что я тебе могу предложить? Если закрыть глаза, ты можешь оступиться и упасть в воду.., то есть в то, что здесь течет.., а там крыс еще больше…
— Ты это нарочно? — воскликнула Лола, чуть не плача. — Никогда не думала, что ты такой жестокий!
— Постой, — в голосе Лени послышалась явная радость. — Кажется, мы добрались до выхода!
Он остановился около стены и показал Лоле на торчащие из нее железные скобы, по которым, как по лестнице, можно было подняться к потолку туннеля.
— Я полезу первая, — заявила Лола, оглядываясь на светящиеся в темноте крысиные глазки. — Чтобы скорее выбраться отсюда…
— Я тебя понимаю, — ответил Маркиз. И, как воспитанный человек, охотно пропустил бы вперед. Но на этот раз первым придется идти мне, чтобы открыть люк. Тебе с ним просто не справиться.
И он ловко полез по железным скобам.
На этот раз Лолу не пришлось торопить, она как обезьяна карабкалась вслед за своим компаньоном, прижимая к груди Ну И и в ужасе косясь на снующих внизу крыс.
Леня быстро добрался до края лестницы, уперся плечом в тяжелый люк, закрывавший выход из туннеля и сдвинул его в сторону.
Он выбрался наружу, протянул руку Лоле и помог ей подняться следом.
Они радостно вдохнули свежий ночной воздух.
— Неужели все позади? — радостно воскликнула Лола и повалилась прямо на землю, заросшую густой пыльной травой.
— Все будет позади тогда, когда мы доберемся до дома, — остудил ее Леня, оглядываясь по сторонам.
Они были на пустыре, на краю заросшего травой склона, спускающегося к воде.
— Я круто извиняюсь, — послышался рядом хриплый голос. — У вас костюм в полосочку, не дадите случаем папиросочку?
Леня оглянулся и увидел коренастого оборванного типа с лицом, до самых глаз заросшим густой черной щетиной.
Бомж подошел еще ближе и вдруг остановился как громом пораженный и повел носом, принюхиваясь.
— Ох, мать грузопассажирская! — проговорил он то ли в крайнем удивлении, то ли в немом восхищении. — Московская — Каширская!
Это не от вас ли, круто извиняюсь, таким ядреным запашком шибает?
