– Думаю, ответ зависит от времени дня…
– Но что тебя не устраивает? – спросила Кэролайн.
Фиона посмотрела сначала на одну сестру, потом на другую.
– Йен.
Симона откинула назад голову и захохотала, а Кэрри нахмурилась:
– Что же останавливает тебя?
Фиона вздохнула и принялась теребить бахрому шали.
– Может, ты считаешь, что он не будет верным мужем?
– Нет, я так не думаю, – призналась Фиона. – Просто я временами и сама не знаю, в чем дело.
– Что ж, – сказала Симона, терпение которой явно было исчерпано, – хватит ходить вокруг да около. Ты ничего не прояснила. Скажи нам, что тебе нравится в нем, что говорит в его пользу?
– Ну он, несомненно, красивый, – с готовностью признала Фиона. – Даже очень красивый.
– Это и так ясно, – не выдержала Симона. – Мы знаем также, что герцог невероятно богат.
– И он использует свое богатство во благо: строит больницу и все такое…
– Что за больница?
– Больница для бедных, – объяснила Фиона. – Йен перестраивает в больницу доходный дом, унаследованный от отца. Каждый нуждающийся в медицинской помощи, сможет лечиться там независимо от того, есть у него деньги или нет.
Кэрри улыбнулась:
– По-моему, вы очень похожи.
– Но он почему-то не хочет замечать этого, – обиженно сказала Фиона.
Симона удивленно подняла бровь:
– И в чем же проблема?
– О, проблем много, не знаю, с чего и начать. – Фиона тяжело вздохнула. – Я чувствую себя настоящей мегерой, жалуясь на него. Йен искренне беспокоится о своей воспитаннице, у которой покалечены ноги, и с радостью позволил мне переделывать в доме все, что угодно, лишь бы ей жилось лучше. У него хорошие манеры, он обходителен, терпим по отношению к досаждающим ему животным, у него прекрасное чувство юмора. Также у него очень развито чувство долга, и это не может не восхищать.
– И что дальше? – мягко спросила Кэрри.
– А то, что Иен относится ко мне так, будто я просто нахожусь там.
Сестры смотрели на нее с немым недоумением, и Фиона поспешно продолжила:
– Йен постоянно говорит мне, какая я красивая, хвалит меня, если мне удается добиться хоть небольшого успеха с Шарлоттой. Ему нравятся все изменения, которые я произвожу в его доме, но… Но как бы ни приятны были комплименты, это всего лишь комплименты. – Гнев Фионы рос с каждым ударом ее сердца. – Слова и есть слова.
Симона наклонилась к ней и положила руку ей на колено.
– Не хочешь ли ты сказать, что он ни разу не поцеловал тебя?
– По-моему, он боится даже прикоснуться ко мне.
Симона снова откинулась на своем сиденье, и ее губы сложились в маленькое «о».
– Когда я делаю даже малейший шаг к сближению, – продолжила Фиона, – Йен становится каким-то напряженным, замкнутым и сразу же находит какой- нибудь предлог для того, чтобы как можно скорее оказаться подальше от меня. Ему вроде бы и хочется пойти немного дальше в общении, но он каждый раз резко отстраняется и говорит, что приличия требуют, чтобы леди отдавали распоряжения слугам и не лазили сами по лестницам.
– Приличия, вот как? – Кэрри поморщилась, в то время как Симона добродушно усмехнулась:
– Я думаю, Йен скорее всего все еще не оправился от травмы, которую получил в результате нападения тети Джейн. Твоя близость может плохо сказываться на его физическом состоянии.
– Кроме того, – добавила Кэрри, – он наверняка помнит о твоей невинности и сдерживает свои естественные порывы, боясь напугать тебя. Тогда то, что тебе представляется отсутствием интереса, на самом деле является еще и доказательством его уважительного отношения к тебе.
Уважительное отношение? Как бы не так!
– Йен совсем не уважает меня, Кэрри, – настаивала Фиона. – Он даже ни разу не спросил, какой я люблю цвет больше.
– Разумеется, твой любимый цвет – зеленый, – бодро сказала Симона. – Но ведь такой вопрос обычно предваряет начало совершенно пустого разговора. Почему бы не дать человеку возможность самому понаблюдать и сделать выводы?
Фирна пожала плечами.
– Понимаешь, я совсем не то имела в виду. Йен ни разу не спросил меня, что я люблю читать и чем еще интересуюсь. Для него я только хорошенькая женщина с добрым сердцем, и не более того.
– Другими словами, – произнесла Кэрри, как обычно, ровно и спокойно, – герцог не считает тебя необыкновенно умной и интересной.
– Он считает меня типичной светской женщиной, изысканным украшением, единственное предназначение которого заключается в облегчении его жизни. И что всего важнее, он не предпринимает никаких усилий, чтобы выяснить, правдивы ли эти оценки.
Симона неожиданно оживилась.
– Если ты считаешь, что это поможет ему прозреть, я могла бы как следует треснуть по его голове каким-нибудь тупым предметом.
– Спасибо, но… Боюсь, если он сам не видит этого, то…