— Нет, Кирилл не пойдет! Не может пойти.
Однако и сам не поверил в сказанное. Зачем отозвали из отпуска? Зачем собирают молодняк?.. А чтобы было кому исполнять приказы. Лейтенанты пойдут в огонь и в воду…
— Уходи, — тихо попросил Седой. — Если даже его нет, ты все равно станешь думать…
— Нельзя мне уходить, Саша, — проговорил Ерашов. — Тем более нельзя… А эту хлопушку возьми. Она теперь ни к чему… Я бы с наемниками подрался…
— И наемники будут, и профессионалы, — успокоил Седой. — И даже лавочники с железными прутьями. Всех хотят кровью измазать…
Алексей подал ему автомат:
— Мне теперь и уходить нельзя, и стрелять… Ну возьми! Думаешь, одному тебе хочется пустить пулю в лоб? Возьми от греха!
Седой взял, взвесил в руке.
— И ты такой, как все…
— Дай мне мегафон, — попросил Ерашов.
— Зачем тебе мегафон? — Седой вновь начинал злиться. — Ты-то афганец, офицер!.. Не майся дурью!
— Митинговать буду завтра, Саша, — признался Алексей. — Ни разу в жизни не ходил на митинги. И речей не говорил…
— Какие речи?! Кто слушать станет!.. Все, речи отговорили. Завтра на другом языке заговорим…
— К брату пойду.
— А если его там нет?
— Все равно, — упрямо сказал Алексей. — Буду звать. Кто-нибудь услышит.
— Это безумие! — Седой мотнул головой. — Тебя сразу убьют. Ты же видел зверей!
— Рука не поднимется… Не дашь мегафон, пойду так.
— Я тебя понял! — тихо проговорил Седой. — Красиво умереть хочешь? На площади? На публике?.. Напрасно, Ерашов. Никого твоя смерть не остановит. Никто не содрогнется!
— Да я жить хочу! — бросил Алексей. — Но мой брат будет там, на той стороне. У меня получится! Я его когда звал к себе — он всегда приходил. И сейчас прибежит! Только услышит голос и прибежит!
Между тем гас за окном зеленоватый ночной свет и поднимался новый, предутренне синий, с далекими багровыми тенями…
В день исчезновения Аннушки Аристарх Павлович вернулся с аэродрома поздно: в овощехранилищах монтировали старое оборудование, выкупленное по остаточной стоимости у городского управления торговли. В доме уже был переполох: сразу же вспомнили угрозы рэкетиров, и никто не сомневался, что Аннушку похитили. К тому же было веское доказательство — накануне вечером кто-то лазал к ее окнам и, убегая, потерял шляпу. Олег съездил в институт и узнал, что Аннушка сегодня там не появлялась, не заходила она и в свою коммуналку. Ерашовым наконец-таки поставили телефон, и теперь вся семья сидела у аппарата — звонили и ждали звонка.
В самом разгаре были поиски Алексея, каждый день связывались с Верой, со следователем, который занимался розыском пропавших людей, однако никаких известий пока не поступало.
А тут новая беда…
С тех пор как пропал старший Ерашов, Екатерина ни разу не усомнилась, что он обязательно вернется и срок в три недели его безвестного существования — не срок. Она так привыкла ждать мужа, столько перестрадала с ним, что давно уже и слезы выплакала, и научилась терпеть и переносить любые неожиданности. После Афганистана, долгих и частных командировок в Таджикистан и Северную Осетию ее уже было не напугать нынешним «мирным» исчезновением.
Однако и она вдруг потеряла самообладание:
— Дом этот проклятый, что ли… Как приехали сюда на похороны, так все и пошло. Куда же дальше- то ехать? Какое еще место искать?
Это была не истерика, а какая-то осмысленная безысходность.
Олег порывался куда-то бежать, казнился, трепал и скручивал четки до тех пор, пока не разорвал нить. Янтарные костяшки картечью раскатились по полу…
Аристарх Павлович решил пока не заявлять в милицию: если Аннушку похитили, надо ждать гостей, возможно, сегодняшней ночью, либо письмо с предложением о выкупе. Он достал кольт, вытащил магазин — оставался последний патрон. Вчера истратил два: первый раз в сердцах пальнул по воронам, второй раз в воздух, когда пытался задержать неизвестного под окнами Аннушки. Кроме детей, спать никто не ложился: Кольку с Мишкой решили завтра не отправлять в школу.
Около двух часов ночи в парадную дверь как-то робко позвонили.
— Отец, дай мне ружье! — вдруг попросил Олег. — Я пойду с тобой!
— Сиди, — бросил Аристарх Павлович и подошел к двери, спросил кто.
— Не бойтесь, поговорить нужно, — отозвался кто-то из-за двери. — Выйдите на минуту.
Аристарх Павлович вернулся в залу, сказал спокойно:
— Поговорить хотят, пойду…
— Не пущу одного! — вдруг сказала Валентина Ильинишна и сорвала с вешалки пальто. — Они и тебя заберут. Они всех нас по одному… Хватит! Война так война!
— Хорошо, — согласился он. — Если через минуту не вернусь — выходите все. А пока стойте у двери.
Он вышел на крыльцо и огляделся — пусто…
— Ну, где ты?
— Здесь, — отозвались с лесов над головой, и в следующий миг на площадку крыльца спрыгнул мужчина лет сорока пяти. — Не бойтесь, я от подполковника Ерашова, Алексея Владимировича.
— Где он? — вздрогнул Аристарх Павлович.
— У вас в доме посторонние есть? — спросил мужчина.
— Нет, только свои.
— Все равно… Отойдем куда-нибудь, поговорим, — подумав, сказал он и глянул на лампочку над дверью. — Тут как на эстраде…
Минуты наверняка не прошло, однако дверь распахнулась и на крыльцо вышли Валентина Ильинишна, Екатерина и Олег. Мужчина шагнул в тень балки от лесов и отвернулся.
— Ступайте назад, — велел Аристарх Павлович. — Все в порядке, это ко мне, по делу…
Недоверчиво поглядывая на незнакомца, они скрылись за дверью, но оставили ее приоткрытой.
Аристарх Павлович спустился с крыльца и направился к сараю, мужчина последовал за ним.
— Где Ерашов? — на ходу спросил Аристарх Павлович, но не дождавшись ответа, резко обернулся. — Где? Говори!
В темноте белели одни глаза…
— Убили… Расстреляли почти в упор!
Аристарх Павлович механически дошел до стены сарая, уперся головой и замер.
— Кто? — спросил глухо.
— Неизвестно, — проронил незнакомец. — Какой-то солдатик из Таманской дивизии.
Аристарх Павлович повернулся спиной к стене и медленно сполз по ней, опустившись на корточки. Глаза привыкали к темноте, но сознание протестовало…
— Ты был с ним?
— С ним был… На моих глазах убили, — сипло объяснил он. — Вышел с мегафоном, звать стал… На ступенях и лег. Из крупнокалиберного расстреляли, сволочи! В упор!
— Зачем вы полезли в этот Белый дом?! — взорвался Аристарх Павлович. — Командиры, офицеры!.. Это же загон, бойня!
— Никто не ожидал такого зверства, отец…
— Тебя как зовут?
— Николай…
