на Антона, и его нижняя челюсть холила взад-вперед, перемалывая что-то.
– Красивая девочка, – сказал Женя Климентов. – Твоя знакомая?
Антон помедлил, не зная толком, что ответить.
– Мне так казалось, – тихо проговорил он.
– Я ее видел как-то в журнале, – поделился бывший одноклассник Антона. – Она вроде бы фотомодель?
– Закройте пасти, – процедил федерал.
Ему было до лампочки, разговаривают они или нет. Просто захотелось вставить пару слов в просвещенную беседу.
– Сюда, пожалуйста, – вежливо сказал Сорокин офицеру СФО, пропуская его вперед.
Стены этой комнаты были непрозрачны. Из коридора не просматривались девять уложенных рядком трупов в белой униформе внутренней охраны. Десятый, прикорнувший с краю, был одет в офицерский мундир Сил Федеральной Обороны. Свежая рана в виске говорила, что застрелен он был совсем недавно.
«Фоб», сопровождаемый Сорокиным, остановился на пороге.
– Что тако…
Сорокин выстрелил ему в затылок из помещающегося в ладони «отоко». «Фоб» упал на тело своего коллеги, свернулся клубком.
Обернувшись, федеральный агент встретил внимательный взгляд Тэньши, Подняв руку с разгонником, Михаил продемонстрировал ему свою лояльность. Пока круг интересов агента и его людей ограничивался охраной дома. Она подчинялась напрямую опальному олигарху.
– Говорит Сорокин, – передал он по вживленной рации. – У меня все. «Фобов» обработал за компанию.
Пока они шли по коридору, Тэньши уже в сотый раз повторил вопрос:
– Ты связался со своим начальником?
– Я пытаюсь, – Сорокин был терпелив. – Пока не удалось до него добраться.
Он не лгал. К этому моменту в здании «Неотеха» все еще продолжались бои остатков внутренней безопасности с оперативниками Федерального Контроля. В «Глобалкоме» разворачивалась масштабная операция по уничтожению «зеленых» террористов. Все линии связи были приведены в состояние полнейшей неразберихи. А личные каналы Пардуса хранили гробовое молчание.
Сорокин, нервничая, уже подумывал об А-почте или паре курьеров с вооруженным эскортом. Ему были необходимы дальнейшие инструкции относительно «гостей» дома Белуги.
Антон занимается привычной «крысиной» работой.
Доступиться к базис-модулю дома, прорезав подходящую «нору» в новостной программе, – плевое дело. Для «призрака» с соответствующим стажем, конечно. Тем более Антон не собирался ничего красть или взламывать. Ему был нужен выход на общественный поисковый сервер.
В строке поиска он задал слова «Дарья Завада» и «фотомодель». Что здесь, черт побери, творится?! Какая еще модель! Сколько он знал Марту, она всегда работала в «М-банке».
Поисковая машина вывалила на него кучу давнишних заголовков. Среди них преобладало набранное заглавными буквами слово «ПОХИЩЕНИЕ». Глаза Антона выхватили в этой мешанине ссылку на видеоролик – вращающуюся иконку в виде V-диска.
Перед ним развернулось прозрачное трехмерное окно, в котором он увидел ледяной подиум с подвешенными над ним ротационными прожекторами и собственной внутренней подсветкой. Получилось красиво, хотя и аляповато из-за переходов голубого в розовый.
По наклонной плоскости подиума скользили зимние призраки. Их обнаженные тела излучали белое сияние, тонкие руки смыкались в остроконечные арки над головами, увенчанными башнями сложных причесок.
Присмотревшись, можно было увидеть, что манекенщики обоих полов не обнажены. Они были одеты в прозрачные накидки-хамелеоны по моде позапрошлого года. У Антона была такая, но он предпочитал носить ее в жаркую погоду. Тогда чувствительная тепловая матрица делала накидку, как минимум, полупрозрачной. Здесь же, в царстве холода, торжествовала красота естественных форм. Если слово «естественный» было хоть в малейшей мере применимо к продуктам модельного бизнеса.
Все это Антону было до фени. Он запустил этот ролик не для того, чтобы любоваться неточеные задницы и груди. Поколдовав над меню, он вывел имена-маркеры манекенщиц, парящие у них над головами. От имен тянулись тонкие красные ниточки, связывающие их со своими обладателями.
Антон без особых усилий нашел Дарью Заваду и, потянув за нить, вывел желаемый объект на первый план. Запустил увеличение.
Он еще долго сидел, глядя в хрустальный потолок, сквозь выключенную пластинку «Тошибы».
Да, можно было допустить, что его подруга скрыла от него факт полной физиопластической переделки. Согласиться с тем, что она была из тех фанатиков, двинувшихся на почве своего идола, которые покупают мнемософты, повествующие о походах кумира в магазин или его купании под душем. «24 ЧАСА ИЗ ЖИЗНИ НАСТОЯЩЕЙ ЗВЕЗДЫ! ПОЛНАЯ ГАММА РЕАЛЬНЫХ ОЩУЩЕНИЙ! ПЕРЕЖИВИТЕ ИХ ВМЕСТЕ С НИМ (С НЕЙ)!» Это объясняло сходство внешности и поведения. Да, объясняло,
Но существовала такая штука, как «Международный Закон о Защите Безусловных Авторских Прав Личности». Так называемый «живой копирайт». Согласно ему, каждый человек обладал эксклюзивным правом на собственную внешность и мог распоряжаться им по своему усмотрению.
Первоначальная жесткая редакция закона быстро претерпела изменения. К настоящему моменту не представляло никакой проблемы обратиться в какую-нибудь косметическую клинику «Качественная Красота». «В НОВЫЙ ДЕНЬ С НОВЫМ ЛИЦОМ!» И вылепить из себя более или менее точное подобие звезды последнего сезона «Отверженных» или виртуальной ведущей Али Уж.
Ограничения налагались на полную идентичность с оригиналом. Хирургу, работающему с клиентом, предписывалось игнорировать мелкие родимые пятна, шрамы, точный рисунок морщин, Все, что в федеральном досье описывается в графе «особые приметы второстепенного характера».
Разумеется, существовали подпольные кабинеты, где богатым фанатикам позволялось делать с собой все, что угодно. Но согласиться с тем, что Марта еще и посещала «черную» клинику…
Тогда напрашивает вывод – Антон больше двух лет делил постель с совершенно незнакомым ему человеком.
Много ли найдется мужчин, способных на подобное признание хотя бы перед самим собой?
Антон снова включил головной монитор. Перед его глазами застыл на стоп-кадре кусочек тела Марты (или Дарьи?!). Тот самый, который он с улыбкой называл «моим Бермудским Треугольником».
Вершинами треугольника служили небольшие, но заметные родинки – одна возле самой ямки между ключицами, одна выше правого соска и одна под округлостью левой груди. Кому, как не Антону, знать их, если он часто засыпал, водрузив щеку где-то в центре Треугольника?
Гибкий материал монитора недолго сопротивлялся. Дорогая мультимедийная игрушка треснула. В руках Антона остались два неодинаковых куска. Федерал хмуро посмотрел в его сторону, но ничего не сказал.
Теряющая прозрачность стена скрыла за собой Дарью, молотящую по ней кулачками. Достала до невозможности, стерва. Если бы не строжайшие предписания Волоха, касающиеся этой мерзавки, Сорокин давно бы накачал ее успокоительным. Чтобы не мозолила глаза и уши.
Но Пардус был настроен обращаться с подругой своего бывшего босса как с самой наиписанейшей из всех торб. Были бы в отряженном на захват дома подразделении лишние руки, приказал бы носить на руках. Свихнулся старик?
Подобную мысль Сорокин допускал разве что в шутку. В дальновидности и непогрешимости расчетов полковника ему приходилось убеждаться неоднократно. С того момента, как он стал его заместителем и был посвящен в детали всех секретных операций Службы.
Приказано беречь девушку – будем беречь. Приказано избежать любых форм принуждения – будем
