сонную артерию, глубоко погружается в шею, перепиливая ее пополам.
Голова мертвеца свободно упала на правое плечо. Портативная хирургическая дископила (размером как обычная электробритва, но управляющаяся с костями любой толщины) издала финальное «вж-ж-ж-ж» и умолкла в руке убийцы.
В этот день он убил шестнадцать человек. Больше, чем за все годы работы на Проект. Потом он убеждал себя: «Я плохо соображал, что делаю, меня накачали наркотиками, я себя не контролировал». Последним аргументом была самозащита.
Ложь. Самоуспокоение. Понимая это, он долгими бессонными часами лежал, глядя в темноту. И только активация вживленной подпрограммы «Морфей» позволяла ему впасть в искусственное забытье. Его обновленное тамплиерами тело абсорбировало обычные седативные препараты, отказываясь от химически навязанного сна. Боевым человеко-машинам не дано страдать от бессонницы или ночных кошмаров.
Жаль, никто не придумал софт, отключающий совесть.
Нет, все же их было четырнадцать. Двоих точно уложил Сергей, завладевший чьим-то пистолетом. Лейтенант опасался, что его друг не сможет идти, не то что стрелять. Кроме того, он подозревал, что годы в лаборатории пагубно сказались на привитых военному экологу боевых навыках.
Но рука Сережи оказалась тверда, сама Смерть придерживала ее под локоть. На этих двоих не надо было даже тратить контрольный выстрел.
– Ира где-то в соседней палате, – сказал он, задыхаясь. – Я слышал, как наши «врачи» разговаривали с полковником.
– С каким полковником? – удивился Лейтенант. Лицо Сережи исказилось.
– С этим. – Он прикусил губу. – Ч-черт, не помню, как его зовут.
– Пусть его, – махнул рукой Лейтенант. – Давай двигать, еще вспомнишь.
Насчет «вспомнишь» он ошибался.
– Как им это удалось? – спросил Глеб у Оракула.
Сидеть им теперь приходилось в еще большей тесноте, Еще ночью Сыновья перенесли изрядную часть аппаратуры, которой был набит Храм, в специально приспособленный для этой цели крытый трейлер. Сама погрузка, подключение всего хлама к заранее установленной портативной энергостанции, тестирование и, наконец, окончательный запуск – все это отняло большую часть светлого дня,
Ближе к вечеру небольшой автокортеж, включающий в себя два легковых кара и один грузовик с прицепом, оставил окрестности свалки и направился в сторону Дома Друидов.
Именно там с наступлением ночи должна была случиться встреча охотников с их жертвами.
– Селективная блокировка, – ответил Оракул. – Технических деталей я не знаю, это все японские разработки. Ассоциативным путем возбуждаются определенные участки памяти. Путем сканирования выявляются активированные РНК-цепочки, которые уничтожаются с помощью электрошока или запираются введением мнемоанестика. Как следствие, в памяти образуются лакуны. Ты, Лейтенант, например, не должен помнить большую часть случившегося с тобой четвертого декабря двадцатого года.
– Мой танк выбросили с платформы в зону операции, – сказал Глеб. – Дальше частичный провал. Помню, как сбил неопознанный ховер. Оттуда вылезли прыткие ребята в диверсионной «скорлупе» и стали делать из меня кровавый паштет. Опять ничего… помню Иру, генерала, разговор с тобой. Ты по-знакомил меня с Георгием Светловым… дальше пустота.
– Ховер принадлежал одной могущественной токийской ТПК, которая в тот момент очень интересовалась делами Проекта. К счастью, после Перелома у них появились другие заботы, – сказал Оракул. – А наш с тобой разговор.., как раз после него началось самое интересное, жаль, что ты не помнишь.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Прошлые жизни, все, сколько их было, они здесь. Сейчас. Во мне. Не целиком, конечно, это разорвало бы хрупкие связи между нейронами, породив еще одного трясущегося в припадках безумца. Но их важнейшие обрывки – части головоломки, которой предстоит быть сложенной.
Потребовалось море времени и бездна терпения, чтобы собрать эти части воедино. Остались только незначительные прорехи. Заполнить их – и Истина явится во всем блеске, срывая покровы и обнажая тайные сущности.
И тогда станет ненужным, ворох чужих воспоминаний, бесполезный, как высохшая икебана. Тогда среди десятка приснившихся смертей можно будет выбрать одну. Настоящую. Свою.
Тайга вокруг сбитой платформы горела. Пламя распространилось от пилонов, на которых были установлены исполинские несущие винты и установки залпового огня. Кажется, они звались «Рокот», он не очень разбирался в русской военной технике.
Надо было озаботиться соответствующим мнемософтом, но времени не хватило, операция готовилась в страшной спешке. С трудом успели набрать и оснастить людей, организовать переброску. Все инструкции пришли уже на месте, кодированным пакетом со спутника, принадлежащего нанимателю. Концерну «Мисато индастриз».
Имя последнего, как и истинная цель миссии, было известно единственному из тридцати наемников-ронинов. Ему, Рицуко Хитори по прозвищу Голографический Дракон.
Он загрузил в свой базис спутниковые снимки, отметил на них векторы перемещения боевых групп. Его заместитель и тактический советник, пожилой легионер Демуа, подключенный к нему в режиме реального времени, осторожно хмыкнул.
– Мы подвергаем отдельные группы чрезмерному риску, – сказал он. – У нас нет гарантии, что десантированное с этой платформы танковое звено будет единственным во всем радиусе операции. Кроме того, непосредственный противник располагает пока неизвестными силами.
– Друг мой, я знаю, что делаю, – оборвал его Дракон.
Он понимал, что с тактической точки зрения совершает глупость, рассредоточивая свои малые силы по большой территории. Но не видел иного способа решить поставленную перед ним и его людьми задачу.
А она казалась посложней, чем поиск иголки в стогу сена. Смешная идиома, подброшенная ему языковым мнемософтом, человек, ищущий иголку, по крайней мере знает, как она выглядит. В отличие от него Хитори не знал, на что похожа его «иголка».
В полученных инструкциях говорилось, что «иголка» (переводя с языка координат и пространственной ориентировки) «где-то здесь».
Осталось обнаружить ее (чем бы она ни была), заснять или хотя бы увидеть своими глазами. И вернуться в точку эвакуации. Все. На чем основано предположение о существовании «иголки» и чем вызван к ней такой пристальный интерес нанимателя – об этом Дракон не задумывался. Подобные размышления не приводят ни к чему хорошему. Как ветеран корпоративных войн, он знал это со всей определенностью, Они чем-то похожи – этот, стоящий передо мной негроид и покойный Хитори. Отборное пушечное мясо, нашпигованное дорогими имплантатами. Уверенность, сила, профессионализм. И как несомненный венец карьеры – пуля от более удачного врага или нож предателя-друга, всаженный в спину.
–Не больше двадцати четырех часов, – твердо сказал Иван. – Нам нужно возместить наши потери. Трое стрелков и один ВР-оператор. Я уже связался с биржей свободных охотников…
– В этом нет нужды, – перебил его Икари Сакамуро. Спутница Ивана напряглась. В словах японца ей послышалось сообщение о расторжении контракта.
Заставив охотников помаяться неизвестностью, Икари поинтересовался:
– А что случилось с вашими людьми?
– Я уже отчитался перед господином Мураками, – поморщился Иван. – Двое стрелков были убиты,
