Кряжимским.
Помедлив, я позвонила один раз в дверь длинным требовательным звонком.
Кирилл хотел что-то спросить, но не решился и только свирепо посмотрел на меня, отступив на один шаг вбок и встав прямо напротив дверного косяка.
— Кто там? — послышался настороженный голос Крючкова из-за двери.
Я вздохнула и безнадежно усталым голосом равнодушно произнесла:
— Крючков Олег Семенович здесь живет? Ему заказное письмо из Англии…
Кирилл уважительно кивнул и, подняв руку с пистолетом, напрягся, взявшись другой рукой за дверную ручку. Виктор тихо встал у меня за спиной.
Словно нехотя загремели замки и засовы, и дверь приотворилась.
Не дожидаясь, когда она откроется полностью, Кирилл рванул дверь на себя. Спасибо, что Виктор успел среагировать и дернул меня в сторону, а то бы я здорово получила дверью по плечу.
Я успела только разглядеть, что за дверью стоял Крючков без пиджака в одной мятой рубашке. В ту же секунду, как дверь открылась достаточно широко, Кирилл прыгнул вперед и нанес Крючкову несколько ударов ногами и руками. Крючков, не ожидавший нападения, согнулся, потом повалился и начал сползать вниз по стене.
Постаравшись проскочить мимо них без пагубных последствий для себя, я вбежала в квартиру. Квартира оказалась большой: в четыре комнаты. Все стены были завешаны картинами и цветной графикой. Я пробежала три комнаты и в четвертой на кушетке увидела Маринку.
Она лежала на животе, со связанными руками, заведенными за спину. Голова ее бессильно свисала вниз. Маринкина верхняя одежда в самом безобразном состоянии, порванная и мятая, валялась на полу. На ней осталось только белье. Спина у Маринки была в кровоподтеках и рубцах. Здесь же на полу рядом с ней лежал брючный ремень.
Я упала перед Маринкой на колени и приподняла ее голову. Похоже было, что Маринка потеряла сознание. Ее рот был заклеен широкой полосой синего скотча, глаза закрыты, дыхание слабое.
Я постаралась аккуратно отклеить скотч, но развязать ей руки никак не получалось. Эта сволочь Крючков связал ее мокрыми веревками, и теперь их можно было только разрезать. Перетянутые кисти рук у Маринки были жуткого синюшного цвета. Я застонала, когда разглядела это. Оглянувшись назад, я громко закричала:
— Виктор! Виктор!
Сзади послышались быстрые шаги. Пока Виктор ориентировался, я поискала, чем же прикрыть Маринку.
Подоспел Виктор.
— Веревки… — чуть ли не плача прокричала я ему, показывая на этот ужас.
Виктор, бросив взгляд, сразу же все понял и достал из кармана складной ножик.
Несколькими быстрыми движениями он перерезал веревки, и я перевернула Маринку на спину. Тут же поняв свою ошибку, я накинула на нее ее блузку, подхваченную с пола.
— Виктор, а что же с руками-то делать? — растерянно спросила я, показывая, во что они превратились.
— Легкий массаж, — ответил он, но сделать мы ничего не успели.
Послышались громкие шаги, сопровождаемые звуками, словно по полу волокли тяжелый мешок.
В комнате появился Кирилл, таща за пояс брюк Крючкова. В последние дни физиономии Крючкова и так очень не везло, но сейчас она представляла собой какое-то подобие отбивной котлеты.
Кирилл был страшен. Одной рукой он схватил Крючкова за воротник, в другой сжимал пистолет.
— Где моя сумка? — спросил он у меня.
— Кирилл, — тихо ответила я, — я клянусь вам, что понятия не имею, о чем вы говорите. Я просто этого не знаю. Поверьте, пожалуйста. Мне слишком дорога жизнь, чтобы ею так рисковать неизвестно из-за чего…
Кирилл, посмотрев на меня долгим бешеным взглядом, наклонился над Крючковым и ударил его несколько раз рукояткой пистолета по лицу. Голова Крючкова только откидывалась, но сам он не издал ни звука.
— Где сумка, сука? — прорычал Кирилл. — Убью же, убью!
Крючков пошевелил разбитыми губами и с трудом прошептал:
— Не знаю…
— Так… — проговорил Кирилл.
В этот момент Виктор сделал какое-то движение, и Кирилл, быстро вскинув руку, выстрелил из пистолета в пол перед ним. Я вздрогнула. Мне показалось, что все мельчайшие щепки паркета, вырванные пулей, впились мне в лицо. Я закрыла лицо руками и попыталась стряхнуть их.
— Никто не шевелится, — жестко произнес Кирилл, — мне уже все равно. Или я получаю свои деньги — или я убиваю вас всех по очереди.
Наступила тишина, нарушаемая только прерывистым, свистящим дыханием Крючкова.
Я покачала головой:
— Я не понимаю, о чем вы говорите, Кирилл, честное слово…
— Да ну? — в голосе Кирилла послышалась жуткая насмешка. — Значит, не понимаешь?
Отступив на шаг назад, он с силой пнул ногой Крючкова в нашу сторону, тот, ткнувшись головой в пол, так и замер в этой позиции.
— Никто ничего не понимает, — повторил Кирилл, поигрывая пистолетом, — мне это просто нравится… Знаете что, ребятки, я не для того рисковал своей башкой, сперва участвуя в этом деле, а потом пришивая тех двух лохов, чтобы меня кинули на такие бабки… Я разберусь во всем, причем сейчас же…
Обведя всех присутствующих взглядом, Кирилл еще раз пнул ногой Крючкова в плечо, заставив его повернуться лицом вверх.
— Короче, я оставил сумку с бабками в твоей квартире, — сказал он, поведя стволом пистолета на меня так резко, что я зажмурилась, — это было позавчера днем. Сегодня ее там не оказалось. Кто взял?
— Я не видела никакой сумки, — тихо сказала я, опуская руки на колени.
— А почему ты мне сказала, что ее взял этот козел?! — проорал Кирилл.
— Потому что он тоже спрашивал меня про сумку, а потом засунул в ванну с горячей водой. Если бы я знала, о чем он говорит, я бы отдала ему это, лишь бы не попадать туда…
— Так он взял сумку или нет? — повторил Кирилл.
— Я не видела, — пришлось мне признаться, — но у него было достаточно времени, чтобы обыскать всю квартиру до вашего приезда. Кроме него, никто не мог ее взять. Лена, финансовый директор, уходила от меня с дамской сумочкой, той же самой, которая у нее была, когда вы ее сегодня видели. Это же не та сумка, как я понимаю, верно?
Кирилл наклонился над Крючковым и с силой упер ему в висок ствол пистолета:
— Говори, гнида, где бабки, или ты труп! Крючков, не поднимая глаз, с трудом разлепил заплывшие губы и хрипло прошептал:
— Не знаю…
— Ты брал ее или нет?!
— Нет, не брал, — совершенно обессиленно прошептал Крючков, и мне на какую-то секунду даже стало его немного жалко. Тем более что я точно не знала, брал он сумку или не брал ее…
В этот момент слабо застонала Маринка. Я обернулась к ней. Маринка приоткрыла глаза, но полностью в сознание она еще не пришла.
— Разрешите, пожалуйста, я принесу ей воды, — попросила я Кирилла.
— Ни хрена, — ответил он, и тут Крючков, видимо, собрав остатки сил, решился использовать свой самый последний шанс в жизни. Он схватился руками за пистолет и резко дернул его вниз, навалившись еще и всем телом.
