опустил голову и нервно закрутил в пальцах зажигалку.
— В общем и целом, Ольга Юрьевна, вы меня поняли, я надеюсь, — после затянувшейся паузы сказал он и наконец поднял на меня глаза.
— Именно так, в общем и целом, — закивала я и, перехватывая у него инициативу, спросила:
— Петр Иванович, не расскажете ли вы мне, как погиб Спиридонов Николай Игнатьевич?
— Увы, это не в моих силах. Служебная информация огласке не подлежит, — с тяжелым вздохом произнес Трахалин, вынул из стола пачку сигарет «Петр Первый» и задумчиво посмотрел на меня.
Я решила не напрягать следователя, и так уставшего от разговора с неуступчивой дамой, да еще и вынужденного изображать из себя джентльмена.
— Давайте закурим, — предложила я ему, словно это была моя идея, и вынула из сумочки свои сигареты.
Мы закурили, и, расслабившись, Трахалин проговорил:
— Ну, вроде все мы с вами обсудили, Ольга Юрьевна…
— Вы хотели мне рассказать подробности, — робко напомнила я ему.
— Не хотел, — попытался заупрямиться он, но я уже вцепилась в него мертвой хваткой, не меняя, впрочем, приветливого выражения лица.
— Петр Иванович, — сказала я, — вот представьте себе ситуацию. Наша газета печатает письмо Спиридонова о смерти, теперь нам уже деваться некуда, мы должны дать подробности этого дела и вообще держать его на контроле. Предположим, что, не получив от вас необходимой информации, мы задействуем другие источники. Представляете, что будет дальше?
— Если вы про увеличение тиража, то этот вопрос не ко мне, — выдал Трахалин неожиданную фразу.
— Я не про тираж, — пояснила я, — с этим, слава богу, справляемся, я совсем про другое. Ведь наши источники могут оказаться неполными и даже более того, они, возможно, исказят суть дела. — На меня нашло вдохновение, я положила ногу на ногу и откинулась на спинку стула. — Так вот, — продолжила я, — представьте себе, что после статьи о том, как главный редактор газеты побывала в РОВД и с ней провели беседу, — я понизила голос, и он зазвучал у меня особенно притягательно (по крайней мере, мне говорили, и не раз, что он так звучит), — а о нашей с вами встрече я не смогу не написать статью — положение обязывает. Мы публикуем нашу версию событий. Если она окажется неверной, то мы напечатаем опровержение, указав, что органы не оказали нам содействия, а это уже можно квалифицировать как противодействие. Верно?
Трахалин слушал меня с таким удивленным выражением лица, что мне пришлось даже нахмуриться, чтобы сдержать напавшую на меня смешинку. Заметив, что он еще не придумал, как ему реагировать на мой выпад, я продолжила:
— Если вы расскажете мне подробности этого дела, я гарантирую верное описание событий, что выгодно для меня. И в этом случае вы во мне получите союзника, который тоже найдет, чем с вами поделиться…
Я говорила быстро и увлеченно, почему-то думая про Фиму Резовского. Я так долго была знакома с этим неординарным человеком, что кое-чему у него научилась. Наверное, он бы порадовался за меня, если бы имел возможность слышать мои разглагольствования.
Трахалин заслушался так, что забыл про свою сигарету, и она вся издымилась в пепельнице. Когда я закончила, он встряхнул головой, посмотрел на то, что осталось от его сигареты, и вынул из пачки новую.
— Ну вы даете, — пробормотал он, — кто бы мог ожидать, что вы так разговоритесь…
— Не все ж вам одному, — ласково подтвердила я его наблюдение.
Помолчав, Трахалин спросил у меня:
— Я могу быть уверенным, что в случае получения вами какой-либо важной информации вы сначала известите меня, и только потом мы с вами вместе решим, что стоит печатать, а что нет?
— Нет, — честно ответила я и быстро добавила:
— Но я вам гарантирую, что если что-то появится, то вы это узнаете раньше наших читателей.
Трахалин опять надолго задумался. Задумалась и я. Ольга Юрьевна предложила пари Войковой. Или нет, лучше не так. Оля поспорила с Оленькой на то, что Трахалин согласится, потому что подумает, что в случае чего сумеет надавить на «Свидетеля» и задержать неугодную ему публикацию.
Пока Трахалин молчал, прикидывая, что ему выгодно, молчала и я, соображая, на что же я спорю сама с собой.
Трахалин принял решение первым. Он мне объяснил, что принимает мое предложение, но не потому, что оно ему очень понравилось, а потому, что я ему симпатична.
Я промолчала, вздохнула и поняла, что выиграла-то Оленька, впрочем, как и следовало этого ожидать.
— Значит, так, — начал Трахалин, снова закуривая и оценивающе поглядывая на меня, — позавчера приблизительно в тринадцать тридцать пять гражданин Спиридонов вернулся к себе домой. Там его уже ожидал гражданин Диванов Борис Иванович. — Тут Трахалин кольнул меня быстрым острым взглядом, но я так равнодушно поморгала ему в ответ, что он поджал губы и продолжил, словно и не проверял меня только что на вшивость. — По свидетельству Диванова, Спиридонов был чем-то возбужден и отказался объяснить причину этого. Он только напомнил Диванову про письмо, которое хранилось у него, затем попросил извинения, сказал, что он ненадолго, и вышел на лоджию. С лоджии он бросился вниз. Так как квартира Спиридонова была на девятом этаже, то результат оказался предсказуемым. Диванов, по его словам, сначала не понял, что означает продолжительное отсутствие его старого друга, подождал, потом тоже вышел на лоджию. Не обнаружив там Спиридонова, прошел по всей квартире и снова вернулся на лоджию. Там его внимание привлекла толпа народа внизу… Ну, в общем, вот и все.
Трахалин так переволновался, по-видимому, оттого, что свою малюсенькую услугу он посчитал чуть ли не должностным преступлением, что достал скомканный платочек из кармана брюк и вытер вспотевший лоб.
— И никаких сомнений ни у следствия, ни у экспертов? — уточнила я.
— Что вы! — Трахалин даже позволил себе улыбнуться, радуясь, очевидно, что его собеседница оказалась такой дурочкой и не понимает очевидных вещей. — Письмо, мотив, — начал перечислять он доводы, — ни в крови, ни в желудке не было обнаружено ничего, заставляющего подумать о чужой злой воле…
— И полный набор переломов и разрывов, — тихо добавила я.
— Конечно, а как иначе… — Помолчав, Трахалин подвел итог:
— Вот и все, что я могу вам рассказать. Загадок нет, и все ясно.
Я не ответила и подумала, что, возможно, он и не прав, как минимум одну загадочку найти здесь можно.
— Вот и все, — повторил Трахалин, — не забудьте, пожалуйста, про наше соглашение.
— Не забуду, — пообещала я, — если что, то как только, так сразу.
Обменявшись еще ненужными любезностями, мы расстались.
В редакцию я возвратилась на такси, всю дорогу прокручивая в памяти разговор со следователем.
Глава 8
— Гости были? — с этим вопросом я вернулась к своему рабочему месту.
— Не-а, — тут же ответил мне Ромка, старательно пряча раскрытую книжку под пачкой бумаги для ксерокса. Я с самым невинным видом подошла и выдернула его чтиво наружу. Это оказалось издание стихов Баркова.
Честно говоря, я и сама уже была не рада, что увидела эту книгу. Не зная, как реагировать, я положила найденный шедевр на место и тихо погладила Ромку по опущенной голове. Краем глаза я
