В ЧУЖОМ САДУ
Услышав вопли и шум борьбы, мальчишки, притаившиеся за оградой в ожидании спелых слив, бросились наутек.
Теперь они сидели у совсем развалившейся хибары, за пустырем, и по-разному переживали случившееся.
— Давайте в шарики сыграем, — неуверенно предложил один.
— Лучше в футбол. В футбол же хотели! Если бы не Роза…
— Ты насчет Розы помолчи, Пирикин. Еще неизвестно, чем это для нее кончится.
— Сама же виновата, Кот! Я предупреждал: прошлый раз еле ноги унесли…
— Помолчи, а то я тебе сейчас как звездану!..
— Ладно, ребята. Все равно — чем мы ей поможем? Давайте в шарики играть.
Рикардо, как и его брат-близнец Рохелио, недолюбливал Леопольдину. Эта женщина пользовалась особым доверием его сводных сестер и имела в доме влияние, редкое для служанки, хотя бы и старшей. И всякий, кто был ей несимпатичен, уже одним этим был приятен Рикардо. Сейчас он стоял и с интересом смотрел на девчонку, залезшую к ним в сад.
— Леопольдина, немедленно вызови полицию, — напомнила Дульсина.
— Какую полицию? Ты что?! Тут всего и дела-то… Девчонка была явно напугана происходящим, но храбрилась.
— Я мигом, сеньорита Дульсина. — Служанка поспешил? к воротам.
— Эй, ты что, глухая что ли, осади назад, — крикнула ей вслед Роза.
Рикардо усмехнулся.
— Леопольдина, — позвал он. — Позволь я сам займусь этим делом.
— Но, голубчик Рикардо, — фамильярно, на правах почти члена семьи отозвалась та, — сеньорита дала мне поручение. Эта девчонка залезла сюда, чтобы ограбить нас.
— Нас? Вы имеете в виду нас, Линаресов? Или себя? Леопольдина оскорбленно поджала губы.
— Какое это ограбление? Ну съела девочка сливу… Они же все равно сгниют.
— Что же прикажете мне делать, сеньорита Дульсина?
— Слушаться меня, — спокойно сказал Рикардо.
— Ты что, намерен защищать эту чумную зверюшку? Дульсина фыркнула.
— Ты полегче выражайся, со мной это не пройдет, я не вислоухая какая-нибудь, — пробурчала Роза.
Рикардо взял ее за руку.
— Успокойся, — улыбнулся он. — Зачем тебе сливы?
— Ну, парень, ты даешь… Такой большой — и не знаешь, зачем сливы? Затем, чтобы их лопать.
— Естественно… Но ты ведь понимаешь, что поступила плохо, правда? Ну, если честно?..
— Да чего уж… Если честно… Но ведь всего две-три сливы. Они же там просто так висят. Гниют даром. Вы же их и не едите никогда. А вот Кот их любит.
— Какой еще кот? И неправда, что мы их не едим — я из них варенье варю, — снова завопила Леопольдина.
— Как же — уж вы сварите…
— И Рохелио их любит! А ты…
— Прошу, Леопольдина, хватит, — сказал Рикардо. Он снова улыбнулся Розе. — Ты ведь больше не будешь?
— Нет!
— Обещаешь?
— Ну обещаю. Пусть у меня глаза на лоб вылезут, пусть печень-селезень лопнет…
— Не селезень, а селезенка. Невежа! — Леопольдина только что не шипела от злости.
— Не невежа, а невежда, вы ведь это имели в виду, Леопольдина? — не удержался, чтобы не съязвить, Рикардо.
— Этот парень — он меня понял. — Роза совсем успокоилась.
— Конечно, мы друг друга поняли.
— И все дела, — закрыла тему Роза. Все стояли, не зная, что делать дальше.
— Себастьян, — позвал Рикардо, — нарви слив, положи в сумку и отдай девушке.
Себастьян, куривший поодаль, затушил сигарету.
— Позволь, Рикардо… — начала было Дульсина. Но Рикардо жестом отправил Себастьяна выполнять поручение.
— А вы, Леопольдина, ступайте в кладовую и набейте сумку съестным.
Он подмигнул Розе:
— Небось проголодалась?
— Да уж и не помню, когда мы с матушкой Томасой ужинали.
— Как тебя зовут?
— Меня-то? Вообще-то Розой. Но в Вилья-Руин больше кличут Рози или Розита. Как кому нравится.
Леопольдина растерянно стояла на месте.
— Выполните распоряжение Рикардо, — сказала ей Дульсина. Служанка со злостью взглянула на Розу:
— Грязнуля, растрепа! И вместо того чтобы в полицию, ее еще угощают! Эх!.. Вот потому-то человечество и идет к упадку.
С этой печальной философской сентенцией служанка удалилась.
— Ума не приложу, зачем такую злобную грымзу здесь держат, — искренне удивилась Роза. — Тараторит, тараторит — ничего не поймешь. Грымза…
Рикардо достал кошелек. Этого Дульсина не выдержала.
— Не думаешь ли ты ей и денег дать?
— Угадала. Вот только мелких нет… Не одолжишь мне пять тысяч песо?
Рикардо подошел к Розе и шутливо приобнял ее. Дульсина смотрела на них, молча возмущаясь.
Кандида с трудом высвободилась из объятий адвоката Роблеса.
— Хватит, того и гляди вернется сестра. Она тяжело дышала, поправляя кофточку. Федерико взял ее за руку.
— Завтра увидимся?
Он смотрел на Кандиду в упор. Он очень верил в этот свой взгляд: надо смотреть женщине прямо в глаза и внушать себе, что любишь ее. Себе-то, может, и не внушишь, а уж ей — точно.
Но надо признать, что Федерико Роблес и любил женщин, не какую-нибудь одну, а всех, за исключением старух и уродов.
— Не знаю. Я боюсь Дульсину. Может быть, пора ей все открыть?
Федерико выпустил руку Кандиды.
— Ты не согласен?
— Трудно сказать.
— Но ты же только что говорил, что она не может нам помешать. Меня это даже удивило: ты ведь всегда считал, что сестра не должна о нас ничего знать.
— Видишь ли… Я не уверен, что она одобрит твое увлечение… ну, скажем, простым администратором. Но, думаю, наступит момент, когда мы сможем обо всем ей рассказать.
Честно говоря, сестры были очень похожи. Окажись сейчас на месте Кандиды Дульсина, лиценциат Роблес не дал бы голову на отсечение, что испытывал бы чувства, сильно отличающиеся от тех,
