статуи богини проходили службы. Зал собраний располагался дальше. Барельефы на его каменных стенах изображали богиню, выводящую Тараниса из царства мертвых к примирению с Лиром; богиню при зачатии, на ложе, вокруг которого реяли парашютики одуванчиков и летали пчелы; богиню трехликую — в виде дитяти, женщины и старухи; богиню, возглавляющую Дикую Охоту.
Свет лился из высоких окон, падал на высокие белые головные уборы галликен. Королевы, облаченные в голубые одеяния, сидели на полукружье скамей перед возвышением, предназначенным для Грациллония. Жрица, закрыв за ним дверь, осталась снаружи.
Грациллоний сверху вниз взглянул в лица своих жен и удивился — что с ними? Сухая старуха Квинипилис, жесткая, страстная Виндилис, Форсквилис: наполовину Афина, наполовину кошка; ленивая чувственная Малдунилис, робкая Иннилис, крепкая добродушная Фенналис и ее дочь Ланарвилис, серьезная, чем-то опечаленная Бодилис, под мягкостью и учеными повадками которой чувствовалась сталь, милая Дахилис…
Нет, в
Грациллоний заставил себя расслабиться и улыбнулся.
— Привет вам, — начал он. Его исанский улучшался с каждым днем. — Благодарю, что вы ответили на мой призыв. Думаю, вы понимаете, что я действую исходя из интересов народа. Я мужчина, иноземец и все еще мало знаю. Если нам следует начать с молитвы или жертвоприношения — скажите.
Фенналис встрепенулась.
— Это невозможно, — буркнула она, — при тебе, поклоняющемся богу, который не слышит женщин.
Грациллоний в недоумении уставился на нее. Что нашло на эту жизнерадостную маленькую женщину? Обиделась, что он не разделил с ней ложа? Но она приняла его неловкие объяснения о религиозном запрете — с огорчением, как он подозревал, — но вполне добродушно, тем более что уже вышла из возраста материнства. От этой женщины, обычно так занятой делами милосердия, что у нее не находилось времени принарядиться, он меньше всего ждал проявления нетерпимости. Даже ее курносое личико стало жестче.
— Я чту Белисаму, — попробовал возразить Грациллоний, — как и всех богов Иса.
— Они сами послали нам его! — Дахилис, выкрикнув эти слова, испуганно зажала рот ладошкой, но глаза ее сверкали.
Квинипилис засмеялась.
— Давайте отложим свары на долгие зимние вечера, когда больше нечего делать, — предложила она. — Сейчас у нас есть более интересное дело. Нет, Грациллоний, никаких ритуалов пока не нужно. Может быть, позже. Сегодня мы собрались, чтобы принять решение.
— Очень серьезное решение, — вставила Ланарвилис. — Государственное дело. Следовало бы пригласить и других мужчин: Оратора Тараниса, Капитана Лера.
— Я обязательно обсужу это с ними, — пообещал Грациллоний. — Приглашу их в Лес, когда мне придет пора отбывать там очередное полнолуние. Это будет уже скоро. Но прежде всего мне нужно ваше согласие.
Виндилис нахмурилась.
— Прежде всего нужно согласие богов. Кто осмелится прочитать их мысли?
— Да, — мягко добавила Бодилис. — И даже без гадания — подумайте, к чему может привести столь ужасное деяние? Агамемнон ради попутного ветра не принес Ифигению в жертву — боги спасли ее, но Клитемнестра не знала того, и вот убийство последовало за убийством, пока не исполнилось проклятие Атрея.
— Подождите, — вмешалась Квинипилис. — Не стоит перебирать «если» и «может быть» — перед нами практический вопрос, отчасти подобный тому, который мы решали не так давно и, на мой взгляд, неплохо справились.
Бодилис улыбнулась.
— Я тоже склонна исполнить просьбу короля. Без Рима — во что превратится Ис? Я только предлагаю все как следует обдумать.
Малдунилис непонимающе смотрела на Сестер.
— О чем речь? Никто мне не объяснил, — пожаловалась она.
— Ты не потрудилась выслушать, — презрительно бросила Дахилис.
— Я… я думаю… нет, подождите… — когда Сестры наконец заметили, что Иннилис пытается вставить слово, все смолкли. — Это… нечестно. Ведь никто не пришел к Малдунилис и не спросил ее мнения. И разве я сама понимаю? Нет. Грациллоний хочет, чтобы мы подняли бурю… против каких-то варваров, а они нам не враги… Тогда зачем?.. — она окончательно смешалась и села. Виндилис ободряюще потрепала ее по руке.
Мужчина почувствовал, что теряет поводья, и кашлянул.
— Вероятно, мне лучше попросту повторить все сначала, не думая о том, кому сколько известно, — сказал он. — Форсквилис, не расскажешь ли, что тебе открылось?
Провидица кивнула. Все взгляды обратились на нее. Она осталась сидеть, но ее высокая строгая фигура привлекала все взгляды.
— Вы помните, как Грациллоний обратился ко мне с просьбой послать дух в широкий мир, — начала она. — Империя занята внутренней войной, наш флот ушел к западному побережью Арморики. Не грозит ли Ису или римским поселениям нападение варваров? Вот что он хотел узнать. С вашего одобрения, я согласилась. Мой дух отправился в полет через моря и земли. О том, что он видел и слышал, я докладывала только королю. Слушайте же…
Центурион все еще сомневался. Он верил в искренность королевы, но ведь в мире немало безумцев. Хотя до сих пор ее прозрения не обманывали…
Ради Рима он готов был использовать любое оружие. Грациллоний провел бессонную ночь, прежде чем решился поверить провидице.
А если Форсквилис в самом деле способна посылать свой дух в дальние края и понимать все, услышанное там, на каком бы языке оно ни говорилось, тогда и другие галликены, вероятно, обладают теми силами, что им приписывают…
А она спокойно рассказывала:
— Никто не умышляет против Иса. Арморикские римляне не намерены ввязываться в войну. Некоторые раздражены нашей демонстрацией силы, хотя флот вел себя деликатно: вежливый намек, а не угрозы. Но большинство обрадовалось достойному предлогу для сохранения нейтралитета. На отдаленных восточных границах зашевелились варвары, но это едва ли касается нас… Однако в Гибернии я нашла приготовления к новым войнам. Их вождь — король, великий король, — тот, что предводительствовал в прошлогоднем нападении на Британию, намерен воспользоваться гражданской войной в империи и учинить резню в устье Лигера — в ближайшие дни.
Она закончила рассказ. Сестры в молчании обдумывали ее слова.
Малдунилис пискнула:
— Ну и замечательно! Река Лигер далеко к югу от нас, верно? И скотты не станут приближаться к Ису?
Форсквилис кивнула.
— Они полны почтения к нам.
— Ты говоришь, это пиратский набег, а не вторжение, — сказала Ланарвилис. — Какое нам дело до того?
— Они собрали большие силы.
Грациллоний подхватил:
— Я опасаюсь вот чего: Порт Намнетский, лежащий чуть выше устья Лигеры, — жизненно важный порт для этой части мира. Если варвары захватят и разграбят его, пострадает не только морская торговля
