привычкой. Она не могла оторвать взгляд от экрана.
— Какая прелесть, — сказала она высоким голосом. — От этого становится вдвое страшнее.
Ван Рийн растянулся возле нее, нацелив свой величественный нос куда-то вверх.
— Что там такого ужасного, моя маленькая синусоида? — спросил он.
— Они… ждут минуты, чтобы наброситься на нас и… Боже мой, и зачем я согласилась лететь?
— Если память мне не изменяет, ты что-то говорила о тайгроновой шубе и серьгах из пылающего камня.
— Ну, а если они все же схватят нас? — Ее холодные пальцы вцепились в его руку. — Что тогда будет со мной?
— Я уже объяснял тебе, что на всякий случай позаботился о том, чтобы обеспечить твой выкуп. Я также говорил, что, возможно, они не захотят его получить или, что еще более вероятно, после сражения от нас останутся рожки да ножки. Чтоб эти бортудианцы провалились ко всем чертям! Успокойся, прошу тебя.
Внезапно заработал интерком, и послышался встревоженный голос Торранса:
— В кильватере — корабль с мощным двигателем. Идет наперехват.
— Все по местам! — взревел Ван Рийн.
Доркас вскрикнула. Сунув ее под мышку, он бросился в свою каюту, на бегу заработав несколько царапин, швырнул фриледи на койку и велел ей пристегнуться. Затем, отдуваясь, он прибыл на мостик и, включив экраны внутренней связи, увидел Петровича и Сейиши в машинном отделении, в скафандрах, с лицами, блестевшими от пота. Торранс сидел, кусая губу, и дрожащей рукой настраивал приборы.
— О'кей, — сказал Ван Рийн, — это то, за чем мы сюда летели. Надеюсь, каждый из вас помнит, что должен делать, поскольку мы уже не на репетиции, где я мог бы вежливо указать на ваши идиотские ошибки.
Втиснув свой огромный зад в главное контрольное кресло, Ван Рийн включил защитное поле. Его пальцы едва коснулись консоли, отдавая приказ компьютерам и двигательным схемам, но он тут же почувствовал, как разом отозвался весь этот огромный организм, называемый кораблем. До сих пор «Меркурий» не использовал всю свою мощность — генератор энергии работал лишь с половинной отдачей. Приятно было сознавать, что в нем еще уйма нерастраченных сил.
Странное судно вошло в пределы зоны коммуникации, и тут же последовало ощутимое столкновение двух силовых полей. Как обычно, оба пилота «на ощупь» корректировали положение кораблей, подбирая одинаковые фазу и частоту колебаний, радиоволна могла пройти между ними, и ее можно было принять.
На капитанском мостике «Меркурия» заработал коммутатор внешней связи. Торранс нажал клавишу приема, и экран ожил, на нем появилось изображение бортудианского офицера. Черная униформа плотно облегала гибкую, как у кошки, фигуру. Лицо напоминало человеческое, хотя на голове не было волос, кожа имела голубоватый оттенок, желтые глаза, словно тлеющие угли, сверкали под узким лбом. За его спиной виднелись капитанский мостик, где еще один бортудианец сидел перед терминалом контроля огневых установок, и традиционный шестирукий базальтовый идол.
— Эй, на корабле! — заверещал он на довольно сносном английском, но с сильным акцентом, обусловленным особенностями гортани и рта. — Я Рентарик, капитан фрегата «Ганток» флота Коссалюта. Именем священного закона Коссалюта Борту, вы обвиняетесь в нарушении границ владений Его Высочества. Приготовьтесь к абордажу.
— Ах ты, паршивый самоуверенный слизняк, чтоб тебя запихали под то же мокрое бревно, из-под которого ты выполз! — Ван Рийн побагровел, словно индюк. — Недурно, однако: ты совершаешь бандитские налеты на моих людей и транспорты с их дорогостоящими грузами и при этом еще имеешь наглость заявлять, что делаешь это на законном основании!
Рентарик потрогал висевший на шее маленький обрядовый кинжал.
— Старик, власть Коссалюта распространяется на всю эту зону. Советую тебе добровольно сдаться в руки правосудия и тем самым избавить себя от дополнительного наказания — обработки нервной системы.
— Цивилизованные расы считают, что межзвездное пространство должно быть открытым для любого безобидного полета.
Рентарик улыбнулся, обнажив ярко-зеленые зубы иной, чем у людей, формы:
— Здесь у нас свои законы, капитан.
— Да! — гаркнул торговец по-немецки. — Но, черт возьми, на сей раз вы пытаетесь применить силу к Ван Рийну. Неплохой сюрприз для этой трясущейся задницы, которую вы зовете своей планетой.
Рентарик что-то сказал в интерком.
— Я сейчас отдал распоряжение приписать вас после кондиционирования к рейсу на Ильян. Органические соединения той атмосферы вызывают болезненные аллергические реакции, хотя и не настолько губительные, чтобы мы сочли необходимым снабжать вас скафандрами. И пусть остальные члены вашей команды примут к сведению мое заявление.
Лицо Ван Рийна внезапно оживилось.
— Послушайте, если б вы честно нанимали астронавтов, вместо того чтобы порабощать их, у нас нашлось бы множество противоаллергических препаратов. Я был бы рад поставлять их вам на вполне разумных условиях.
— Хватит болтать. Сейчас мы приблизимся и перейдем к вам на корабль. Пленные получат дополнительное наказание соответственно степени их сопротивления.
Изображение Рентарика погасло.
Торранс облизнул запекшиеся губы и, повернув ручку увеличителя на обзорном экране, навел его на бортудианский фрегат, похожий на черную акулу. Он весил вдвое меньше пузатого «купца», но на фоне далеких звездных облаков четко вырисовывались его орудийные башни. Описав плавную дугу, «акула» с привычной грацией уравняла свою скорость со скоростью жертвы и начала двигаться параллельно ей на расстоянии нескольких километров.
Вновь раздался сигнал интеркома. Ван Рийн чертыхнулся, увидев Доркас, которая отстегнулась от койки и теперь металась по его каюте в крайней истерике. Да ведь эдак она, пожалуй, разольет весь оставшийся ликер, а до Антареса еще целых одиннадцать дней пути!
По корпусу корабля прошло неприятное резкое дребезжание, отозвавшееся во всем теле торговца. Это «Ганток» выкинул буксировочный трос и зацепился за «Меркурий».
— Торранс, — сказал Ван Рийн, — будь наготове, малыш, и если со мной что случится, примешь командование. Если игра зайдет слишком далеко, мне может понадобиться твоя помощь. Петрович, Сейиши, быстро к излучателям, и пусть хоть настанет конец света, они должны работать. О`кей? Пошли!
«Ганток» подходил все ближе. Петрович включил защиту на полную мощность. Мгновенно вспыхнули голубые дуги, запахло озоном, словно перед грозой, и воздух наполнился ревом. Затем равновесие восстановилось, и только низкое гудение говорило о вступивших в действие немыслимых силах.
Вербовщик тут же «лягнул» «Меркурий» пучком своих лучей и получил в ответ невидимый, но чудовищный удар, в пять раз сильнее собственного. Ван Рийн почувствовал, как ребра «Меркурия» застонали от напряжения. «Ганток», кувыркаясь, расстреливал свои «снаряды» до тех пор, пока не исчез из виду.
— Ха-ха! — загромыхал Ван Рийн. — Испортили мы им обедню, а? Черт побери! А в следующий раз они увидят настоящую потеху!
Бортудианцы снова возникли в поле зрения. «Акула» опять вцепилась в «Меркурий», до предела увеличив силу притяжения. Корабль дернулся и потянулся к ней. Сейиши выругался и снова включил полную защиту.
На мгновение Ван Рийну показалось, что его корабль вот-вот развалится на куски. Он увидел, как выгнулась палуба у него под ногами, и услышал, как где-то треснул металл. Но «Ганток» отлетел прочь, словно гигантский тролль шарахнул его своим кулаком.
— Не так резко! Не так резко, болван! Дай-ка я сам. — Пальцы Ван Рийна заплясали по консоли. —
