Невидимка, двойник, пересмешник, Что ты прячешься в черных кустах, То забьешься в дырявый скворечник, То мелькнешь на погибших крестах, То кричишь из Маринкиной башни: 'Я сегодня вернулась домой. Полюбуйтесь, родимые пашни, Что за это случилось со мной. Поглотила любимых пучина, И разрушен родительский дом'. Мы с тобою сегодня, Марина, По столице полночной идем, А за нами таких миллионы, И безмолвнее шествия нет, А вокруг погребальные звоны Да московские дикие стоны Вьюги, наш заметающей след. Март 1940
Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е. Евтушенко. Минск-Москва, «Полифакт», 1995.
Прокаженный молился.
В. Брюсов То, что я делаю, способен делать каждый. Я не тонул во льдах, не изнывал от жажды, И с горсткой храбрецов не брал финляндский дот, И в бурю не спасал какой-то пароход. Ложиться спать, вставать, съедать обед убогий, И даже посидеть на камне у дороги, И даже, повстречав падучую звезду Иль серых облаков знакомую гряду, Им улыбнуться вдруг поди куда как трудно. Тем более дивлюсь своей судьбине чудной И, привыкая к ней, привыкнуть не могу, Как к неотступному и зоркому врагу… Затем что из двухсот советских миллионов, Живущих в благости отеческих законов, Найдется ль кто-нибудь, кто свой горчайший час На мой бы променял, — я спрашиваю вас! — А не откинул бы с улыбкою сердитой Мое прозвание, как корень ядовитый. О Господи! воззри на легкий подвиг мой И с миром отпусти свершившего домой. Январь 1941, Фонтанный Дом
Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е. Евтушенко. Минск-Москва, «Полифакт», 1995.
Мне ни к чему одические рати И прелесть элегических затей. По мне, в стихах все быть должно некстати, Не так, как у людей. Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда, Как желтый одуванчик у забора, Как лопухи и лебеда. Сердитый окрик, дегтя запах свежий, Таинственная плесень на стене…
