— В те годы я его не знал. По-моему, твой Халит в полном порядке. Жена у него — хорошая русская баба. Ей нет л шестидесяти. И по тому, как она поглядывает на твоего друга, возрастных проблем у него не имеется, — доложил Ерожин.
— Ай да Халит-ака, — обрадовался Ростоцкий. — Знаешь, совсем недавно я видел узбека — думал, Халит. Побежал за ним, напугал человека. Оказался тоже с Ферганской долины. Торговать с сыновьями приезжал. Так мне тяжело стало, и тут твой звонок. Или их Аллах помог, или наш Господь вмешался, только все это похоже на чудо.
— Чудеса, мужик, только начинаются. Готовь нервишки, — предупредил Ерожин.
— Что-то ты загадками говоришь Давай выкладывай все сразу, — предложил Ростоцкий, сворачивая на основную трассу.
— Не стоит в дороге. Боюсь за свою персону. Услышишь — руль бросишь А у меня еще дел много, и работа, и жена беременная, так что потерпи, Алешенька, — усмехнулся Ерожин.
— Я не очень слабонервный. Руль девицы бросают, а я за собой такого не помню, — обиженно проворчал Алексей и прибавил скорость.
— Не обижайся. Кроме того, для нашего разговора ручка и бумага нужна. Считать придется, а за рулем это неудобно, — успокоил Петр Григорьевич водителя.
— Я в уме неплохо считаю. По работе цифрами приходится ворочать. Навык есть, — не унимался Алексей.
— Ты когда с Райхон расстался? — резко спросил Ерожин.
Алексей обернулся. В его глазах застыло недоумение.
— Смотри на дорогу. Сказал ведь, что в кювете очутимся, — забеспокоился пассажир.
Алексей сбавил скорость, прижался к обочине и остановился.
— Ты о чем. Петр? Тебе про Райхон Халит наболтал? — Алексей побледнел, и голос его звучал глухо.
— Халит не болтает. Он мне карточку показал, а Райхон я знал, — ответил Ерожин.
— Ну это дела старые. Что теперь вспоминать? — вздохнул Ростоцкий.
— Давай, Алешка, я за руль сяду. Ты по дороге меня выслушаешь и угробить не сможешь. Знаешь, как в армии говорят — солдат спит, служба идет. Вот и мы поговорим, а машина поедет.
Ростоцкий нехотя уступил водительское место. Петр Григорьевич проверил передачи, тронул сцепление, завел автобус и вырулил на трассу. Минут пять ехали молча. Каждый думал о своем.
— Тебе Шура андижанскую историю рассказала? — спросил Ерожин. Он уже освоился с особенностями незнакомой машины и покатил легко и свободно.
— В общих чертах, — ответил Ростоцкий.
— Знаешь, кому она дитя подменила? — продолжал допрос подполковник.
— Второй жене своего бывшего мужа, — Алексею не хотелось об этом говорить, но он понял, что Ерожин спрашивает не из праздного любопытства.
— А как звали вторую жену, она сказала? — Подполковник старался не отвлекаться от дороги, но боковым зрением следил за реакцией Алексея.
— Зачем мне это? — удивился Ростоцкий.
— Его вторую жену звали Райхон, — сообщал подполковник, продолжая наблюдать за собеседником.
Ростоцкий побледнел и впился рукой в обшивку сиденья. Он ожидал чего угодно, но только не этого.
— Откуда ты знаешь?
— Долгая песня. И слова плохие, — ответил Ерожин. — Дело в другом. Девочку, которую подменила Шура, теперь зовут Надя, и она моя жена. А ты, Алешенька, скорее всего, и есть ее настоящий отец. А это значит, что ты мой тесть. Вот сиди, дорогой тесть, и считай, раз у тебя с арифметикой все в порядке.
Ерожин продолжал спокойно вести машину. Ростоцкий еще больше побледнел и, стиснув зубы, молчал. Прошло не меньше десяти минут. Ерожин гнал около сотни. Задние колеса автобуса немного водило, но Петр чувствовал, что на ровной дороге не занесет. Неожиданно с криком: «Я отец Надьки!» — Ростоцкий бросился на Ерожина и сжал его в объятиях. Петр Григорьевич резко дернул руль. Машину закрутило, они вылетели на обочину и оказались в поле. Автобус несколько раз развернуло, затем он оторвал от поля колеса, поднял задок, на мгновение замер, медленно опустился и перевернулся. Лобовое стекло в миг покрылось паутиной трещин.
— Кажется, приехали, — констатировал Петр Григорьевич, освобождаясь из объятий вновь обретенного родственника.
— Ты в порядке? — спросил Ростоцкий, приходя в себя от потрясения, связанного с его отцовством. Ерожину показалась, что на аварию тот вообще не обратил внимания.
— Вроде цел, — ответил подполковник, ощупывая свои конечности. :
— У тебя лоб в крови, — сказал Ростоцкий и полез в карман за платком. Петр Григорьевич потрогал свой лоб. Рука действительно испачкалась кровью.
— Зеркальцем зацепило, — понял подполковник. — Ерунда, мы отделались легким испугом. Надо вылезать.
В это время в его кармане зазвонил мобильный телефон. Достать трубку в позе, в которой оказался подполковник, оказалось не просто. Наконец он добрался до телефона:
— Ерожин слушает.
— С вами говорит очень несчастный человек, — услышал сыщик голос; с небольшим кавказским акцентом.
— Нельзя ли без эмоций? Я с вами беседую из перевернутой машины и сижу вниз головой. Поэтому прошу говорить короче и по делу.
— Извините. Меня зовут Гоги Абашидзе.
Смерть Нодара Местия и моих рук дело. Завтра вечером я даю концерт в Москве. Не могли бы мы встретиться?,;:.
Ерожин на минуту задумался:
— Да, я бы тоже хотел вас видеть. Где и когда? — спросил подполковник, забыв, что сидит вниз головой.
— Завтра в шесть на Тверской в концертном зале. До выхода на сцену у меня будет целый час, и мы успеем поговорить. Я предупрежу службы, вас ко мне проведут.
Закончив разговор, Петр наконец принял нормальное положение. Потолок автобуса превратился в его пол. Алексей с Ерожиным доползли до задней дверцы, и та на удивление легко открылась. Ерожин протер лоб снегом, приложил к нему платок и спросил Алексея:
— Что будем делать с машиной?
— Черт с ней, с машиной! — закричал Ростоцкий. — Пошли на трассу. Проголосуем, и через полчаса будем дома. Машину заберут!
Представляешь, я отец Надьки, а ты говоришь — машина?!
— Я представляю, — вздохнул Петр Григорьевич. — На чем ты меня теперь в аэропорт повезешь, — вот я чего не представляю.
Алексей посмотрел на Ерожина.
— Да я тебя, сынок, на руках до Москвы донесу, — и, словно в подтверждение своих слов, схватил Ерожина и поволок к трассе.
— Да отпусти, черт, грыжу заработаешь.
Тоже мне, папаня нашелся! Твой сынок пудов пять весит, — запротестовал подполковник.
Две машины пронеслись мимо. В третьей оказался знакомый Алексея. Они забрались в черный джип. Ростоцкий по телефону связался с приятелем в местном автосервисе и попросил забрать микроавтобус. Через двадцать минут оба, обнявшись, входили в калитку дома Ростоцких.
