— Как тебя зовут, рыбак? — спросил Тимур.
— Меня зовут Матти, но я сейчас ужинаю, и это не лучшее время для разговора, — ответил эстонец с сильным акцентом.
— Извини, Матти, но нам срочно нужна помощь. Ты получишь золотой червонец, если перевезешь нас на свой берег.
— А могу, курат, получить красноармейскую пулю, — безразличным тоном сообщил рыбак и поднялся.
Женщина что-то спросила его на своем языке и, получив ответ, уселась за стол рядом с сыновьями. Розовое облако постепенно рассеялось, и видение исчезло.
— Что это было? — испуганно прошептала Вера.
— Я поговорил с хозяином рыбацкого хутора. Сейчас он к нам приплывет.
— Ты колдун? — изумленно воскликнула она.
— Не кричи. По берегу могут патрулировать пограничные разъезды красноармейцев, — ответил возлюбленный и, сложив фигурки в узелок, убрал их обратно за пазуху. Туда же он спрятал и кожаный мешочек с камнем.
Минут через двадцать вдалеке послышался мерный всплеск весел. Еще через пять минут большая рыбацкая лодка зашуршала носом о песок.
— Пошли! — приказал Тимур и, подав Вере руку, повел ее к воде.
Эстонец подождал, когда они усядутся, затем молча отпихнулся веслом от прибрежного валуна.
Не успели они отплыть и десяти метров, как со стороны берега послышался конский топот и крики: «Стой!» Эстонец налег на весла. Тимур и Вера пытались разглядеть кричащих, но в сгустившейся темноте вырисовывались лишь контуры конников. Красноармейцы загнали коней по брюхо в реку, и темноту разорвали вспышки винтовочных выстрелов. Пули свистели рядом:
— Ложитесь, курат, на дно, — тихо потребовал Матти, продолжая невозмутимо грести.
— Сейчас они уберутся, — проговорил Тимур и не мигая посмотрел на берег.
Через мгновение там раздалось тревожное ржание коней и матерная ругань красноармейцев. Животные рвались от реки и сбрасывали седоков. Один плюхнулся в воду, другие, пытаясь удержаться, матерились и лупили коней кнутами. Лодка быстро миновала середину реки, и возня на .берегу стала стихать.
Вера никогда не слышала свиста пуль рядом со своей головкой, но совсем не испугалась. Она была так поражена чудесами Тимура, что все остальное ее мало трогало. Как ее друг смог договориться с человеком без телеграфа и телефона?
Она сама отчетливо видела этого светловолосого рыбака-эстонца с ежиком колючих усов на верхней губе. Эстонец в розовом облаке и их гребец, без сомнения, одно и то же лицо. Сознание Веры отказывалось принимать информацию из потустороннего мира, в котором ее любимый так вольготно себя чувствовал, и пребывало в смятении. Она покосилась на Тимура, но тот сидел как ни в чем не бывало и спокойно смотрел на стремительно приближавшийся к ним эстонский берег.
Пришвартовавшись к длинным мосткам из свежевыструганных досок, Матти привязал лодку и молча переждал, пока Тимур помогал Вере выбраться на причал.
На берегу сушились сети. Выложенная булыжниками дорожка вела к дому.
— Принимай, курат, гостей, — сказал Матти жене.
Женщина не поняла. Рыбак повторил ей на родном языке и уселся на свое место.
Вера огляделась и подумала, что жилище рыбака точь-в-точь такое, как она разглядела его в розовом видении. Даже запах из сковородки был ей уже знаком.
Узнала она и жену хозяина, и его сыновей, со слабо скрываемым любопытством разглядывающих пришельцев.
Тимур вынул из кармана царский червонец и выложил его на стол, рядом с миской хозяина.
— Это терпит, курат. Ужин не терпит, еда остыла. Надо есть.
Уговаривать Тимура и Веру не пришлось. Хозяйка на огромной пылающей плите быстро приготовила им яичницу с салом, и гости наконец насытились.
— Вам стелить одну постель, или будете спать раздельно? — спросил Матти, потягивая на десерт самодельное пиво.
— Мы муж и жена, — ответил Тимур. Вера покраснела и отвернулась.
— Утром я повезу рыбу в Нарву и могу прихватить вас. Но имейте в виду, у нас тоже есть пограничники, а документов, как я понимаю, у вас нет, — сказал Матти, провожая гостей в малюсенькую комнатушку за печью.
— Спасибо за все, — улыбнулся хозяину Тимур.
— За эти деньги я должен бросать сеть месяц. Поэтому можете не благодарить. Я, курат, хорошо заработал, — возразил рыбак и, поставив возле высокой железной кровати свечу, удалился.
Вера, продолжая смущаться, нерешительно остановилась у незнакомого ложа.
— Укладывайся и ни о чем не думай. Тебе надо выспаться, — ответил Тимур на вопросительный взгляд девушки.
Он быстро скинул с себя одежду, спрятал под подушку узелок с фигурками, мешочек с магическим хрусталем и забрался под одеяло.
Вера присела на краешек кровати, нерешительно сняла с себя кофточку и юбку. Оставшись в чулках и корсете, немного подумала, задула свечу и разделась догола. Укладываясь рядом с возлюбленным, она прижалась к нему и нашла его губы.
— Я тебя люблю. Ты волшебник, Тимур, — прошептала она и услышала мерное посапывание.
Молодой человек крепко спал.
Проснулась Вера от яркого света. Низкое осеннее солнце стояло напротив маленького оконца и било в глаза. Девушка сперва не поняла, где она, и с удивлением оглядела незнакомую комнатку. Тут было множество незнакомых вещей — прялка в уголке за комодом, корзины с шерстью в изголовье кровати, охотничье ружье на стене… Потом вспомнила вчерашние приключения и улыбнулась. Они за границей, и больше нечего бояться. Но вместе с памятью пришла и неловкость.
Юная Филлипова первый раз в жизни спала всю ночь с мужчиной. Вера быстро оглядела постель, но Тимура рядом не обнаружила. Еще раз оглядевшись, приподнялась, дотянулась до своей одежды и торопливо ее натянула.
От стены с печью шел сильный жар. Девушка потрогала изразцы и одернула руку — так горячи они были. Нерешительно потоптавшись по комнатке, она остановилась возле окна. Солнце мешало глядеть вдаль, но Вера все-таки рассмотрела дорогу и бегущих по ней двух лошадок, которые тянули возок на резиновых шинах. Такие шины в Питере называли «дутиками». Упряжка приближалась.
Скоро ей удалось разглядеть и возницу. Вожжи держал русоволосый Матти. Вера видела, как он лихо подкатил к крыльцу и осадил лошадок. Навстречу из дома выбежали мальчишки и жена рыбака. Они стали деловито выгружать поклажу, а Матти распряг лошадей и куда-то повел их под узцы.
Гостья осторожно открыла дверь, выбралась в горницу и заметила на обеденном столе большой глиняный горшок, из-под крышки которого шел пар и вкусно пахло. Хозяйка и ее сыновья внесли несколько коробов.
— Терре, Верра, — улыбнулась эстонка, смешно выговаривая имя Филлиповой.
— Здравствуйте, — ответила Вера. — А где Тимур?
Хозяйка знаками показала, что по-русски не понимает, и, трогательно наморщив лоб, сообщила:
— Матти понимает.
Вера сообразила, что надо ждать хозяина. Женщина указала ей на стол и жестом предложила занять ее вчерашнее место. Гостья благодарно кивнула и села.
Сыновья еще раз внесли по коробу и тоже чинно уселись. Через несколько минут появился с большой коробкой и сам хозяин. Он подошел к Вере, пожал ей руку и, поставив короб у ее ног, протянул конверт:
— Вот, письмецо от мужа, а в картоне твой новый гардероб.
Вера открыла конверт и достала листок, исписанный мелким каллиграфическим почерком. Тимур
