Он дожидался ответа на свой вопрос. Ждать пришлось, пока командир полка не закончил двухминутный разговор с дивизией.
– Давай, – одобрил он, оторвавшись наконец от трубки. – Дуй к полосе и будь на подхвате. От телефона не отходи. Как обычно, в общем.
Кивнув, стоящий уже у двери Олег засунул свою сложенную и разглаженную по складкам карту в нагрудный карман и торопливо вышел из бункера. Переодевание заняло у него минуты три или четыре – дело было нехитрое. Тонкая хлопчатобумажная футболка светло-серого, «волчьего» цвета приятно покалывала вспотевшую кожу, поднимая тонус. Куртка тоже пахла каким-то звериным запахом: смесью ароматов грубого «мужского» меха и хорошо выделанной кожи. Если какой-то буржуй когда-нибудь придумает делать одеколон с таким запахом, он наверняка озолотится – всякие тыловые крысы будут лить его на себя ведрами, лишь бы чуть-чуть приблизится к тем ощущениям, которые испытывает летчик- истребитель, готовясь к вылету.
Сдергивая с полки свой шлемофон, Олег попрыгал на месте, прислушиваясь к собственному телу. Все было нормально, если не считать того, что чистая и сухая ткань начала пропитываться потом почти сразу же. Ничего, на улице высохнет, сегодня холодновато. Схватив телефонную трубку и пощелкав рычагом, вызывая оператора; он соединился с КП и спросил о новостях. По словам ответившего ему замкомандира, целей в небе были уже десятки: американцы явно затевали что-то серьезное.
– Судя по тому, что там творится, китайцы уже наверняка кого-то потеряли, – сказал ему подполковник напряженным голосом. Если генерал Ли Минь Хан не спит, то он уже поднял готовность по «второй линии» и своим, и корейцам. Наши «соседи» в воздухе целиком, но у них пока не началось. Минут десять еще, я думаю. Может, пятнадцать.
Посмотрев на часы, Олег кинул трубку и выскочил из комнаты, даже не озаботившись прикрыть за собой дверь. Машина уже ждала его внизу; едва увидев, что он сел, молодой шофер рванул с места, помчавшись по рулежке. Поглядывая то на часы, то в окно, Олег любую минуту ожидал увидеть и услышать взлетающие истребители полка, но до аэродрома они успели добраться раньше. Хотя где-то к югу в небе уже наверняка шли отдельные стычки, 535-й ИАП подняли не на прямой перехват, а на барраж, это само по себе свидетельствовало о сложности и неясности обстановки.
Множественные малоразмерные группы целей, радикально меняющие курс, но сдвигающиеся в общем направлении к северу… Гм-м… Два года назад, скорее всего, это оказались бы отдельные группы истребителей, прикрывающие тяжело нагруженные бомбардировщики. Но к февралю 1953 года подобная тактика уже устарела – полнокровную дивизию из хорошо обученных и жаждущих подраться пилотов на «МиГ-15» или «МиГ-15бис» остановить достаточно сложно. Хоть одна эскадрилья, да прорвется к «Сверхкрепостям» (если это действительно снова они) и переведет нервную эстетику истребительного боя во что-то вроде посещения разъяренным бегемотом магазинчика с датским фарфором. Сколь просто это сделать «МиГам», американцев в свое время немало шокировало, и поскольку в недостатке логики их пока никто упрекнуть не мог, то значит, дело в чем-то другом.
Еще раз отзвонившись из домика, где летчики до самой последней минуты укрывались от ветра и холода, Олег налил себе из чайника холодного крепкого чая с плавающими лоскутками каких-то завяленных цветочков – пахучих и вяжущих язык. Кивнув принявшему у него трубку дежурному, он сел на стул у окна и принялся ждать. Первая четверка истребителей полка уже стояла в «кармане ожидания» в конце полосы, остальные выстроились на магистральной рулежной дорожке. Поскольку видимость была хорошая, то можно было разглядеть, как высоко над их полем совершает плавные и широкие развороты превращенная расстоянием в темно-серых мошек десятка: звенья какого-то из полков 133-й ИАД, базирующейся на аэродромы «второй линии», прикрывали их взлет.
Так прошло еще три или четыре минуты. Допив чай, Олег поставил украшенную простым орнаментом из веточек и листков чашку на стол и в первый раз за день подумал о доме. В отличие от большинства молодых летчиков, он давно был семейным человеком. Еще в ноябре 44-го, раскачиваясь в нутре идущего через океан авианосца, старший лейтенант Лисицын поклялся себе, что если уцелеет, то заведет семью и столько детей, сколько сможет – за себя и за всех своих ребят, которые не дожили до будущего счастья. Так оно и случилось: немедленно после Победы он написал прочувствованное и полное желания письмо той девушке, с которой познакомился, когда их переучивали на палубников. Девушке, оставившей на его сердце больше зарубок, чем слетанное звено «Корсаров», и которую он до сих пор не называл невестой даже мысленно.
Ответила она не колеблясь. Письмо, подписанное свежеиспеченным Героем Советского Союза гвардии капитаном ВВС ВМФ Лисицыным, было переправлено командованию зенитной артиллерийской дивизии, куда входила ее батарея, и сыграло нужную роль. Понесшая чудовищные людские потери страна нуждалась в свежей крови настолько сильно, что рапорт рядовой Елисеевой об ускорении ее демобилизации в связи с необходимостью выйти замуж за готовящегося к отправке в действующую армию офицера вызвал не смех, как случилось бы год назад, а полное понимание. Немедленно после ее демобилизации они с Олегом и поженились. Это было в январе 1945-го – их как раз собирались отправлять на Дальний Восток, куда шли и шли эшелоны. Начиналась война с Японией, продлившаяся, как и два конфликта тридцатых, не слишком долго. Перед отправкой они с Тамарой успели урвать две недели с какой-то мелочью, и когда он вернулся, она уже ждала ребенка. Вспоминая об этих днях, Олег до сих пор не переставал улыбаться, а теперь-то у него было уже двое, поскольку данные себе обещания они исполняли с тем же энтузиазмом и искренностью, с какими делали все остальное: воевали, жили, любили.
– Товарищ!..
Не дав радисту закончить обращение, Олег выхватил у него телефонную трубку.
– Полку – общий взлет!
В окне взвыло и заревело – в пронизанном редкими снежинками матово-белом небе повисла дымная зеленая ракета, и, когда сигнал продублировали по радио, три десятка истребителей начали запускать двигатели.
Как и в предшествующие дни, Олег остался на земле, провожая взглядом попарно, с интервалами в пятнадцать–двадцать секунд, срывающиеся с бетона взлетной полосы «МиГи». Самолеты из первых двух эскадрилий (точнее, 1-й и 3-й) взлетели плотной группой, в течение каких-то считанных минут; командир 2-й предпочел задержаться со взлетом, пока из «малых» рулежек, ведущих к полосе от капониров, не вырулили последние машины его второго звена.
В очередной раз за день Олег удовлетворенно кивнул. Комэск Попов, пусть и заставший лишь самый последний год войны в так ни разу и не вступившем в бой авиаполку ПВО, прикрывавшем какой-то важный тыловой объект, был при всем этом опытным командиром и не допускал мелких просчетов, способных дать противнику лишнее преимущество. Отставшей эскадрилье будет проще «срезать угол», догоняя полк в сравнительно компактном и сразу готовом к бою строю, чем рисковать встретить какую- нибудь незамеченную группу «Сейбров» в виде готовой к употреблению растянутой «колбасы»…
Над аэродромом снова хрипло взрычали двигатели машин, прошедших на небольшой высоте. Прощаются уходящие ребята из 133-й? Олег выскочил из домика, морщась от лезущих в веки снежинок, посмотрел в небо из-под сложенной «дощечкой» ладони. Вдалеке над холмами разворачивалась четверка истребителей. Почти одновременно они блеснули остеклением кабин, и на мгновение ему показалось, что это чужаки, но уже секунд через двадцать он опознал «МиГи». Что бы это могло быть?
Самолеты звена пошли на посадку не поодиночке, как обычно было принято, а парами, в тесном строю – пилотаж пилоты показали отличный. Прищуриваясь, Олег сумел прочитать трехзначные бортовые номера, выписанные под каждой кабиной рублеными красными цифрами: «662», «623», «330», «359». Камуфляж у первых двух машин был серо-зеленый, чуть более темного оттенка, чем в их собственном полку. Значит, звено управления. Это откуда-то вернулось в Аньдун командование дивизии.
– Товарищ подполковник…
Высунувшийся из домика связист передал ему сообщение руководителя полетов. Придерживая воротник комбинезона под подбородком, Олег побежал по скользким бетонным плитам к остановившимся в трехстах метрах истребителям, к которым уже подъезжали автоцистерны.
Воюющий летчик-истребитель – это готовый спортсмен. Триста метров Олег, в своем не самом уже молодом возрасте, пробежал секунд за сорок, и даже не слишком запыхался.
– Ага, – поприветствовал его сидящий на нижней ступени приставной алюминиевой лесенки
