медицинского исследования. С 16 по 23 января комиссия проводила работу в Катыни. Но это был, по сути дела, политический спектакль, поскольку члены комиссии заранее знали, какое должны дать заключение по итогам экспертизы. Ответственное задание «отца народов» было выполнено. В конце января 1944 года материалы исследования были представлены правительству. В заключении протокола утверждалось, что тысячи польских военнопленных будто бы были расстреляны гитлеровцами в период оккупации ими территории Белоруссии. Члены комиссии сознательно фальсифицировали факты, с которыми они столкнулись в ходе исследования останков невинно расстрелянных польских пленных офицеров. Лишь спустя почти полвека мировая общественность узнала, что это чудовищное преступление было совершено сталинскими палачами. Стало достоянием мировой общественности и то, что члены Политбюро ЦК ВКП(б) (Сталин, Ворошилов, Молотов, Микоян, Калинин, Каганович) еще 5 марта 1940 года вынесли постановление за № 632Ш о расстреле 14 700 польских офицеров, а также 11 000 других польских граждан, находящихся в различных тюрьмах и лагерях на западе Украины и в Белоруссии.
В связи с этим небезынтересно привести выдержку из циничного письма Сталина от 21 апреля 1943 года, адресованного У. Черчиллю. В нем тиран, в частности, писал: «…Враждебная Советскому Союзу клеветническая кампания, начатая немецкими фашистами по поводу ими же убитых польских офицеров в районе Смоленска, на оккупированной германскими войсками территории, была сразу же подхвачена правительством г. Сикорского и всячески разжигается польской официальной печатью. Правительство г. Сикорского не только не дало отпора подлой фашистской клевете на СССР, но даже не сочло нужным обратиться к Советскому Правительству с какими-либо вопросами или за разъяснениями по этому поводу…»{1423}
Конечно, союзники по антигитлеровской коалиции знали, чьих рук дело расстрела беззащитных польских офицеров и гражданских лиц, но в то время, когда все усилия союзных держав были направлены на разгром фашистской Германии и ее сателлитов, они не хотели осложнять отношение с советским правительством.
Как не отметить, что цитируемый выше документ опубликован Комиссией по изданию дипломатических документов при МИД СССР под председательством члена Политбюро ЦК КПСС А. А. Громыко.
На протяжении всех лет тоталитарного строя советские психиатры (конечно, не все), выполняя волю партийной номенклатуры, искалечили жизнь не одной тысяче граждан страны Советов. Они без стыда и угрызений совести навешивали на здоровых людей ярлыки «душевно больной» и изолировали их от общества. К сожалению, подобные факты имеют место и сегодня. Причем эти преступные действия распространяются и на детей-сирот, находящихся в интернатах страны.
Политбюро, не считаясь с материальными затратами, целенаправленно и решительно вводило в жизнь народа поклонение уже мертвому телу своего вождя, любыми средствами добывалось от ученых мужей безусловных научно-обоснованных доказательств гениальности Ленина.
Так, вскоре после смерти Ленина у Политбюро зародилась идея организовать секретное научное исследование мозга усопшего «вождя мирового пролетариата» с целью материального обоснования его гениальности.
После предварительного обмена мнениями между партийными деятелями и учеными-медиками, состоявшегося 16 февраля 1925 года, на следующий день в стенах Института марксизма-ленинизма прошло организационное совещание по данному вопросу. В нем приняли участие руководители Института и приглашенные профессора: А. И. Абрикосов, В. В. Бунак, Б. В. Вейсборд, А. А. Дешин, В. В. Крамер, Л. С. Минор и директор нейробиологического института Берлинского университета профессор Фохт.
Организаторами совещания были заданы приглашенным несколько вопросов, в частности:
Может ли цитоархитектоническое[180] исследование дать указание на материальное обоснование гениальности В. И. Ленина? Все без исключения профессора ответили на этот вопрос утвердительно. Более того, профессор Фохт предложил командировать в Берлинский университет 2—3-х молодых русских ученых, которые, по его мнению, присутствуя при обработке мозга Ленина и получив некоторый опыт в данной области, могли бы потом после возвращения всех срезов мозга Ленина в Россию продолжить их исследование, начатое профессором Фохтом в Берлине.
Каков технический план исследования? – так был поставлен второй вопрос. На это ученые ответили: мозг должен быть разрезан на слои, толщиной 1,8 сантиметра; слои должны быть залиты в парафин, а потом должны быть сделаны тонкие срезы для патологоанатомического исследования и фотографирования…
Третий вопрос был поставлен так:
Почему необходима разработка за границей?
Последовал ответ: В Институте нейробиологии Берлинского университета имеется исключительно опытный персонал, работающий под руководством единственного в мире специалиста по данному вопросу профессора Фохта, и что там имеется вполне налаженный и приспособленный для таких работ инструментарий…
И последний вопрос:
Какие препятствия для разработки в Москве и какие препятствия можно устранить?
А вот ответ ученых мужей:
Препарат должен быть как можно скорее залит в парафин, так как, оставаясь в фиксирующей жидкости, он становится неспособным воспринимать красящее вещество, что лишает возможности его изучения. Срочность этой работы лишает возможности ее выполнения в Москве, где нет ни опытных для данного дела препаратов, ни инструментария…
Все участники совещания, возглавляемые помощником директора института И. Товстухой, скрепили составленный документ своими подписями. Наркомздрав Н. Семашко поддержал мнение ученых и сопроводительной запиской направил документ в Политбюро. А там, ознакомившись с документами, решили «святыню» (мозг Ленина) за границу не выпускать. Было решено организовать работу по исследованию мозга Ленина в Москве, для чего было дано указание о создании Института мозга. Деньги для ведения исследовательских работ и содержания Института мозга Совет народных комиссаров выделил сполна – неважно, что в это время в стране было огромное количество голодных и больных.
Однако профессор Фохт, с которым был заключен договор и который был назначен директором института, годами в Москве не появлялся. Иными словами, он фактически Институтом мозга не занимался. Между тем Фохт получил от Семашко один срез мозга Ленина, который он широко использовал в своих лекциях и публичных выступлениях в Германии. Причем из этого среза были сделаны для иллюстрации диапозитивы, которые сопоставлялись со срезами мозгов других людей, включая преступников.
Исследуя мозг Ленина, профессор Фохт на основе анатомического анализа выдвинул механистическую теорию гениальности. Суть этой теории аргументировалась наличием в мозге большого числа и своеобразно расположенных пирамидальных клеток. От этой теории в Кремле были в восторге. Но их радость и ликование были непродолжительными.
Дело в том, что вскоре после сенсационного «открытия»-профессора Фохта в немецкой Энциклопедии душевных болезней и в других изданиях выступил профессор Шпильмейер с утверждением, что такого рода большое число пирамидальных клеток имеются и у… слабоумных {1424}.
Публикации профессора Шпильмейера получили в научных и общественных кругах широкий резонанс. В западной прессе появилось множество статей, в которых разоблачалась и высмеивалась попытка большевистских лидеров научно обосновать гениальность своего вождя. «Отец народов» был в ярости. Авантюристическая идея большевистского Политбюро за большие денежные вознаграждения получить от ученых безусловное доказательство гениальности Ленина и использовать эти результаты в пропагандистских целях позорно провалилась.
Однако этот печальный казус не обескуражил и не остановил большевистских идеологов. Они продолжали искусственно раздувать биографию своего вождя всякими небылицами и просто надуманными фактами, заполняя советскую историографию все новыми фальшивками.
После августа 1991 года со страниц многочисленных периодических изданий, а также по радио и телевидению до широкой общественности стала доходить правдивая информация о большевиках и их
