чем они были в реальности. Сергей Вальдес, тридцати двух лет от роду, выходец из Тихоокеанской Акватории, бывший офицер космического флота, бывший пилот тяжелого крейсера «Рим». Кро Лайтвотер, долгожитель, ветеран всех Войн Провала, помнивший легендарную эпоху адмиралов Врбы и Коркорана и сам – живая легенда. Впрочем, об этом он говорить не любил.
– Спрашивай, – повторил Вождь, не открывая глаз.
– Сейчас ты одинок, – промолвил Вальдес. – Но было ли так всегда? Или же…
– Хочешь знать, была ли у меня женщина? Есть ли потомки? – Веки Кро приподнялись, но он глядел не на Вальдеса, а уставился в стену. – Да, женщина была. Селина… ее звали Селина… Мы летали вместе тридцать лет, потом еще четырнадцать прожили на Земле. Был перерыв между Первой и Второй Войнами Провала. Мы жили в Малайзии, на ее родине… Потом она умерла.
– Почему? – спросил Вальдес. – В те времена уже умели продлевать жизнь.
Протез Кро щелкнул.
– Жизнь, но не молодость и красоту. – Его биомеханическая рука вдруг дернулась, и он вцепился пальцами в колено. – Ты рассуждаешь как мужчина. У женщин другие жизненные ценности и приоритеты. У них…
Новый прыжок. На долю секунды Лимб поглотил корабль и выбросил в реальное пространство в двух световых месяцах от точки старта. Бейри «Ланселот» нес патрульную службу в двести двадцать пятом секторе, продвигаясь в автоматическом режиме между десятым и пятнадцатым витком. В одну сторону, потом в обратную, чуть сместившись вверх, к северному полюсу Галактики. Траектория корабля напоминала извилистую змейку, прикрывавшую часть Голубой Зоны между Шестой и Седьмой факториями. В Патруле этот район считался неприятным – по другую сторону Границы, в парсеке от Шестой фактории, находился Крысятник, захваченная дроми цитадель, и значит, можно было ждать любых сюрпризов. Собственно, дроми не захватили эту космическую крепость, а просто остались в ней после того, как был разорван контракт с Хозяевами.
– Ты мужчина, и ты молод, – произнес Вождь Светлая Вода. – Ты еще не понимаешь женщин. Ессе femina![14] У них даже отсчет времени иной – они считают не годы, а морщины, и когда морщин слишком много, пропадает желание жить. Даже с любимым человеком… Возможно, будь у нас дети и внуки, все обернулось бы иначе, ведь каждый родной человек как якорь, который держит женщину. Но я был единственным якорем… и я ее не удержал.
«Ты еще не понимаешь женщин…» – мысленно повторил Вальдес и нахмурился. Не понимаешь… Себя бы понять! Инга… Что она значит для него? Что значит Занту? Их лица промелькнули перед ним, и Вальдесу вдруг показалось, что старый индеец тоже видит эти женские образы, словно их объединила странная связь, в которой не нужны слова. Он посмотрел на Кро – тот улыбался. Потом улыбка погасла, и Вождь сказал:
– Здесь нет проблемы выбора, Сергей. Как говорят у навахо, гусь и куропатка не вьют гнезда. Гусь – птица, и куропатка тоже, но они… – Внезапно Кро оборвал фразу, склонил голову к плечу, будто прислушиваясь к чему-то, и пробормотал: – Сейчас начнется. Я разбужу Степана.
Но Птурса разбудил сигнал тревоги. Завизжало, захрюкало, завоняло, мигнул свет, и они, все трое, бросились в отсек управления, проскальзывая в узкий проем согласно заведенному порядку: первым Вальдес, за ним Птурс и Кро. Вождь двигался последним, чтобы подтолкнуть Птурса, если тот застрянет в щели.
Едва загрузились в ложементы, как «Ланселот» отрапортовал:
– Информация для Защитников: двенадцатый виток патрулируемого сектора, объект – одиночный корабль дроми. Атакуем?
– Ждем, – распорядился Вальдес. Данные о пиратском корыте пришли с одного из автоматических маяков, висевших вдоль Границы, но сигнала бедствия не было. Значит, дроми еще не нашли добычу и, вероятней всего, прощупывают оборонительный рубеж. Их корабли, если не считать дредноутов, не рисковали ввязываться в схватку один на один, применяя всякие нехитрые приемы. Случалось, что пират дожидался атаки, потом начинал маневрировать, уклоняясь от боя, пока вторая посудина, внезапно вынырнув из Лимба, не наносила удар. Эта тактика была известна Патрулю. Противодействовали ей разнообразными способами: можно было отслеживать пирата и дожидаться его подельников, либо нагрянуть и распылить его по-быстрому, либо вызвать для страховки помощь. Но, как бывает всегда, каждый способ не являлся совершенным, а имел свои недостатки – главным образом тот, что дроми мог перехватить другой патруль. Премиальные в этом случае уплывали.
– Ты, капитан, долго не шевели рогами, – молвил Птурс и широко зевнул. – Не то в чужих карманцах пиастры зазвенят.
– Я бы вызвал поддержку, – произнес Кро.
– Это еще зачем? Я делиться не люблю!
– Делиться никто не любит. Но есть у меня такое чувство, что помощь нам не помешает.
Они заспорили – вернее, настаивал и возмущался Птурс, а Кро больше помалкивал, выстукивая пальцами протеза какую-то древнюю мелодию. Так прошло минут двадцать. Вальдес ждал. По опыту было ему известно, что к предсказаниям Вождя стоит прислушаться.
– Объект в одиннадцатом витке, двигается к десятому, – сообщил «Ланселот».
– К тройке Фуа уползает, – недовольно пробормотал Птурс. «Жанна д'Арк» дежурила в соседнем районе, и в ее экипаже, кроме француза Гоша Фуа, были два темпераментных испанца, Борленги и Перес- Реверте. Эти ждать не захотят, решил Вальдес, пошевеливая когтистыми наконечниками в отверстиях консоли. Слабые электрические разряды привычно кололи пальцы, напоминая, что не только гальюн, но и пилотский пульт, и все остальное на «Ланселоте» рассчитано на дроми. Если бы при разрыве контракта им удалось захватить такие корабли, это стало бы изрядной проблемой – пожалуй, лишь земной флот сумел бы справиться с ее решением. Но лоона эо были существами мудрыми: в час «икс» искусственные разумы кораблей прекратили подачу воздуха и, избавившись от экипажей, направились к земным ландскнехтам в Голубую Зону или в Розовую, на модернизацию. Так что дроми теперь воевали на собственной технике, весьма уступавшей «Ланселоту» и его собратьям.
– Объект в десятом витке, двигается к девятому, – доложил корабль.
– К Гришке и Бобу уйдет, пока мы клювом щелкаем, – неодобрительно вымолвил Птурс. Гоша Фуа он называл не иначе, как Гришкой, Борленги – Бобом, а что до Переса-Реверте, молодого энсина с фрегата «Меридиан», тот являлся просто Перцем.
– Атакуем, – сказал Вальдес. – Раз тебе, Степан, не терпится, ты стреляешь, а Вождь пусть будет наготове. Следи за обстановкой, Кро. Если кто-нибудь еще возникнет, посади его на грунт. Ну, двинулись!
Он согнул указательный палец на левой руке, экраны на миг заволокло туманом, потом лучики звезд кольнули глаза, и на центральном мониторе всплыла пиратская посудина. Прыжок, как всегда, был точен: они вышли из Лимба на дистанции поражения. Зарокотали двигатели гравитационной тяги, пальцы Вальдеса пустились в пляс, и «Ланселот», дергаясь туда-сюда в маневре уклонения, ринулся на цель. Корабль шел зигзагом, однако орудия Птурса не выпускали мишени, посылая ливень снарядов. В ответ за кормой «Ланселота» вспыхнула и погасла плазменная молния, потом жаркие оранжевые стрелы мелькнули рядом с корпусом, но защитное поле отразило удар. У дроми тоже была силовая защита, и сейчас они решали, как распределить энергию: то ли усилить экраны и сражаться, то ли направить энергетический поток в разгонную шахту и бежать.
«Долго соображают», – подумал Вальдес. «Ланселот» настигал пиратскую посудину, и снаряды, что рвались секундой раньше на границе поля, ударили в орудийную башню. Ослепительный рыжий гриб распустился над ней, Птурс пробурчал: «Ну, вот и засадили в матку!» – и тут же послышался спокойный голос Кро:
– Дредноут, капитан. Деремся или уходим?
Из пустоты, затмевая свет далеких звезд, серым призраком материализовалась огромная туша, окутанная слабосветящимися защитными полями. Корпус, расширявшийся к середине, выступы боевых башен, ребристые броневые плиты и мачты с чашами радаров делали корабль похожим на древние линкоры, что бороздили земные моря три столетия назад. Из всех посудин, рыскавших у Границы, дредноуты были самыми мощными и хорошо защищенными. По классу они приближались к средним
