соединявшем их мгновение назад.
– Это какой-то знак? – прошептала она.
– Да. Так выражают приязнь на моей планете, в мире людей.
– Но я не человек…
– Разве это важно?
Занту вздохнула, коснулась пальцем губ.
– Я видела такое в ваших фильмах… я видела другие проявления любви… я не способна к ним, Сергей Вальдес. Наша физиология отлична от вашей.
– Не будем об этом. Любовь – нечто большее, чем содрогания плоти и обмен телесными жидкостями.
– Что же? Что она для вас? Для тебя?
Секунду-другую он размышлял, потом задумчиво произнес:
– Чудо. Любовь – это чудо слияния. То, что ты позволила мне ощутить.
Чудо, подтвердили ее сияющие глаза. Потом Занту погладила щеку Вальдеса и отодвинулась. Медленно, медленно, шаг за шагом, она отступала от него к огораживавшей беседку балюстраде, к той ее части, что повисла над морскими волнами. Ограждение раздвинулось, пропуская ее, и фигурка Занту вдруг начала таять в небесной сини, словно теплый ветер размывал ее и уносил частичку за частичкой вдаль, разбрасывая их над океаном. «Приходи ко мне, приходи», – донеслось до Вальдеса. Потом она вытянула руку, уже полупрозрачную, туманную, и бросила на пол цветок – огромный, голубой, подобный навершиям, венчавшим башни Замков. Лепестки цветка затрепетали, взлетела бабочка с множеством крыльев и растворилась в теплом воздухе. Вальдес рванулся к балюстраде, перепрыгнул через нее, погрузился в голограмму и ощутил, как пальцы коснулись стены. Ни двери, ни прохода…
Занту исчезла, но ее слова все еще звучали. «Приходи ко мне, приходи… »
– Я приду, – сказал Вальдес.
Через несколько дней, когда корабль приблизился к планете, весь экипаж сидел у пульта «Ланселота», всматриваясь в скользившие по экрану изображения. Этот обзорный экран был много больше, чем на прежнем бейри, и виды планеты передавались на него из рубки управления. Восемь Следящих За Полетом вывели транспорт в плоскость экватора, и теперь корабль неторопливо полз над континентами и океанами Пыльного Дьявола, в ожидании, когда разрешат посадку. Видеодатчики лоона эо были превосходны, передавая оттенки песков и скал, изумрудных океанских вод и пламенных кальдер вулканов. Вдоль экватора тянулись островные гряды, и освоенная хапторами твердь кудрявилась лесами или расстилалась ровной и просторной степью. Цвет растительности тут был зелено-золотистым, приятным для глаз и гармонировавшим с поверхностью океана. В архипелагах, лежавших внизу, встречались огромные острова, размером с земной Мадагаскар; их окружали участки суши поменьше, но тоже вполне приличные, величиной с Сицилию, Кипр и Крит. Но поселений было немного – торчали кое-где серые бетонные купола да решетчатые башни с чашами радаров.
– Красивый мир, – сказал Вальдес. – Я бы придумал другое название. Пыльный Дьявол не очень подходит.
– Ты на материк взгляни, вот сюда, – буркнул Птурс. – Ну и крутит, ну и вьет! Самум, торнадо! Песчаный шторм, и площадь побольше, чем у любого острова! Не удивительно, что рогачи туда не суются.
Кро покачал головой.
– Слишком поспешный вывод. – Перебросив изображение на монитор стрелка, Вождь укрупнил его. – В этой песчаной каше просматривается купол… даже два купола, клянусь Маниту! Два бетонных дота, а между ними – выдвижной локатор под защитным колпаком. Вероятно, есть подземные сооружения, склады, арсенал, пусковые шахты, батареи… Военный объект, и таких здесь несколько десятков. Те, что на островах, скорее всего, муляжи, а боевая техника замаскирована на континентах. Форпост против дроми, как я вам сказал.
Будто подтверждая справедливость слов Вождя, на экран выплыл силуэт орбитальной крепости. Из орудийных башен торчали стволы плазменных метателей, бивни малых кораблей, пристыкованных к шлюзам, хищно целились в транспорт.
– Пилот – кораблю, – сказал Вальдес. – Свяжись со Следящими. Я хочу знать, сколько тут боевых заатмосферных объектов.
– Три, Защитник, – тонким голосом откликнулся «Ланселот». – Один вращается в экваториальной плоскости, два – в меридиональных, орбиты под углом в девяносто градусов.
– Есть большие корабли? Крейсерского класса?
– Нет.
– Ну, уже легче, – молвил Птурс. – Не доверяю я этим рогачам. Такие же паршивцы, как дроми.
– Они больше похожи на людей.
– И что с того? Фаата, гадюки, вообще от нас не отличались.
Транспорт ринулся вниз – видимо, хапторы дали разрешение на посадку. Планетарная сфера широко распахнулась, линия горизонта плавно поплыла вверх, превращаясь в край огромной чаши, звездный хоровод исчез в сиянии двух солнц, алого и желтого. Они неслись над океаном к северному континенту. Первый из Следящих За Полетом осведомился о готовности Защитников. В полной боевой, ответил Вальдес и запросил координаты точки приземления. Их было две: оборудование полагалось отгрузить в ста сорока километрах от вулканической цепи, затем переместиться к острову в экваториальной зоне.
Птурс широко зевнул.
– Скучно! Монета капает, но служба скучная. Ты как считаешь, Ланселот?
– Этот корабль хотел бы полетать, – отозвался бейри.
– Я тоже не прочь. Полетать, пострелять, вышибить мозги из какой-нибудь гниды… Нельзя, однако. Ну, хоть анекдот нам расскажи! Я сколько в тебя их загрузил?
– Восемь тысяч пятьсот пятнадцать. Что желает Защитник?
– Давай про генерала. Самый бородатый.
Изобразив хихиканье – наверно, чтобы подготовить экипаж – «Ланселот» задушевным тоном начал:
– Однажды случились у генерала именины. Пригласил он всех офицеров своей дивизии, и когда те перепились в зюзю…
– Nulli tacuisse nocet, nocet esse locutum[26], – строгим голосом произнес Светлая Вода. «Ланселот» поперхнулся и смолк.
Океан остался позади, и теперь «Ахирос» летел над пустыней. Она была величественна и прекрасна. Алое солнце стояло в зените, желтое восходило над безбрежным морем песка, и от высоких дюн падали двойные тени. Ветер срывал песчинки с гребней барханов, они кружились, завивались мелкими смерчами, гонявшимися друг за другом, словно живые существа. Иных движений не было, лишь песок и ветер метались по равнине, сверля и полируя торчавшие тут и там скалы. Их причудливые формы вызывали в памяти то скелет динозавра, то дворец из восточных сказок, то огромный, источенный жучками пень.
– Погулять бы, – промолвил Птурс. – Заржавеем, сидя у пушек.
– Тут, Степан, не погуляешь, а вот на острове, пожалуй, можно, – откликнулся Вальдес. – Установим вахты: двое на корабле, один свободен. Сойдем на грунт, немного разомнемся.
На горизонте поднялась горная цепь. Дым окутывал вулканические вершины, и в этих черных облаках просвечивало временами багровое пламя. Транспорт, сбрасывая скорость, пошел вниз, песчаные барханы приблизились, мелькнули маяк наведения на вышке и широкое, залитое пластбетоном поле, прикрытое силовым колпаком. По его периметру стояли гравитационные платформы, орнитоптеры, погрузчики, эмиттеры силового поля и другие механизмы. Среди них суетились крохотные фигурки.
Транспорт замер над защитным куполом, и две гигантские тени пересекли бетонную площадку и песок. Потом Вальдес ощутил легкую дрожь – в центральном трюме раскрылись створки нижнего люка. В
