– Что бы она ни сказала, я слушаю и повинуюсь, – прервал менеджера Ким. Аккуратно опустил трубку на рычажки, бросил тоскливый взгляд на экран компьютера и включил пылившийся в углу телевизор. Поплыли кадры – вывеска, дверь, зал ресторана с разбросанной и опрокинутой мебелью, потом послышалась скороговорка комментатора:
“В минувшую среду владельцы бара “Конан”, что на Фонтанке, вблизи городской библиотеки, решили развлечь посетителей аттракционом в духе боев без правил. Два бойца, нанятых, вероятно, двумя враждующими бандитскими группировками, вступили в поединок, который завершился кровавым побоищем. Ведется следствие, но число пострадавших, как и заказчиков этого мероприятия, установить пока не удалось. Одной из версий является “чеченский след”; видимо, и к схватке, и к последующим за ней событиям приложила руку чеченская мафия. Компетентные органы полагают, что наемник чеченцев проиграл, что и спровоцировало вспышку насилия: часть зрителей, явно принадлежавших к кавказской национальности, принялась громить бар и избивать публику. Мы считаем это очередной акцией устрашения, связанной…”
Далее комментатор перешел к событиям на Северном Кавказе, и на экране замелькали эпизоды боев с террористами, артобстрелов, взрывов и зачисток. Ким грустно вздохнул и выключил телевизор.
“Твоя страна воюет”, – заметил Трикси.
Ким вздохнул снова.
– Война – лишь продолжение политики другими средствами. Правда, негодными.
“Политика, борьба за власть, внутривидовая конкуренция… Я ознакомился с этими понятиями, проникнув в разумы нескольких носителей, весьма компетентных в данных вопросах. Обдумывая и анализируя императивы, которые движут вами, я пришел к мнению об их иллюзорности”.
– Ну-ка, ну-ка! Послушаем! – Заинтригованный Ким уселся в старое кресло рядом с китайским столиком. – Ты полагаешь, что борьба за власть – иллюзия? А как же партии, национальные интересы, экономическая подоплека разногласий, идеи авторитарности и демократии? Все это – иллюзия?
“Экономическая доминанта ваших действий является, конечно, реальностью, но все остальное – туман, скрывающий истинную расстановку сил. Вы изобретаете сложные теории, тогда как связь вашей политики с экономикой много проще и обычно ее диктует элементарный инстинкт выживания. Взять хотя бы партии… Что это такое?”
– Организованные группы людей, выражающие интересы определенных слоев населения и стремящиеся к власти, дабы реализовать на практике свою политико-экономическую программу, – отбарабанил Ким. – Вот, к примеру, в Штатах есть демократы и республиканцы, а у нас…
“Сначала о Штатах, – осадил его Трикси. – Так кто, по-твоему, там правит?”
– Я же сказал, республиканцы или демократы. То одни, то другие, согласно волеизъявлению свободного народа.
“Республиканцы!.. Демократы!.. – Ментальная волна иронии накрыла Кима. – Великая Галактика! Вот еще одна иллюзия, еще один мираж! – Ирония стала сильнее. – Есть, мой мудрый, но слишком доверчивый друг, такая человеческая болезнь, которая зовется диабетом. В Финляндии я просканировал пару врачей и кое-что выяснил. Нарушения в поджелудочной железе, продукция инсулина падает, а этот гормон вам жизненно необходим. Без него не усваиваются углеводы – сахар, фрукты, хлеб… Сбой углеводного цикла фатален, так как глюкоза не может проникнуть в клеточные структуры. Очень распространенное заболевание! Слышал о нем?”
– Разумеется. Ну и что с того? При чем тут диабет? Тем более что хоть болезнь неизлечима, но в наше время несмертельна – сидят себе люди на диете, вводят искусственный инсулин или принимают таблетки… не знаю какие, но таблетки снижают уровень глюкозы. А еще…
“А еще помолчи и послушай. В Штатах пятнадцать миллионов диабетиков, объединенных, вместе с врачами и медсестрами, в союз. Лекарства им выдаются бесплатно, как в вашей стране, но у них еще множество льгот и привилегий. А теперь вспомни определение партии: группа, выражающая интересы, и так далее… В этом случае я бы добавил: жизненные интересы – ведь без лекарств и помощи этим людям не прожить! И вот они объединяются в союз, отстаивающий их права. Мощный, сплоченный, диктующий свою волю сенаторам и конгрессменам, генералам и президентам”.
– Ты хочешь сказать… – начал пораженный Ким.
“Да, да, именно то, о чем ты подумал: самой могучей державой вашего мира правят диабетики! В подавляющем большинстве – люди взрослые, активные избиратели”.
– Избирателей в Штатах миллионов двести, – возразил Ким. – Пятнадцать против двухсот… Что-то у тебя не вяжется с арифметикой, друг дорогой.
“Еще одна иллюзия… Учти, у каждого больного в среднем трое родичей – муж или жена, родители или взрослые дети. Выходит, к делу причастны шестьдесят миллионов, а к избирательным урнам являются не двести, а дай бог сто двадцать. Те, кто связан с диабетом, приходят всегда, и таких – половина. Их поддерживают фармацевтичекие фирмы, производители особого питания, глюкометров и шприцов, фермерские союзы. Представь, что какой-то президент решит урезать ассигнования на лекарства… И что с ним случится?”
– Отстрелят, – честно признался Ким и с любопытством спросил: – Так что же, и у нас правят диабетики?
“Увы! Они разумные люди, их интерес – стабильность и процветание, а у вас… – Трикси издал нечто, вроде ментального хмыканья. – У вас пока что правит класс сантехников-алкоголиков. Но ты не огорчайся: по моему прогнозу, лет через тридцать половина ваших жителей станет диабетиками, а алкоголики вымрут из-за цирроза печени”.
– Плохо ты нас знаешь, – отозвался Ким. – Мы умеем совмещать полезное с приятным.
На его губах змеилась усмешка. Было так забавно вникать в рассуждения инопланетного существа о земной политике! Может, Трикси в чем-то прав? Как говорится, со стороны виднее… Может, в Штатах в самом деле правят диабетики? И в Штатах, и в Европе, где диабетиков тоже вагон… Европа-то объединяется и общую валюту вводит! Интересно, сколько недужных в Евро-парламенте? И что произойдет, когда болезнь научатся лечить и партия диабетиков исчезнет? Не явится ли это поводом к таким мировым потрясениям, перед которыми конфликты в нынешних “горячих точках” – буря в стакане воды?
Ким не успел додумать эту мысль – подслушав ее, Трикси снова включился в разговор.
“Ваши внутривидовые противоречия часто связаны не с экономикой, не с принадлежностью к различным расам и религиям, а с обстоятельствами географического плана. Мой мир был издревле одинаков и пригоден для обитания в любых широтах и климатических зонах; у нас нет ни океанов, ни морей и рек, ни мест возвышенных или пустынных. Ваша планета в этом смысле устрашает чудовищным разнообразием рельефов и ландшафтов. Горы, равнины, огромные пространства, занятые водой, или песками, или льдами… Излишнее нагромождение форм, а в результате вечное недовольство, вечный дележ и грабеж. Ландшафтные конфликты! Плюс, разумеется, кислородная атмосфера”.
– Ландшафтные конфликты? – Ким моргнул с недоумением. – Это что-то новое!
“Не новое, а старое: борьба между горцами-хайлендерами и лоулендерами, обитателями равнин. Афганистан, Кавказ, Шотландия, Карпаты, Пиринеи… Горцы свирепы, агрессивны, но лоулендеры лучше организованы и многочисленны, а потому победа доставалась им. К тому же они более умны. Великие полководцы и поэты, провидцы и гении – все они были из жителей равнин”.
Кононов, весьма уважавший кавказскую удаль и кухню, решительно замотал головой.
– Вот тут ты не прав! Не знаю, как там в Пиринеях, а на Кавказе у нас гениев пачки! Один Иосиф Джугашвили чего стоит!
Трикси изобразил ментальный смех:
“А если серьезно?”
– Серьезно? Ну, Низами и Пиросмани… Шота Руставели… имам Шамиль… еще полководцы были – Георгий Саакадзе и Вардан Мамиконян… Еще Расул Гамзатов с Муслимом Магомаевым… Еще…
Он призадумался. В голове у него что-то шевелилось и перемещалось, подобно дрейфу континентов, тянувшемуся сотни миллионов лет.
“Я нашел информацию об этих личностях в твоей памяти, – заметил пришелец. – Поэмы Низами и Руставели, стихи Гамзатова, которые ты читал, книги о Шамиле, Саакадзе и других… Достойные гуманоиды! Но на равнинах людей такого калибра больше в сотни раз. Если желаешь, еще один пример: мой мир
