— Других кораблей здесь нет, — сказал Ивар, покосившись на экран локатора. — С кем они могли сражаться? И где?
«С бинюками, если идут из ветви Персея. Могли повстречать их в Провале. Фаата наверняка контролируют границу».
— Но разрыв выглядит свежим и уже затягивается, — возразил Тревельян. В свете прожектора было видно, что регенерация идет вовсю — из трещины летели комья обгоревшей плоти, ее края подергивались и смыкались. — Вряд ли они повстречали фаата, дед. У этих тактика известная — вцепились бы как волки и не отпустили. Тут что-то другое!
«Зачем спорить? Спроси! » — подвел черту Советник и замолк.
— Корабль, — позвал Тревельян. — Передай, что здесь земное судно. Пусть сообщат, что там у них случилось. Какая помощь нужна и…
Монитор устройства связи внезапно вспыхнул, и в его серебристой глубине появилась россыпь крохотных точек. Они двигались, вращались у нескольких центров, пытаясь сложиться в какие-то знаки или картины — работал транслятор с галактического кода, универсальная программа общения с любым инопланетным кораблем.
— Идет передача, эмиссар, — доложил компьютер. — Дешифровка, как и прежде, затруднена.
«Червяки, что с них взять! — буркнул командор. — Ни рук, ни ног, ни головы, а если мозги найдутся, так тоже раком повернуты. Не для них этот код, малыш. Я, пожалуй, погорячился… Какой разговор с червяками? Ни спросить, ни понять…»
Тревельян, однако, еще не расстался с надеждой. Корабль сильмарри был велик, три-четыре километра в поперечнике, а в просмотренных Иваром материалах сообщалось, что эти космические левиафаны растут непрерывно, год за годом, столетие за столетием. Семейная ячейка в таком огромном корабле могла состоять из тысячи сильмарри, а их коллективный разум — средство мощное. Если не понять друг друга на уровне картин и символов, есть способ иной — прямое ментальное общение. Но это уж на крайний случай, подумал он; лезть в инопланетный мозг было неприятным, а иногда и опасным занятием.
Прошла еще минута, и бортовой компьютер сдался.
— Ошибки в коде, эмиссар. Качественная трансляция невозможна.
— А не качественная? — спросил Тревельян, сдвинув наголовный обруч на затылок. Ответа не было — очевидно, такой вариант не имел для компьютера смысла. Повинуясь программе спасения и приказу пассажира, он попытался связаться с сильмарри, но мельтешение точек в серебристой пустоте не сделалось более понятным.
— Выслать ремонтных киберов и сварочные агрегаты, эмиссар?
— Нет. — Хмурясь, Ивар оглядел просторную рубку, капитанский мостик с единственным креслом, экраны и созвездия голографических огней, горевших успокоительной зеленью. — Никаких киберов, приятель! У нас объект биологической природы, так что лазерная сварка неуместна. Скорее всего, это будет воспринято как агрессия.
— Обязан оказать помощь, — упрямо возразил компьютер. — У объекта разрыв оболочки. Необходимо…
— Умолкни, — велел Тревельян, запустив в волосы, пятерню. Он поскреб в затылке под обручем, хмыкнул и произнес: — Меня сопровождает искусственный разум. Может, он разберется… У него семантические цепи не чета твоим, а еще поливалентное мышление… Подключи-ка его к каналу внешней связи.
«Хорошая мысль, — одобрил командор. — Наша жестянка будет покруче, чем этот недоумок».
— Жду ваших распоряжений, эмиссар, — прошелестел в вокодере голос Мозга. Эти звуки, совсем не похожие на суховатую речь бортового компьютера, несли эмоциональную окраску, ибо Мозг в полной мере сознавал себя личностью. Кое-какие чувства тоже были ему не чужды — командора он побаивался, а Ивара боготворил.
— Мы повстречались с кораблем сильмарри, — сказал Тревельян. — Просят помощи, но непонятно, в чем и какой. Связь в твоем распоряжении. Сделай милость, потрудись переводчиком.
— Приступаю к работе, — кратко проинформировал Мозг. Затем над панелью устройства связи взметнулся световой цилиндр, и в нем возникли символы галактического кода; они кружились все стремительнее, все быстрей, пока темп вращения не стал бешеным. Тревельян уже не мог различить темных значков, но по тому, как пригасала и вспыхивала световая голограмма, было понятно, что передача чередуется с приемом — Мозг набирал необходимую статистику. Вероятно, ошибки, что допускали сильмарри, не дублировались полностью, и сравнение вариантов ответа позволяло выделить верную информацию. По крайней мере, ее часть, доступную для дешифровки.
«Соображает, мерзавец! » — одобрил командор, и в тот же миг вращение светового цилиндра остановилось. Ивар покосился на экран, но там все было по-прежнему: точки блуждали в серебристой глубине стайкой бестолковых мурашей.
— Некорректная задача, — сообщил искусственный разум. — Ответ получен, но вероятностная оценка невелика, от тридцати до тридцати шести процентов.
— Это меня устраивает, — произнес Тревельян. — Ну, так в чем у нас дело?
— Сведения об аварии и ее причинах отсутствуют. Они хотят знать, кто вы такой, эмиссар. Есть обстоятельства, при которых помощь принять невозможно. — Мозг сделал паузу и добавил: — Надеюсь, моя дешифровка правильна.
Ивар сдвинул брови.
— Хотят знать, кто я такой? Очевидно, мою расовую принадлежность?
— Да, эмиссар. Повторяется термин… странный термин… — Мозг словно поперхнулся, — корень, сучок, отросток… пятисучковый или существо с пятью отростками. Они передают изображение… вот такое.
Точки, блуждавшие по экрану, сбежались вместе, соединившись в нечто подобное кляксе или морской звезде, нарисованной ребенком. У звезды было пять лучей, исходивших из центрального пятна — два подлиннее, два покороче и один толстый и округлый. Тревельян взирал на загадочную картинку в некотором ошеломлении.
— Пятисучковый… хмм… И что это, по твоему, значит?
— Не могу интерпретировать, эмиссар.
— Вот как! — Ивар нахмурился. — Дед, а ты что скажешь?
«Скажу, что у тебя мозги прокисли. Пошевели извилинами, парень! Нарисовано то, чего нет у червяков: две руки, две ноги и голова. Это гуманоид — конечно, в их представлении. И если они явились с другой стороны Провала, то перед нами не просто гуманоид, а…»
— … фаата, — закончил Тревельян. — Их враг, а помощь от врага принять нельзя. Никак нельзя! Это унизительно! — Он уставился на световой цилиндр, сиявший над панелью, размышляя о том, что гордость есть у всех разумных тварей, даже у странных существ, живущих в чреве космического левиафана.
Голос Мозга прервал его мысли.
— Ваши инструкции, эмиссар?
Ивар повернулся к изображению «морской звезды».
— Пошли им эту картинку обратно, а с ней — координаты Солнечной системы. У них есть понятие о галактическом коде, так что с координатами разберутся, сообразят, откуда мы явились. Затем повторяй вопрос: какая помощь им нужна? Повторяй, пока не сможешь дешифровать их сообщения.
В столбике света над передатчиком снова поплыли, закружились темные значки. Тревельян смотрел на них, задумчиво щурясь; искушение заглянуть в корабль сильмарри терзало его. Ввести зонд в эту черную трещину, пока она не заросла, проникнуть внутрь и взглянуть на лабиринт ячеек, хаос прозрачных поверхностей, огромные белесые тела, скользящие из отверстия в отверстие, на чаши-цветки у нервных окончаний и вытянутый стержень двигателя… Соблазн был велик; никто, кроме Хельги Сван и Асенова, древних ксенологов, не видел этой картины, да и они не наблюдали экипаж в активной фазе.
Вздохнув, Тревельян тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Осторожность превозмогла любопытство; он сознавал, что дистанция от непрошеного гостя до врага короче волоса.
