— Он, согласно данным воздушной разведки. Видели его бунчук, его палатку и личность знакомого облика — конечно, с поправкой на возраст. Ему сейчас года двадцать два по местному счету, пятьдесят четыре в земном измерении… Для Пекла это еще не старость.
— Тем он опаснее, Андрей. — Каралис поднялся и начал расхаживать от стены к стене, подпрыгивая на каждом шагу — тяготение на «Киннисоне» было меньше земного. — Я просмотрел материалы по Пеклу и выяснил, что мы работали только в районе Подножия Мира и прилегающих морей, считая, что там сосредоточены все центры цивилизации. У нас нет постоянных эмиссаров на севере, среди кочевников, на дальнем юге и на других материках, кроме Хиры. Считаю, что это ошибка! — Он резко повернулся и замер рядом со статуей Тота. Чем-то они были похожи — бог с головкой ибиса и длинноносый худощавый человек. — Если бы у нас был наблюдатель в кочевых племенах, мы могли бы эффективнее влиять на ситуацию… по крайней мере, мы оценили бы их ДПИ[1], и этот поход северян не стал бы неожиданным. Однако после высадки на Пекле и первого планетографического обзора возобладало мнение, что Поднебесный Хребет непроходим, и, значит, Кьолл и его соседи защищены от варварских вторжений. Кто это придумал? Какая дурная голова? Станция, справку!
— Не надо, — сказал Сокольский, похлопав себя по макушке. — Вот эта дурная голова, коллега! Шестьдесят лет назад я и покойный Шенанди руководили экспедицией Марсианского университета — той, что нашла двойную систему Асура-Ракшаса и высадилась на Пекле. Шенанди был координатором, я — планетологом и первым его помощником… Насчет Хребта — моя идея. Но Хребет в самом деле непроходим. — Он устало откинулся в кресле и добавил: — Во всяком случае, с теми средствами, какие есть у кочевых племен длинноруких — рогатые скакуны, веревки, лестницы и собственные ноги.
Каралис пожал плечами.
— Но все же они это сделали. Войско Серого Трубача перешло горы.
— Оставим в покое свершившийся факт, — произнес Юи Сато. — Наша задача — подготовить рекомендации Тревельяну. Твои предложения, Пьер?
— А что мы, собственно, можем? Использовать устрашаюшие фантомы? Поставить инфразвуковой заслон? Перекрыть дорогу орде силовыми барьерами?
— Слишком заметные средства, — пробасил Ортега. — Полагаю, нужно действовать тоньше.
— Массовый гипноз? Но мы не успеем вывести на орбиту ментальный излучатель.
— Такое воздействие исключается, — сказал Юи Сато и повернулся к Ортеге. — Мохаммед, может быть, ты пояснишь, что понимается под словами «действовать тоньше»?
— Поясню, но сначала хотел бы выслушать мнение Андрея. В том, что касается Пекла, он наиболее компетентен.
Сокольский обвел взглядом коллег. Было заметно, что он пребывает в нерешительности — то ли его идея являлась слишком радикальной, то ли трудно осуществимой. Наконец он произнес:
— Можно предложить два варианта, пассивный и активный. В первом случае мы оставляем все как есть; орды Серого Трубача громят Кьолл и другие земли у Подножия Мира, уничтожают население, жгут города, рубят деревья, но, волей-неволей, приобщаются к местной культуре, сливаются с остатками автохтонов и, наконец, цивилизуются. Этот процесс растворения варваров в среде покоренных народов хорошо известен: готы в Римской империи, монголы в Индии, Персии, Китае, гиксосы и ливийцы в Египте. То же произойдет и с нашими длиннорукими. Со временем они избавятся от своих омерзительных привычек…
— Извини. — Каралис шагнул к столу и опустился в кресло. — Омерзительные привычки… Ты имеешь в виду каннибализм?
— Не только. Их религию, ритуалы поиска воды, убийства пленных, раненых, больных и стариков — все, вплоть до секса и способов казни. Однако не подлежит сомнению, что через век-другой конвергенции мы получим более цивилизованное общество — такое, которое способно воспринимать и разумно использовать наши эстапы[2].
— Но это время мы потеряем, — возразил Каралис. — Столетие или два… возможно, больше…
— Потеряем не только время, но жизни тысяч и тысяч людей — тех, что обитают в предгорьях Хребта, в оазисах над Великой Пустыней и в приморских городах, — добавил Сокольский. — Все эти бароны и магистраты тоже не сахар, как и их подданные, но не хотелось бы, чтобы они попали в котел дикарей- каннибалов. Поэтому я за второй вариант, активный. Разумеется, без сильнодействующих средств вроде инфразвука или ментального облучения. — Он опять забарабанил пальцами по столу, разглядывая крохотный горный хребет, все еще висевший в воздухе. — Проникновение во властные структуры — вот универсальный метод корректировки исторических ошибок… Мессия, пророк, религиозный вождь, или серый кардинал за спиной владыки, или новый повелитель вместо почившего старого… Ну, эти сценарии вам знакомы не хуже, чем мне.
— Собственно, и я хотел предложить нечто подобное, — проговорил Ортега после паузы. Затем, вскинув взгляд к потолочной линзе, где сияли голубая планета и ее серебряный спутник, задумчиво добавил: — Старушка Земля предлагает нам массу различных рецептов… И что характерно: большая их часть опробована в те эпохи, когда не было силовых барьеров, ментальных излучателей, аннигиляторов и даже примитивных лазеров.
— Человек — вот самое грозное оружие, — сказал Юи Сато.
— Опытный и решительный человек, — уточнил Сокольский.
— Опытный и решительный!.. — эхом откликнулся Ортега.
— Скоро мне придется вас покинуть, коллеги, — произнес Каралис. — Вы знаете, что назначена встреча с парапримами, и в нашей делегации — той, что уйдет на «Гондване», — я представляю Фонд. Парапримов обнаружил Ивар Тревельян… Я многое слышал о нем, в том числе эту невероятную историю об Осиере и парапримах… Говорите, опытный и решительный? Надеюсь, он как раз таков.
По губам Юи Сато скользнула улыбка.
— Можешь не сомневаться, Пьер. Когда он окажется на Пекле, я не позавидую Серому Трубачу.
Глава 2
ТРАНСПОРТ ГР-15/4044
Транспорт был огромен. К основному модулю восьмисотметровой длины, снабженному контурным приводом и гравидвижками для орбитальных маневров, добавлялись баржи-контейнеровозы, танки с водой и сжиженными газами, решетчатые фермы с какими-то конструкциями, не боявшимися вакуума, и длинный хвост криогенных цистерн, в которых, в глубоком холоде и мертвой тишине, спал целый зоопарк, от червей, жуков и бабочек до попугаев, кенгуру и мастодонтов. Большая часть этого груза предназначалась для Горькой Ягоды, где не было ничего, ни нормальной атмосферы, ни питьевой воды, ни, разумеется, животных. Когда-то Тревельян там побывал, но возвращаться в этот унылый край ему хотелось не больше, чем на Пекло.
Может быть, давящее впечатление огромности усиливалось полным отсутствием экипажа, живых людей, их голосов и смеха, зычных приказов, перебранки, топота ног, плеска воды в бассейне и голоса третьего помощника, что объявляет учебную тревогу. Обычно Тревельян перемещался на рейсовых пассажирских лайнерах или кораблях Звездного Флота, где даже на небольшом корвете, не говоря уж о фрегатах и тяжелых крейсерах, имелось кое-какое общество, а главное — особы противоположного пола. Блондинки, брюнетки, шатенки, рыжие, с кудрями цвета весенней зелени или морской волны — все они были милы Ивару Тревельяну. Особенно в данный момент, когда он провел без малого месяц в обществе кни'лина на Сайкатской Исследовательской станции. Нрав у них был тяжелый, что подтверждалось трагическими событиями последних дней, но к тому же кни'лина, во многом подобные людям Земли, расстались с волосами еще в своем палеолите. Впрочем, народ этот был красив, и отсутствие у женщин пышных локонов не помешало бы Тревельяну завести роман, а то и два. Однако любовной истории не получилось, а вышел самый гнусный детектив, с кровопролитием, трупами и мрачными тайнами[3].
Вообще-то после недавних миссий на Осиере и Сайкате Тревельяну полагался отпуск. Он мог
