покачивался в своем кресле, будто более важного дела в мире не существовало.
Тревельян глядел на паца, пац глядел на Тревельяна. Скрип-скрип, скрип-скрип… Так продолжалось пару минут, затем Ивар пожал плечами, решив, что перед мим прирученная тварь, четырехлапый слуга Аххи-Сека. Пацев иногда ловили и дрессировали, хотя этот процесс требовал терпения и крепких палок.
Отвернувшись от зверя, он шагнул к проему, занавешенному циновкой, и громко позвал:
— Почтенный Аххи-Сек! Великий Наставник! — Подождал немного, вслушиваясь в тишину, затем произнес: — Извини за вторжение, но, думаю, двум посланцам небес есть о чем поговорить. Например, о ситуации на Осиере и, если желаешь, о дружбе между нашими звездными расами. — Снова тишина. — Ну, не хочешь говорить о дружбе, побеседуем о чем-нибудь еще. Я могу рассказать тебе о «Пилигриме», одном изнаших кораблей, и его молекулярных деструкторах. Что скажешь, почтенный Аххи-Сек? Это тебя интересует?
— Ни в малейшей степени, — раздался звучный голос за его спиной. — И здесь, двуногий, нет другого Аххи-Сека, кроме меня.
Тревельян стремительно обернулся. Пац смотрел на него и скалил зубы. Зубы, не клыки! Клыков у этого создания, кажется, не имелось.
— Вижу, ты немного удивлен? — Назвавшийся Аххи-Секом говорил на диалекте центральных имперских провинций без малейшего акцента. — Стыдно, мой юный друг! Тен-Урхи, местного рапсода, еще можно было бы понять, но для Ивара Тревельяна, представителя звездной расы и — как ты сказал?.. — посланца небес, это непростительно! Это доказывает, что вы, двуногие, высокомерны и слишком горды. Настолько обуяны гордыней, что считаете вправе явиться в чужой мир и переделывать его по собственному разумению, уподобляясь богам из ваших собственных легенд и сказок. Ускоряете то, подталкиваете это… Быстрее, еще быстрее, совсем быстро! Чтобы ваших двуногих собратьев здесь и в других мирах стало больше, стало совсем много, миллиарды и миллиарды! Чтобы всякий клочок океана и суши были под контролем, чтобы ваши машины плодились, как блохи в собачьей шкуре, чтобы эти… как их?.., молекулярные деструкторы целились в каждую живую тварь. — Он прекратил раскачиваться и закончил: — Но быстро и много не значит хорошо. Как следует из вашей собственной истории, быстрый прогресс не увеличивает счастья.
Уже на середине этого монолога Тревельян пришел в себя и уселся на табурет. Напряжение покинуло его, лицо разгладилось, дыхание стало ровным. Он был слишком опытным исследователем, чтобы дивиться обличью чужака, услышанным речам или внезапному повороту событий. И еще он был доволен, если не сказать больше — с этим существом можно было говорить, а значит, и договориться. Самое страшное, когда говорить не пытаются, а сразу стреляют из деструкторов, плазменных пушек, лазеров и прочей смертоносной машинерии. Но данный случай явно был другим. К счастью!
Дождавшись, когда Аххи-Сек замолчит, Ивар произнес с мягкой улыбкой:
— Не судите, и судимы не будете… Полагаю, это относится и к двуногим, и к четвероруким. Что до высокомерия и удивления, показавшихся тебе обидными, то ты, почтенный, не прав. Просто в лесах этой планеты водятся существа, не очень разумные, но отдаленно похожие на вашу расу, и я, сказать по правде, был ошеломлен. Прими мои извинения, если это показалось тебе оскорбительным, и перейдем к делу.
Раскрыв внушительную пасть, Аххи-Сек издал утробное уханье, означавшее, по-видимому, добродушный смех.
— Это уже лучше, гораздо лучше, Ивар Тревельян! Ну, к делу, так к делу. Хочешь сравнить наши позиции? Не имею возражений. Начнем, пожалуй, с хронологии.
— Да, формально это самый важный фактор. Итак, сколько времени Осиер находится под вашим патронажем?
— Более восемнадцати веков. И замечу, что последние два столетия, с тех пор как вы сюда добрались, были для меня довольно хлопотливыми.
— Восемнадцать веков! — Тревельян, изумленный, покачал головой. — И все это время именно ты…
— Нет, не только я. Мы долговечны, но и для нас — это немалый срок. Я — пятый Хранитель этого мира. Если угодно, пятый Аххи-Сек, Великий Наставник и глава Братства Рапсодов. Того самого, к которому ты решил присоединиться.
— Созданному вами?
— Реформированному, скажем так. Организация существовала еще до нас, в глубокой древности. На благо Осиера мы расширили ее функции, усилили влияние и приспособили к своим целям.
— И эти цели?..
Аххи-Сек почесал волосатую грудь.
— Полагаю, те же, что у вас, разница только в понятии счастья. В вашем обществе его видят в прогрессе технологии, в накоплении материальных благ, во власти над природой, наконец, в той власти, которая практически адекватна насилию. Для нас счастье нечто другое.
— Просьба уточнить, Хранитель.
— Язык Осиера не слишком подходит для этого, да и ваш, боюсь, бедноват. Мало выразительных средств, не хватает терминов, не говоря уж о жестикуляции и звуковой гамме… Однако я — эксперт по двуногим, я знаю вас лучше моих сородичей и попытаюсь объяснить. — Его мимика была не совсем понятна Тревельяну — вероятно, Аххи-Сек задумался. Потом сказал: — Жизнь в гармонии с миром — это подойдет?
— Вполне. Но мы тоже к этому стремимся.
— Вы стремитесь еще ко многому другому и хотите получить все побыстрей, тогда как гармония — результат медленного и долгого, очень долгого развития. Мы, четверорукие, предусмотрительны и терпеливы, а вы, двуногие, слишком суетитесь там, где надо ждать, и ваша суетливость всегда оборачивается кровью. Взять хотя бы ваши действия тут, на Осиере… Все эти паровые машины, горючие жидкости, сплавы с добавкой хрома и никеля, зрительные трубы, седла, бумагу… все, что вы предлагали местным мастерам, купцам и нобилям… Чтобы стабилизировать обстановку, мне пришлось изрядно потрудиться, иногда даже проявить жестокость, а этого я не люблю. Нам, всей моей расе, это не нравится!
— Не вижу, что опасного в бумаге и седлах, — нахмурившись, буркнул Ивар.
— Начнете с бумаги, кончите порохом, начнете с седел, кончите боевой кавалерией!
— Такие последствия просчитывались, Хранитель. Мы удержали бы контроль за ситуацией. У нас достаточно опыта в других мирах.
Аххи-Сек вытянул над столом переднюю лапу, оказавшуюся чудовищно длинной, и прикоснулся к плечу собеседника.
— Да, Ивар Тревельян, опыта у вас достаточно, но этот мир открыли не вы, и не вам его контролировать. Поэтому уходите и не мешайте. Демонтируйте вашу базу в Восточном океане, уберите спутники… Пусть все тут идет неторопливо, шаг за шагом, и свершается тв сиой черед.
— Слово первооткрывателя священно, — со вздохом согласился Ивар. — Я уважаю твое мнение и доведу его до старших коллег, а те — до лидеров нашей планеты. Но, вероятно, понадобится еще не один обмен информацией, ибо вы знаете о нас много, а мы о вас — мало. К тому же не будем забывать, что Осиер населяют ниши двуногие братья. Иными словами, люди, а не…
Он запнулся, и Хранитель, весело оскалившись, закончил:
— …не пацы, не обезьяны, так? Что ж, вы можете следить за нашей работой, находясь здесь в качестве частных лиц. Люди имеют право жить с людьми, никто против этого не возражает. Вот и живите на Осиере, наслаждайтесь его красотой, охотьтесь в его лесах, плавайте по его морям, пейте его вина, любите его женщин… Но живите так, как живут обитатели этого мира, не пытаясь его переделать, живите, как живет твой друг Хьюго Тасман.
— Которого ты приговорил к заключению! Прямо скажем, не очень дипломатичный акт! С большими последствиями для нашей чистой и горячей дружбы!
— Можно ли чувствовать себя заключенным, когда тебе подарен целый мир? Если бы твой друг хотел улететь с Осиера, хотел по-настояшему, он, наверное, это бы сделал. — Несмотря на твои пророчества и угрозы? — вкрадчиво молвил Тревельян, вдруг ощутив, что их переговоры близятся к
