Возможно, Фардант мог раздавить его, мог послать в его домен тысячи сокрушителей, взломать оборону Матаймы и сжечь его вместе с отпрысками… Возможно, он смог бы это сделать, если бы не Крора! Опасность вторжения с запада была вполне реальной.
Фардант ощутил бессильную ярость. Отдернув нить, соединявшую его с пришельцем, и превратив ее в ментальный щуп, он потянулся на северо-восток, к барьеру, окружавшему разум Матаймы. Непроницаем и холоден, как всегда, но будто бы чего-то ожидает… Возможности вступить в переговоры?
«Пришелец, Существо из Пустоты… — Мысль ударила в ментальный щит как сгусток плазмы. — Зачем он тебе?»
Молчание.
«Он пролетел над доменом Кроры и остался жив, но аппарат его разбился. В северных горах — одни обломки. Там нет оружия».
Тишина.
«Считаешь, он выдаст какие-то секреты? Нечто, дающее преимущество? Но это произойдет не сразу. Раньше мои сокрушители встанут у твоих границ».
Снова нет ответа. Похоже, угроза не испугала Матайму. Телепатические импульсы тонули в его ментальном щите и гасли, как звезды на восходе солнца.
«Верни его, — просигналил Фардант. — Верни, если хочешь уцелеть!»
На этот раз Матайма отозвался. Пришедшая мысль была угрожающей и ясной:
«Твой домен ближе всех. Когда пришелец будет мой, я начну с тебя».
Справившись с приступом гнева, Фардант попытался нащупать Пришедшего из Пустоты. По его расчетам, тот должен был удалиться на значительное расстояние, но, видимо, гигантские отпрыски Матаймы, пленившие звездного странника, не спешили. Фарданту чудились, что они шагают все медленнее и медленнее и что его недостающее звено все еще поблизости от городских руин. Он собрался отправить на поиск крупный оград сокрушителей, но ментальное эхо вдруг подсказало, что гиганты возвращаются. Это было непонятно. К тому же они двигались не к городу, а ближайшим маршрутом к границе домена.
Для человека непонятное — источник удивления, но подобной эмоции Фардант не знал. То, что не удавались понять, запускало в его сознании другой механизм — впрочем, тоже свойственный человеку: генерацию предположений. Их спектр в данном случае был узок: или Матайма, испугавшись, все же решил избавиться от чужака, или замыслил какую-то хитрость. Второе вероятнее, думал Фардант; отпрыски Матаймы шли под защитой поля помех, незримые для стражей границы и средств дальнего обнаружения. Он мог проследить за ними лишь по ментальной ауре пришельца, ни этот способ не отличался точностью.
Он ждал, надеясь, что гиганты скоро попадут в зону прямой видимости и можно будет уточнить, какая из гипотез справедлива. Ветер стих, солнце медленно ползло в зенит, рабочие побеги трудились, поглотители грызли металл, наблюдатели следили за пустыней. Истекла десятая часть светлого времени, и ожидаемое произошло — отпрыск Матаймы возник у дальних рубежей, но только один и без пришельца. Фардант велел его уничтожить. Затем, вызвав стратегический модуль и передав ему управление боем, он погрузился в размышления, очнувшись лишь тогда, когда на стражей границы обрушились гиганты- сокрушители. Один из них нес в своемчреве звездного странника, и, выяснив это, Фардант решил, что обе его гипотезы ошибочны.
Матайма ничего не замышлял и не желал вернуть недостающее звено — он, вероятно, терялся в догадках, не понимая, что случилось с его отпрысками. Его создания шли не туда, куда приказано, и делали то, чего не позволял их ограниченный разум… Они подчинялись уже не Матайме, а Пришедшему из Пустоты, и, догадавшись об этом, Фардант ужаснулся.
Как он захватил контроль над сокрушителями? Куда он направляется? И что намерен делать?
Пока Фардант искал ответы на вопросы, чужак, миновав границу домена, ступил на его территорию.
Глава 15
ВОСПОМИНАНИЯ. ПОСОЛЬСКИЕ КУПОЛА
Поля, засеянные энергетическими цветами, тянулись на добрую сотню километров. За ними снова лежала пустынная местность: пологие низкие барханы, серый песок, редкие скалы и груды камней под мрачным желтоватым небом. Иногда Тревельяну чудилось, что в каменных глыбах проступают знакомые очертания стен и лестниц, колонн и фундаментов, но древние руины убегали назад так быстро, что он не успевал их рассмотреть. Да и стоило ли этим заниматься? Время поджимало, а раскопки — дело долгое, трудоемкое и непростое. К тому же Ивар полагал, что в этих развалинах нет ничего, кроме камней и обломков пластика. Возможно, под ними были подземные камеры, как в древнем городе, и в них — изваяния, барельефы и другие артефакты, нечто такое, что проливало свет на прежних обитателей, их жизнь и трагический конец, но все это — забота грядущих экспедиций и специалистов-археологов. Он мог бы помочь им, припомнив, где и кигда увидел статуи лоона эо, но этот эпизод не торопился просыпаться в памяти. Казалось, его занесло тысячелетними песками — такими же, что покрывали Хтон.
Солнце поднялось в зенит, когда навстречу стали попадаться ручьи, питавшие озера, и скалы покрупнее, собранные плотными группами и окруженные полями энергоцветов. Была тут и другая растительность, теснившаяся к водоемам и больше похожая на земную, чем шипастые стебли и деревья- змеи: кустарник с перистой, как у папоротника, листвой, травы с метелками длинных зеленых хвоинок и колыхавшиеся на слабом ветру гибкие ленты, произраставшие на толстых белесоватых стволах. В этих лесах, пронизанных скудными лучами солнца, водилась какая-то живность — в озерах что-то булькало, а на кустах Тревельян разглядел мохнатые шары величиной с кулак, со множеством глаз и конечностей.
— Проклятое паучье племя, — заметил командор. Подключенный к зрительным органам трафора, он видел больше подробностей, чем Тревельян. — Пауки, клянусь Великой Пустотой! Я слышал, что в далеком будущем, когда оскудеет наша планета и Солнце начнет гаснуть, только они и останутся на Земле. Пауки… ну, еше тараканы и крабы.
— Может быть, — отозвался Тревельян. — Но это случится не за десять тысяч, а через миллионы лет. Этот мир был процветающим и живым еще недавно — в геологических масштабах, разумеется.
— Синдром ускоренного старения? Отчего бы?
— Понятия не имею. Но я с тобой согласен: примерно так же будет выглядеть Земля через сотню миллионов лет. Или через миллиард.
Мышцы у Ивара затекли. Хотелось размяться, но он лишь вздохнул и мысленным усилием включил режим массажа. По оболочке скафандра от шеи до пят побежали волны, заставляя тело расслабиться; он закрыл глаза и представил, что лежит в бассейне, в теплой, пахнущей морем и солью воде. Сейчас проплывет метров двести, примет душ и пообедает: телятина под грибным соусом, отварной картофель, сливовый пудинг, сухое красное вино и книлинский коктейль… Потом прогуляется по кораблю, поболтает с милой Анной Кей или найдет собеседника посерьезнее — скажем, портрет Обо Коиче, специалиста по скифам, гуннам и монголам. И обсудят они, что делать с Серым Трубачом, Братом Двух Солнц, Стражем Очага, Взирающим на Юг, с этим кровавым деспотом и людоедом… Глядишь, Обо Коиче что-то и присоветует…
Верно сказано в Книге Йездана, подумал Тревельян: у нас есть только то, что мы теряем. Потом, разумеется, сожалеем об утерянном… Что ему не сиделось на корабле, в безопасности, уюте и хорошей компании? Зачем он потащился в эту гнусную пустыню? Любопытство… склонность к авантюрам и любопытство… А ведь Йездан, книлинский мудрец и провидец, говорил и такое: у протянувшего руку к запретному знанию да будет она полна пыли… Так и получилось! Что сейчас в его руке? Древняя пыль этого мира да четыре взбесившихся киборга… ну, еще те статуи… статуи, конечно, ценная находка… припомнить бы, где он их видел и когда…
— А вот и жучки, — произнес командор. — Выстроились как почетный караул и нас не трогают. Тут наверняка укрепленные позиции, вторая линия обороны.
