чувствуешь, только где находишься. Примерно, так как ментальный сигнал не поддается точной локации на больших расстояниях.
Он говорил, и Тревельян, посматривая на него, чувствовал, как поддается магии ровного звучного голоса. Физиономия Хранителя уже не казалась ему жуткой звериной мордой, густая короткая шерсть выглядела словно одеяние, под которым бугрились могучие мышцы, огромные лапы стали руками, а глаза — о, глаза были так выразительны, так спокойны и мудры! Не Великий Наставник сидел перед ним, не иерарх Братства Рапсодов, не тайный властитель Осиера, а такой же, как он, посланец со звезд. И делить им было нечего, и не о чем спорить.
Тревельян поднялся, протянул руку и ощутил крепкое дружеское пожатие. Ладонь Аххи-Сека казалась горячей — видимо, температура тела была у него выше человеческой.
— Я знаю этот ваш земной обычай. — молвил он. — Раскрытая рука значит, в ней нет оружия... Так?
— Так, — подтвердил Тревельян и протянул ему свою лютню. — Вот, возьми. Здесь передатчик, и если захочешь, ты можешь связаться с компьютером Базы, послать сигнал и запросить любую информацию. И еще — Он; тронул струны, и лютня отозвалась тихим аккордом. — Еще здесь хранятся песни, все песни Осиера и Земли. Жаль, что я тороплюсь и не могу спеть тебе их сам.
— Да будет твой путь легок, Ивар Тревельян. Вы, двуногие, всегда торопитесь, сказал Хранитель, растягивая свой огромный рот. Кажется, это означало добродушную усмешку.
...Скиммер приземлился у бухты и снова взмыл в воздух вместе с Тревельяном, его невидимым Советником и серым пушистым зверьком. Повинуясь приказу, аппарат кружил в вышине, и на его экранах остров был ясно виден — желтый песок, зеленые пальмы и темная фигурка под деревьями с запрокинутой головой и нечеловечески длинными руками. Одна из них поднялась, начертила в воздухе круг, затем коснулась груди. Вероятно, сердце у Аххи-Сека тоже было слева.
— Прощай, Хранитель, — тихо произнес Тревельян, потом вызвал компьютер Базы.
— Слушаю, наблюдатель Тревельян.
— На этой планете есть еще один человек. Тебе известно об этом?
— Да. Хьюго Тасман, сотрудник Фонда, лингвист и доктор экспериментальной истории. Но он не выходит на связь. Ни одного сеанса примерно за пятьдесят местных лет.
— Все же попробуй до него достучаться. Скажи, что вызывает Ивар. Прошла минута, другая, третья... Скиммер по расширяющейся спирали поднимался над островом. Когда небо потемнело, и в нем вспыхнули звезды, Тревельян услышал:
— Ивар, ты? Это Хьюго. Есть новости?
— Как не быть. Работа закончена, я возвращаюсь на Базу, а через несколько дней здесь появится «Пилигрим». — Помолчав, он добавил: — Ну, и что ты об этом думаешь, Хьюго?
Тишина. Скиммер, пронзив атмосферу, шел по огромной дуге, что нависала над половиной планеты, от западного океана до восточного.
Тасман откашлялся.
— Нет, Ивар, нет. Лети один, коллега. Я... Понимаешь, нельзя прожить половину столетия без привязанностей, без обязательств, без друзей, без возлюбленных... Я не могу их покинуть, не могу и не хочу. — Он вздохнул. — Наверное, Ивар, я уже больше осиерец, чем землянин. Когда-нибудь я умру, и надо мной споют погребальные гимны, тело сожгут на костре, а прах бросят в реку, чтобы он доплыл до Оправы... Так и должно быть. Я остаюсь.
— Долгих лет тебе, Хьюго. Надеюсь, ты еще не скоро поплывешь к Оправе.
— И тебе желаю того же. Может быть, когда-нибудь увидимся.
— Может быть.
Тасман отключился.
— Прав Хранитель, прав, — произнес Тревельян. — Если бы он хотел улететь с Осиера, он бы это сделал. Но здесь так спокойно, а наш мир так суетлив!
Ближняя звезда сияла над скиммером, ее изумрудный луч колол глаза. Тревельян прищурился, всматриваясь в темноту, усеянную яркими разноцветными искрами, словно ожидая, что вот-вот среди них возникнет «Пилигрим», вынырнувший серебряной рыбкой из безвременья Лимба. Но этого, конечно, случиться никак не могло; у Вселенной свои законы, и движение звездных лайнеров, даже таких, которым любая дорога коротка, сообразуется с ними. Придется подождать, провести на Базе пару дней... Ну, ничего, будет время для отчета! Непростой документ... никто ведь в Фонде да и на всей Земле не ожидал, чем обернется эта миссия... Среди сорока двух рас, известных землянам, разумные четверорукие приматы еще не попадались. К тому же такие мудрые, такие терпеливые...
Скиммер мчался над огромным континентом, и где-то внизу в стремительном темпе проносились города и страны, мелькали горы, реки, леса и поля. Удзени, Шо-Инг, Тилим, Сотара, Кольцевой хребет и Семь Провинций у моря Треш... Убаюканный тишиной и ровным сиянием звезд, Тревельян задремал. Ему редко снились сны, но в этот раз привиделся воздушный шар, летящий над синим морем-океаном, а в его корзине — магистр Кадмиамун и вождь горцев-разбойников Лакасса; будто парят они в вышине и, передавая друг другу подзорную трубу, разглядывают берег неведомого западного материка. Сон наполнил его радостью, и Тревельян, незримый свидетель их торжества, мысленно произнес: «Разделяю ваше дыхание». И в ответ донеслось: «Будь счастлив, посланец небес! Твоя кровь — наша кровь».
Четверорукие предусмотрительны и терпеливы, двуногие отважны и упрямы. Кто из них прав?
Примечания
1
Лимб или Край, Окраина — область квантового шума, хаоса, который окружает Вселенную. В Лимбе корабли перемещаются быстрее света. Квантовая пена — хаотические флуктуации субквантовых частиц, слагающих поле и вещество. При попытке совместить две точки пространства (сделать мгновенный прокол) квантовая пена играет роль противодействующего фактора.
2
Грей (gгау) — серый (англ.)
3
Модус вивенди — образ жизни, способ существования (лат).
4
Перевод В. В. Рогова. Цитируется по изданию: Эдгар Аллан По: «Полное собрание рассказов». М, 1970. Изд-во «Академия», серия «Литературные памятники».
