Тарантул их задери! Разве они не знают, что на корабль было совершено нападение? И именно потеря управляемости корабля послужила причиной гибели твоих родителей?
— Знают, — вздохнула Никки, — но платить им явно не хочется. Вот они и ухватились за то, что непосредственной причиной разрушения рубки стало столкновение с астероидом, сближение с которым не было разрешено.
— И этого им достаточно, чтобы оставить тебя нищей? Твои родители поступили так ради науки, понимая, что на специальную экспедицию к тройному астероиду потребуется несравнимо больше средств. Фактически они старались сэкономить деньги научного фонда ООН. Пусть у той чиновной сволочи, так поступившей с тобой, вырастет копыто на носу! — бушевал Джерри. — Ты хоть понимаешь, что оставшихся у тебя денег хватит всего на несколько месяцев жизни в Чайна-тауне, в мини-блоке размером с большой гроб?
— Да, Робби сообщил мне, что по статистике я нахожусь в категории нищих и бездомных. Надо пошевелить мозгами и что-нибудь придумать… — бодрясь, заявила Никки. — Эти ооновские бюрократы не должны разрушить наши планы на колледж… я не собираюсь сдаваться!
Джерри печально подумал, что Маугли-с-астероида абсолютно наивна и мечтает о несбыточном. Они оба — всего лишь пациенты госпиталя, и у них ничего нет: ни семьи, ни денег или какой-либо работы. И как они, подростки, смогут стать миллионерами за три месяца? Да ещё поступить в самую элитную школу Солнечной системы? Жизнь — не сиропный голливудским сериал, и в ней не бывает ни фей, ни Санта-Клаусов. Хоть тресни — никто не пришлёт на день рождения даже простейшей волшебной палочки.
Пациенты госпиталя разволновались настолько, что потребление успокоительных резко возросло.
Цирк! Приехал цирк! Он был единственным на Луне и базировался в Луна-Сити, часто гастролируя по более мелким лунным городкам.
С разрешения администрации госпиталя на самой большой парковой лужайке вырос палаточный городок цирковых и прочих аттракционов. Теперь всю неделю пациенты смогут посещать карусели, палатки сладостей, тиры и — в самом большом балагане — цирковое представление.
Цирковые учёные лошади! Не менее цирковые и ещё более учёные морские львы!
Цирковая ярмарка открывалась Благотворительным Карнавалом Защитников Животных. Каждому посетителю лужайки на входе предлагалось купить и надеть весьма дорогую пластиковую шкуру какого-нибудь зверя, спасая своей сотней долларов шкуру натуральной особи, которую где-то далеко донимали голод, холод и бессердечие тех, кто не хотел жертвовать на животные нужды.
Никки и Джерри вместе с толпой пациентов тоже подошли к входу. И тут случилась заминка: у них не было денег. То есть теоретически на банковских счетах у них лежали какие-то суммы, но, чтобы пользоваться этими деньгами, нужно было оформить личные кредитные карточки, чего ни Никки, ни Джерри сделать ещё не успели — ни на астероиде, ни в удалённой обсерватории деньги тратить было некуда, а редкие Джеррины инетные покупки оплачивались раньше через банковский счёт отца.
— Купите шкуру зебры или рыси! — потребовал от них какой-то человечек в воротах, сам одетый в шкуру и маску смеющегося ослика. — Спасите вымирающих животных.
— У нас нет денег, — извиняясь, сказал Джерри.
— Возьмите хотя бы маску попугая или питона! — нахмурился ослик, не переставая радоваться. — Всего десятку! Звери тоже хотят есть!
— Правда, правда, совсем нет денег! — поддержала Джерри Никки.
— Зачем тогда пришли сюда — без денег? — мрачно сказал весёлый ослик и пропустил их на территорию ярмарки.
Друзья уныло побрели между палатками, всё больше понимая, что осёл был не дурак — бесплатных аттракционов вокруг не наблюдалось: и сласти, и зрелища стоили немалых денег — карнавал-то благотворительный, а значит, дорогой.
Карусели катались, мигая фонариками и рассыпая во все стороны детский смех.
Тир щёлкал выстрелами, звенел победными колокольчиками, взрывался криками одобрения или разочарования.
Лавки сладостей распространяли обольстительные зрелища и ароматы карамельных ажурных замков; конфет, внезапно распускающихся в шоколадные цветы с кремовой серединкой; печений, летающих, как настоящие инопланетные тарелки; странных фруктов, улыбающихся детям щелястым ртом, где поблёскивали не то кристаллы сахара, не то остренькие зубы. Холодное мороженое кипело в вазочках, горячий шоколад завивался сосульками и сам просился в рот. Съедобные соблазны, веками отточенные против неокрепшей детской психики, подействовали и на наших друзей, хотя они завтракали совсем недавно.
Особенно была поражена Никки, никогда не видевшая в своей жизни такого желудочного изобилия.
— Чёрт побери, — жалобно сказала она, глядя на сверкающую и благоухающую витрину, которая даже на расстоянии оглушающе действовала на все органы чувств. — Хоть что-нибудь попробовать…
Тут из лавки вывалилась толпа зверей — крокодилов и гиен, павианов и жирафов.
— А вы почему без костюмов и масок?! — крикнул слон. — Вам что — зверей не жалко?
— Жалко, — сказала Никки, — но у нас нет денег.
— Вы просто жмоты! — сказал павиан. — Я вот купил две шкуры — и себе, и сестре. Спас двух ценных обезьянов!
— Денег нет, а сами стоят возле конфетной лавки! — крикнул большой суслик. — Сладости выбирают!
— Чего пристали?! — огрызнулся Джерри. — Сказано — нет денег!
Звери стали рычать, свистеть и ругаться на Никки и Джерри. Хотя под масками скрывались пациенты госпиталя — обычно тихие и незлобивые болезные существа, — но сейчас они были сами на себя не похожи.
— Почему они такие агрессивные? — спросила Никки у Джерри, еле слышная сквозь шум.
— Маски делают их неузнаваемыми и безнаказанными, — угрюмо ответил Джерри. — Анонимность крепко ударяет в слабые головы.
Зверская толпа насвистелась и пошла дальше. Самая добрая вилорогая антилопа с массивным крупом обернулась и крикнула:
— Это вам от наших щедрот, раз вы такие бедные! — и бросила на колени Никки простенький леденец — ядовито-розовую рыбку на палочке.
Джерри метнул яростный взгляд в ускакавшую брыластую антилопу.
Никки рассматривала снисходительный подарок:
— Кажется, бедным быть очень плохо…
Джерри только вздохнул.
Девочка аккуратно развернула хрустящую прозрачную бумажку леденца. Мальчик нахмурился.
Зазвенел колокол к началу циркового представления, и раздался странный фыркающе-гогочущий голос, приглашающий в балаган на совершенно незабываемое представление. Когда голос в конце заржал, то стало понятно, что это говорила лошадь. Неужели цирк привёз говорящих лошадей! Вот бы посмотреть!
— Буратино продал свою азбуку, чтобы попасть на представление… — пробормотала Никки, лизнув рыбку, — а у нас даже азбуки нет…
На лужайке возникло мощное течение: госпитальные звери неудержимо потянулись к цирковому балагану, словно жители жаркой африканской саванны — на единственный в округе водопой. Друзья же стояли неподвижно и чувствовали, как между ними и остальными посетителями Благотворительного Карнавала разверзается глубокая пропасть.
— А леденец-то кислый… — сказала необычно грустная Никки.
Цирковая ярмарка по-прежнему гремела и сверкала вокруг них, но уже не так громко, как раньше, — словно ярмарочные раструбы, висящие на столбах и извергающие фонтаны музыки и завлекательных объявлений, отвернулись своими воронками от бесперспективных, нищих клиентов.
А может, действительно отвернулись.
Через несколько дней Никки пришла на завтрак очень поздно. Кафе уже опустело, лишь Джерри за их обычным столиком терпеливо ждал Никкиного появления.
— Мы с Робби раскопали, — с сияющим видом сообщила девочка, — закон о космической колонизации. Он гласит, что если человек или группа людей образовали поселение в космосе на никем ещё не занятой территории и прожили там год, то он или они автоматически становятся владельцем квадратной мили вокруг поселения — если никто не предъявляет обоснованных претензий на эту территорию. Если же человек прожил десять лет, то его территория постепенно распространяется до десяти квадратных миль. Как законы Дикого Запада в период освоения земель! Так как я прожила на астероиде нужное время, то фактически я могу — да что — могу! — должна! — считаться космическим колонистом, и весь астероид принадлежит мне по закону. Гип-гип-ура! Я очень рада, что мой астероид может быть по-настоящему МОИМ, — и Никки энергично приступила к завтраку.
— Ого! — воскликнул Джерри. — У тебя, как у Маленького Принца из книги Сент-Экзюпери, будет своя планета!
— Сент-Экзюпери? — переспросила Никки. — Не читала, но это имя мне нравится — французское и красивое… Самое важное то, что стоимость такого астероида равна примерно пяти миллионам на марсианском риэлтерском рынке. Обычно банки не дают в кредит сумм, превышающих пятидесяти процентов от стоимости космических территорий или недвижимости. Тем не менее я смогу получить в долг два с половиной миллиона. С учётом кредита за твой дом нам хватит на первый год! — воскликнула радостно Никки.
— Здорово! — поневоле восхитился Джерри. — Слушай, неужели ты всё это изучила за несколько дней?
— Да, но с Робби это несложно — он у меня опытный информационный диггер. — Никки похлопала по корпусу Робби. — Я сегодня же свяжусь с адвокатом Дименсом и спрошу, поможет ли он с официальным оформлением прав на астероид — это нетривиально из-за моего возраста… Полагаю также, сударь, что готовиться к экзаменам можно начинать всерьёз!
— Никки… — замялся Джерри. — Извини, но я не могу взять у тебя эти деньги. Это почти половина твоего состояния… Как я смогу отдать такую огромную сумму?
— Я никогда и не попрошу их назад, — удивилась Никки.
— Тем более, — нахмурился Джерри. — Я не могу с этим согласиться…
Никки посмотрела на его расстроенное худощавое лицо с печальными голубыми глазами. «Чёрт! — подумала она. — Вот ведь удивительный мальчишка… Он никогда не возьмёт этих денег, если его не заставить…»
— Джерри, — сказала с чувством Никки, подъехав вплотную и положив руку на его плечо, — в этой коляске я — инвалид, и меня легко обидеть, а враги мои жестоки! Мне нужен сильный и смелый защитник. Ты — единственный человек, которому я могу доверять. Я очень хочу, чтобы ты учился со мной в
