из арсенала своих улыбок. Улыбку, перед которой трудно было устоять, так же трудно, как и перед бархатным, изумительным, чистым голосом.
— Не трудитесь, — заметила девушка, смело заглядывая в его лицо, и словно отгадывая, что им движет, — дом пуст, здесь только я и Рэй, да еще Донтар Арима гуляет под окнами. Но он гуляет здесь всегда, и без приглашения никогда не заходит. Не думайте, что я собираюсь звать его. Мне слишком дорог Донтар. Я ведь догадываюсь, что вы пришли не вдвоем. А ему одному с кучей не справиться.
Ареттар покачал головой, погасив улыбку, и взглянул на девушку пристальнее, словно пытаясь отгадать, какой сюрприз еще припасен у нее для ночных посетителей, но выпустил из рук ее руку, отпуская. И глядя ей в спину, усмехнулся, без иронии или злости. Илант смущенно пожал плечами, рассматривая интерьер.
В этом доме не изменилось ничего, или почти ничего с тех пор, когда он был тут в последний раз. Эльния, очаровательная, златовласая ирдалийка с удовольствием привечала их в этом доме когда-то. Он неплохо помнил её. Красавицей эта женщина не была, но было в ней нечто особенное, почти неуловимое очарование, способное заменить любую красоту. Она всегда приберегала для них, шалой троицы, что- нибудь вкусненькое, то, чего они любили. Порой потакала их слабостям, переча Да-Дегану, позволяя превращать дом в нечто весьма мало на него похожее. И всё ж, тогда, это место выглядело на порядок более уютным и обитаемым. Когда-то здесь любил бывать и Хэлан. Он посещал милую и очаровательную хозяйку гораздо чаще, чем сам хозяин дома, вечно находившийся в полётах, где-то там, среди звёзд.
Илант не особо удивился, когда до его слуха дошёл шепоток, что его отец уделяет внимания прекрасной ирдалийке гораздо больше, чем полагается, и уж куда больше, чем это делает сам Ордо. Хэлан влюблялся столь часто и успешно, что подобные слухи доходили даже до их ушей, несмотря на то, что Да- Деган не жаловал сплетников. Только, эта женщина сумела зацепить Хэлана сильней, чем все остальные, заставила потерять голову.
Он носился за ней по островам и континентам, когда она уезжала, бросал всё и следовал за ней, на Ирдал, на Лагали, на Софро, и где б она не была, он был рядом. Это безумие длилось долго, несколько лет. И, разумеется, Ордо узнал. Мир полон добрых людей, которые, желаете вы того или нет, откроют глаза на правду.
Илант тихонечко грустно улыбнулся. Матушка Лии была не из породы верных жён. Это было очевидно для всех, наверное, кроме только самого Ордо. Но и узнав, тот лишь пожал плечами. И как истинный рэанин не стал устраивать скандал, понимая, что почву для сплетен, предоставил и сам. Он редко бывал дома. Весь его мир составляли звёздные трассы — от мира к миру, от планеты к планете, дни, месяцы, годы пути. И, разумеется, не было времени, что б проверить слова, которые там, вдали от дома мог считать лишь пустой болтовнёй. До того самого дня, когда беда открыла эту самую тайну.
Илант тихонечко вздохнул. Нелепо, случайно, безумно, всё это было так нелепо и случайно и безумно, что впору было только уверовать в рок и опустить руки. Всё происшедшее было случайно, так нелепо, так безумно, что никакая логика не могла увидеть в произошедшем направляющей, твёрдой руки и жестокого разума. Он вспомнил письма Локиты и лицо Юфнаресса. Её приказ, его виртуозное исполнение.
На маленький уютный отель в горах, служащий Эльнии и Хэлану убежищем от любопытных глаз, сошла лавина. Они оба любили горы, свежий воздух, искрящийся снег. И Иридэ тоже. Он всегда увязывался с матерью в горы, а она не отказывала ему, балованному сверх всякой меры и ею, и Ордо и даже Да- Деганом. Разве что Хэлан позволял себе иногда отвесить балованному ребёнку пару шлепков, и то только потому, что благодаря этому рыжему баловню судьбы, его собственные дети с лихвой получали синяков, ушибов и царапин.
Иридэ был слишком жив, быстр, беспокоен, что б долго усидеть на месте. Он был проворен, словно шарик ртути, везде успевал и, похоже, совсем не уставал от придумывания и осуществления разного рода проказ. С ним было весело, хоть благодаря его выдумкам, Да-Деган не раз хватался за голову. Он был младшим в компании, но и самым беспокойным тоже был он. С него нельзя было спускать глаз ни на минуту, ни на самый краткий миг. Они это знали оба — и Эльния и Хэлан, но... у любви и жизни свои правила, свои моменты слепоты, свои секунды безумия.
Илант вновь вздохнул, вспомнив. У Эльнии было совершенно потерянное лицо и бледные, очень бледные губы, спокойный, но неживой, будто замороженный взгляд, остановившийся, пугающий. Она не плакала, не могла плакать. И Хэлан не нашёл ничего лучше как привести её в дом Да-Дегана, туда, где была её дочь. В тот день ещё была надежда, маленький шанс, один на миллион, надежда ещё теплилась, но только она уже не надеялась. И не смотрела никому в глаза. Тихо и равнодушно гладила их, мальчишек по волосам, равнодушно отвечала на вопросы окружающих, односложно и скупо, и звонкий, задорный её голос, словно осел, став сухим, звучащим глухо.
Никто не знал, никто не ведал и не думал, никто не мог предположить, что время, место, обстоятельства, всё будет точно досконально рассчитано, взвешено, вымерено, что б поссорить, так, что б без возврата, столкнуть лбами, подвести к черте, за которой — только вражда, только ненависть, без возможности понимания, без прощения, без пощады. Локита знала Ордо, и знала, что предаёт Хэлана, жертвует как пешкой в крупной игре. И ими обоими. Им и Рейнаром. И ещё многими, многими и многими. Но это ничего не значило. Для неё, для Юфнаресса, для Корхиды. Для неё смерть Иридэ была хорошим поводом, прекрасным поводом, что б выбить почву из-под ног Ордо, что б заставить его совершать безумства, те, которые ей нужны.
Он вновь вздохнул и услышал шаги Лии.
— Идём, — проговорила она, возникая на пороге, — Рэй ждёт.
Он поднялся и пошёл за ней. Чувствуя, как волнение захватывает душу. Он не так волновался, подслушивая разговор Локиты с генералом и Юфнарессом. Казалось, то волнение не так остро, как это. От волнения даже трудно было дышать. В душе бушевала буря. Эмоции, словно волны девятого вала, то накрывали его с головой, то отступали ненадолго. Надежда и горечь, радость и печаль сменяли друг друга, кружили, словно водоворот. Следом, словно тень, шел Аретт.
Они прошли вслед Лии в комнату, некогда служившей библиотекой. Это было не странно, тут так же ничего не изменилось. Книги занимали свои места на стеллажах, книги, на разных языках, изданные в разных мирах Лиги. Атласы и навигационные карты соседствовали с поэзией, и прозой, физика с лирикой. Рейнар сидел за столом, опершись локтями на дубовую столешницу. Перед ним лежала книга, раскрытая посередине.
Глядя на юношу, смотревшего на него из-за стола, Илант почувствовал, как в горле встаёт ком. Они были так похожи. Он и Рэй. У них были так схожи черты лица, и мимика и жесты. Когда-то можно было подумать, что один, лишь отражение другого. Теперь так уже подумать было нельзя. Рэй был бледен, словно давно не видел солнца. На исхудавшем, тонком лице зелёные глаза казались невероятно огромными, а под глазами залегли тени, губы казались тонкими, оттого что он привык крепко сжимать их. Илант смотрел и не верил своим глазам. Юноша, смотревший на него из-за стола, был, несомненно, Рейнар, не узнать его было невозможно, но это был совсем не тот Рейнар, которого он ожидал увидеть.
— Рэй? — тихо проговорил Илант, всё ещё колеблясь, — ты?
Юноша встал из-за стола, подошёл, заметно прихрамывая.
— Илант, — выдохнул он, как-то жадно, словно не веря, всматриваясь в его лицо. — Живой!
— Живой, — проговорил Илант, глядя парня напротив, худого как пятнадцатилетний мальчик, с длинными, спадающими на плечи волосами и доброй, медленно возникшей на лице улыбкой.
Он взял его за плечи и притянул к себе, чувствуя, что никогда теперь ему не отделаться от мысли, что этот человек, его ровесник, его брат — младший брат. И что ему нужна его помощь, его поддержка, его сила. Та сила, которой тот лишён сам.
Да-Деган прошёл по комнате, тихо, словно на цыпочках.
— Илант, — проговорил он с лёгкой укоризной, — ты всё же сошёл с ума. Украсть Рейнара! Притащить его в подземелья! Ты ничего не мог придумать лучшего?
— Нет, — огрызнулся юноша. — А если боитесь, идите, жалуйтесь Ордо. Я не мог оставить его там.
