– Другие?
– Ну... такие, как вы.
Взгляд толстяка был таким же непонимающим, как у женщины. Казалось, он не может осмыслить услышанные слова.
– Как вы... из дома.
Ответа не было. Человек продолжал смотреть вдаль стеклянными глазами. Хови огляделся в поисках более надежного источника информации и нашел среди людей мужчину, который не смотрел на море. Вместо этого он уставился на столбы дыма, окутывающие вершину острова. Он не вышел из Субстанции невредимым; следы разрушения отразились на его лице и шее. Левую руку он обернул рубашкой. Хови подошел поближе и начал на этот раз без извинений:
– Я ищу девушку, восемнадцати лет. Вы ее не видели?
– Что там? – спросил человек. – Я хочу посмотреть.
– Я ищу... – снова начал Хови.
– Слышу.
– Так вы ее не видели?
– Нет.
– А не знаете, спасся еще кто-нибудь?
В ответ тот же стеклянный взгляд. Хови наконец разозлился.
– Что за херня с вами происходит?
Человек взглянул на него. Лицо его было испещрено отметинами, но Субстанция не смогла стереть улыбку былого красавца.
– Не сходи с ума. Хуже не будет.
– Ей будет хуже.
– Мы все равно умрем.
– Не обязательно. Мы вошли сюда, мы можем и выйти.
– Вплавь? Нет уж, я в этот суп больше не полезу. Лучше умереть. Где-нибудь там.
Он посмотрел на горы.
– Там что-то есть. Что-то чудесное. Я хочу туда.
– Может быть.
– Пойдешь со мной?
– Вы не сможете туда забраться.
– Хоть подберусь поближе. Понюхаю, чем это пахнет.
Его стремление вверх было хоть каким-то действием на фоне общей летаргии, и Хови хотелось пойти с ним. Но Джо-Бет там явно не могло быть.
– Пошли, – убеждал его мужчина. – Сверху лучше видно. Может, найдешь свою подружку.
Неплохая идея, особенно если учесть, что у них мало времени. Воздух и вода волновались все сильнее.
– Почему бы и нет? – сказал Хови.
– Я уже нашел самый легкий путь. Нужно немного вернуться назад. Кстати, как тебя зовут? Я Гаррет Бирн. С двумя 'р'. А ты?
– Хови Катц.
– Пожал бы тебе руку, если бы было чем, – он поднял руку, завернутую в рубашку. – Не знаю, что случилось, но я никогда уже не смогу подписать контракт. Может, это и хорошо? Дурацкая работа.
– Какая?
– Киноюрист. Знаешь шутку? Что будет, если вытащить киноюриста из кучи дерьма?
– Что?
– Две кучи дерьма.
Бирн сам рассмеялся своей шутке.
– Хочешь взглянуть? – он развернул рубашку. Рука оказалась оплывшим куском плоти с едва различимыми пальцами.
– Знаешь что? По-моему, она просто пытается превратиться в член. Столько лет я ебал ей людей, и наконец до нее дошло. Правда, похоже на член? Ладно, хватит. Давай подниматься.
Томми-Рэй чувствовал, как море снов снова работает над ним, но не хотел тратить сил на то, чтобы посмотреть на эти изменения. Он по-прежнему испытывал боль и гнев.
Может быть, эти чувства и привели призраков назад. Сперва он вспомнил, как они висели у него на хвосте как жестянка у пса во время поездки по пустым шоссе Бахи. Не столько вспомнил, сколько почувствовал. Холодный ветер повеял ему в лицо, которое только и поднималось над водой. Он знал, что это запах могилы и могильная пыль. Когда море вокруг заволновалось, он открыл глаза и увидел, что окружен облаком. Это не была пыльная буря, уничтожающая церкви и автомобили, – просто легкое облачко пыли, закрученное спиралью. Но море почувствовало это и снова взялось за его тело. Томми-Рей ощутил, как тяжелеют его конечности. Лицо его исказилось от страха. Он хотел сказать: они не мои, я не виноват в том, что они сделали. Но что толку? Он был Парнем-Смертью и остался им, и Субстанция это знала. Он видел, как духи пляшут вокруг него, усиливая волнение эфира. Волны начали захлестывать его с головой. Он попытался закрыться руками, но они налились свинцом, и море накрыло его. Его рот был открыт, и Субстанция хлынула внутрь. С ней пришло знание, проникшее сперва в его сердце, потом в желудок, наконец в голову, как вечная тьма. И в этой тьме – зло, подобного которому не знал никто и нище, даже на самых темных и отдаленных от Солнца планетах. «Иад» – звалось это зло; страшная, непредставимая бездна.
Он снова достиг поверхности. Призраки исчезли – не улетели, но всосались внутрь его, в его пораженный Субстанцией организм. Он был даже рад этому. В идущей ночи не было спасения никому, кроме ее союзников. Лучше быть мертвым среди мертвецов, чем раствориться в общей гибели.
Он вдохнул и выдохнул со смехом, поднеся к лицу изуродованные руки. Пусть, чем хуже, тем лучше.
Хови и Бирн карабкались вверх уже давно, но видели перед собой все ту же дымящуюся гору. Чем дальше, тем больше возбуждение Бирна передавалось Хови. Он напряженно думал, какая великая тайна заставляет души спящих всего мира стремиться к этой горе, и что кроется за ее дымовой завесой. Однако сам Бирн шел все медленнее, владея только одной рукой. Он часто падал, но снова вставал, хотя каждый раз на его голом теле появлялись царапины и порезы. Он смотрел вверх и упрямо продолжал путь. Хови же на каждом уступе останавливался, чтобы бросить взгляд вниз. Джо-Бет не было видно, и он уже начал думать, правильно ли он сделал, пойдя с Бирном. Путь становился все труднее, скалы – круче, каменные мостики – уже. Под мостиками глубоко внизу волновалась Субстанция, такая же беспокойная, как и у берега.
Духов в воздухе было все меньше и меньше, но теперь они пролетали прямо над их головой, и Хови мог разглядеть внутри каждого светящуюся линию, похожую на змейку. Он подумал, что зря Книга Бытия описала змея, как врага человека, – душа была этим змеем, только летающим.
Тут он застыл на месте, приняв решение.
– Я дальше не пойду.
Бирн удивленно взглянул на него.
– Почему?
– Я уже увидел достаточно.
Вид и вправду был уже довольно обширным. К тому же виднеющиеся внизу фигурки почти невозможно было разглядеть. Еще несколько минут подъема – и он просто не сможет разглядеть Джо- Бет.
– Разве ты не хочешь посмотреть, что там?
– Хочу, – ответил Хови. – Но как-нибудь в другой раз, – он знал, что ответ дурацкий. Другого раза не будет.
– Тогда я пошел, – Бирн не стал тратить дыхания на прощание, а просто повернулся к вершине.
