– Зачем же ограничиваться пальцем?
– И верно! Почему не вся моя рука?
На лице Киссона проступило что-то похожее на восхищение.
– Какая жалость, что ты так мало развит. Может, я и поделился бы с тобой.
– Ты о чем?
– В тебе слишком много от обезьяны. Я не могу доверить тебе эти тайны. Они слишком опасны, слишком могущественны. Ты не сможешь ими распорядиться и начнешь соваться в Субстанцию со своими мальчишескими амбициями. А Субстанцию нужно оберегать.
– Я сказал... Я не уйду отсюда с пустыми руками. Я дам тебе все, что ты хочешь. Все, что у меня есть. Только научи.
– И все тело? – спросил Киссон. – Дашь ты мне свое тело?
– Что?
– Это все, чем ты владеешь. Ты отдашь мне его?
Джейф замялся.
– Ты что хочешь секса?
– О, Господи, нет.
– Тогда чего? Не понимаю.
– Твою кровь и плоть. Мне нужно твое тело.
Джейф уставился на Киссона.
– Ну?
– Ты же не сможешь влезть в мою шкуру?
– Могу, если только ты ее покинешь... на время.
– Я тебе не верю.
– Джейф, уж тебе-то не пристало говорить «не верю». Мог бы давно привыкнуть, что во времени есть провалы – мы сейчас в одном из них, – а в нашем мозгу – армии, ждущие команды к бою. Что в паху есть солнца, а в небе – влагалища. Правила говорят обо всем этом.
– Правила?
– Да, черт возьми! Правила! Заклинания! Самое обычное волшебство! И ты прав – Субстанция его источник, а Искусство – запор и ключ к нему. И ты думаешь, мне трудно влезть в твою шкуру? Неужели ты ничему не научился?
– Ну, допустим, я соглашусь...
– Допустим.
– Что случится со мной, если я оставлю тело?
– Останешься здесь. Как дух. Это не очень приятно, но ничего. Скоро я вернусь. И снова отдам тебе твои кровь и плоть.
– Зачем тебе вообще мое тело? – с подозрением спросил Джейф. – Все это чертовски странно.
– Это уж мое дело, – улыбнулся Киссон.
– Мне нужно знать.
– Нет. Если тебе нужно Искусство, делай то, что я говорю. У тебя нет выбора.
Поведение старика – его ехидная усмешка, то, как он пожимал плечами и как полуприкрывал глаза, словно вид гостя был ему противен, – напомнило Джейфу Хоумера. Эти типы – грубая скотина и вонючий старый козел, – были в самом деле чем-то похожи. При мысли о Хоумере он сразу вспомнил о ноже в своем кармане. Сколько времени придется кромсать старческое тело Киссона, прежде чем боль заставит его говорить? Или лучше отрезать ему пальцы, один за другим? Он был готов к этому. А можно вырезать ему глаза. Или отрезать уши. Он это сделает. Брезгливость лучше отложить на потом.
Он сунул руку в карман и сжал нож.
Киссон заметил это.
– Ты все же ничего не понял? – произнес он скорее утвердительно, злобно сузив глаза.
– Я понял больше, чем достаточно. Я понял, что я слишком грязен для тебя. «Малоразвит» – так ты сказал?
– Я сказал, что ты недалеко ушел от обезьяны. Это так и есть.
Джейф вынул нож из кармана.
– Ты не посмеешь, – проговорил Киссон.
– Говорить мне такое все равно, что показывать быку красную тряпку. Я посмею все. И я не боюсь тебя.
Глаза Киссона перестали бегать и сосредоточились на лезвии. На лице его не было удивления, как тогда у Хоумера, но страх был. Увидев это, Джейф слегка вздрогнул от удовольствия.
Киссон поднялся на ноги. Он был ниже Джейфа, и весь какой-то перекошенный, будто ему некогда переломали все кости.
– Тут нельзя проливать кровь, – торопливо сказал он. – В Правилах запрещается проливать кровь в Провале.
– Плевать, – сказал Джейф, начиная обходить очаг по направлению к нему.
– Это правда, – Киссон улыбнулся странной, полубезумной улыбкой. – Я тебя не обманываю.
– Я целый год проработал мясником, – сообщил Джейф. – В Омахе, штат Небраска. Ворота на Запад. Я целый год резал мясо. Я умею это делать.
Киссон выглядел сильно напуганным. Он прижался к стене домика, ощупывая ее руками. Джейфу он напомнил героиню немого фильма. Глаза его, по-прежнему полуоткрытые, испуганно расширились. Он даже не заслонился от удара.
Джейф подошел ближе и схватил старика за цыплячью шею, сжав руку так, что хрустнули сухожилия. Потом поднес другую руку с ножом к правому глазу Киссона. Изо рта у того воняло, как из выгребной ямы. Но в дыхании Киссона было еще что-то, кроме вони – что-то, что исходило из его тела и пыталось пробиться к Джейфу. Он отступил, схватившись за шею.
– Сволочь! – прохрипел он, отчаянно стараясь отдышаться.
Киссон вновь обрел уверенность.
– Мой приговор отсрочен? – осведомился он.
– Оставь меня в покое! – простонал Джейф.
– Я же просто старик.
– Я же чувствую! – крикнул Джейф, прижав руку к груди. – Ты хочешь влезть в меня!
– Нет, – возразил Киссон.
– Не ври! Я чувствую!
Он и правда еще чувствовал тяжесть в легких. Шатаясь, он стал отступать к двери. Чем скорее он отсюда уйдет, тем лучше.
– Постой, – сказал Киссон. – Не уходи.
– Есть и другие пути к Искусству, – возразил Джейф.
– Нет. Только я остался. Остальные мертвы. Никто тебе не поможет, кроме меня.
Он попытался улыбнуться, но страх еще не прошел, и получилась кривая гримаса. Все для того, чтобы не выпустить жертву... чтобы получить его плоть и кровь. Нет уж, второй раз Джейф не попадется на эту удочку. Он попытался защититься от чар Киссона с помощью воспоминаний. Та женщина в Иллинойсе, однорукий в Кентукки, тараканы в номере мотеля. Это помогло – он смог добраться до двери и ухватиться за ручку.
– Не открывай, – сказал Киссон.
– Я ухожу.
– Извини. Я совершил ошибку. Я недооценил тебя. Мы ведь можем еще договориться? Я расскажу тебе все, что ты хочешь. Научу тебя Искусству. Я не могу им пользоваться здесь, в Провале. Но ты сможешь, ты уйдешь с ним обратно в мир. Только останься. Останься, Джейф! Я очень давно сижу здесь один. Мне нужно общество. Чтобы было с кем поговорить. И поделиться тем, что я знаю.
Джейф повернул ручку. Сразу же он почувствовал, что земля дрожит у него под ногами, и увидел слепящий блеск солнца. Кроме солнца, снаружи не было ничего.
– Не уходи! – услышал он крик Киссона и почувствовал, как что-то изнутри тянет его обратно в
