— За последние несколько дней я понял, что воспоминания — самое ненадежное из всего, что существует в мире. Верь тому, что я помню. За четыре года до моего рождения родители попали в автокатастрофу вместе с моим новорожденным братом Нилом. Они выжили, а он погиб. Я его никогда не знал.
— Не может быть! — воскликнула Ульрика.
Хелен положила тяжелую руку ей на плечо, мягко прикрыла рот ладонью и стала шептать что-то о полиции, которая все еще неподалеку.
— Я прекрасно помню Нила, — протестовала Ульрика. — Отличный высокий парень с великолепным чувством юмора, лучший атлет. У нас могло бы что-нибудь получиться, если бы он не был голубым. Неужели не помнишь, что он пропал, когда затонула «Елизавета III»?
Сам я служил на «Лизе III» и, покидая в пятницу Оклендскую бухту, видел, что она стоит в доке, такая же, как всегда.
Ульрика все больше запутывалась и в конце концов сказала:
— Хелен, хотя бы скажи мне, что это не дурацкая шутка.
Хелен нетерпеливо объяснила:
— Похоже, что власти завели против тебя дело. Считается, что тремя выстрелами в голову ты прикончила Биард; это случилось в банке, и вас снимали аж целых четыре камеры. Не знаю, могут ли быть более веские улики.
— Но послушайте! — Ульрика сунула руки в карманы и замедлила шаг. — Я такого не припомню. Пытаюсь, но не могу. Я разговаривала по телефону, объясняла другу, где мы встретимся, и тут меня схватил полицейский. — Ее голос срывался, как будто она привыкла поступать по-своему и удивлена, что на этот раз так не получилось. Она заплакала, шмыгая носом и вытирая лицо руками.
Не зная, что предпринять, я дал Ульрике свой носовой платок, и, прежде чем вернуть его обратно, она протерла лицо и смачно высморкалась.
— Простите за беспокойство, — пробормотала она.
Я убрал платок обратно в карман.
— Есть одна вещь, которую мне очень сложно будет вам объяснить. Существует много разных Лайлов Перипатов с разным прошлым, возможно, раскиданных по разным вселенным. Есть и много разных Хелен Пердида и, возможно, много Ульрик Нордстром. Джефри Ифвин, судя по всему, тоже есть в каждой вселенной. В любом случае в некоторых из них, но не во всех, каждый из нас работает на Ифвина, так что нас отправили, чтобы вытащить вас из тюрьмы. Случилось так, что ни один из нас не встречал вас до сегодняшнего дня ни в одном из наших миров, какими бы они ни были. Поэтому мне очень жаль, что я отреагировал не так, как должен был, будучи вашим бывшим мужем. Простите, что мы не можем уделить вам внимание и оказать поддержку, в которых вы нуждаетесь и которые ждете от нас. Однако с нашей точки зрения мы встретили вас впервые, так что наша реакция объяснима.
Ульрика Нордстром несколько раз кивнула, напоминая медлительного студента, который пытается убедить преподавателя, что он все понял, и вдруг, смертельно побледнев, рухнула без чувств.
— Черт!.. — воскликнула Хелен.
— А, ну да… — Я ничуть не удивился. — У нее просто шок, вероятно, она сейчас придет в себя.
Мы с Хелен перенесли Ульрику на небольшую веранду. Спустя некоторое время она села, долго извинялась перед нами, отряхнулась и в общем-то была готова продолжать путь. Через каждые пять минут она просила Хелен объяснить все еще и еще раз; Хелен рассказывала то, что мы знали, а, видит бог, знали мы не так уж и много, Ульрика жалобно хныкала в ответ, а Хелен повторяла, что так обстоят дела; Ульрика шла. дальше, шмыгая носом достаточно громко, чтобы действовать нам на нервы, и через сто метров вновь просила:
— Простите, не могли бы вы объяснить мне еще раз?
Мы продолжали идти, и меня все больше настораживали тишина и отсутствие света, особенно когда рассвело и стало понятно, что и дальше улицы будут столь же пустынны.
— Как ты думаешь, что здесь случилось? — поинтересовался я.
— Большинство людей не станут жить в районе с таким высоким уровнем радиации, — ответил голос за моей спиной. Обернувшись, я увидел мужчину, лет семидесяти, с развевающимися седыми волосами, ниспадающими на плечи, и ухоженной седой эспаньолкой. Незнакомец был одет в черную шелковую рубашку с нашитыми серебряными украшениями, и мешковатые брюки, тоже из черного шелка; в руках у него была тросточка с серебряным набалдашником.
— Кто вы такой?
— Ну, вам, возможно, я известен под именем Полковника, но мое настоящее имя — Роджер Сайке. А вы Лайл и Хелен; думаю, с вами не имел чести встречаться прежде, но предполагаю, что вы — Ульрика Нордстром.
Ульрика вздохнула.
— По крайней мере вы правы, что мы раньше не встречались. Я даже не слышала о вас.
— Я думал, вы за тысячи миль отсюда, — с удивлением отметил я.
Сайке кивнул, согласившись:
— Обычно так оно и есть. Но Ифвин послал за мной специального представителя и попросил приехать сюда за вами. Это заняло больше времени, поскольку вы вышли из полицейского участка в пораженную зону и направились как раз в заброшенную часть города. Мне потребовалось время, чтобы выяснить, что вы именно так и поступили, и, несмотря на ваш медленный темп, я не сразу вас догнал. В любом случае я здесь.
— Вы сказали, что это зона повышенной радиации?
— Была. Это довольно сложно объяснить простому жителю. Район подвергся протонному удару с орбиты. Все было уничтожено, но повышенной радиации не наблюдается. Большинство людей не разбираются в подобных вещах, поэтому они покинули этот район, хотя трупы вывозились даже спустя десятилетия. В Мексиканскую Гражданскую войну 2014 года, если вы слышали о такой.
— Только не в моем мире, — ответил я, и остальные тоже покачали головами.
— Очень, очень неприятное было время. Вам повезло, что вы ее не застали. В любом случае… — Теперь, когда я видел его настоящего, из плоти и крови, слышал его голос, он постепенно напоминал мне персонажей, которых Полковник многие годы выбирал в виртуальной реальности для разных чатов, и я понемногу начал идентифицировать его с истинным образом живого человека. — В любом случае, если вы немного подождете, я вызову для нас транспорт. Он прибудет очень скоро — это не робот, во-первых, из-за того, что Паула слишком капризна, чтобы управлять чем-либо другим, а во-вторых, потому что она может провести его через районы, недоступные для других транспортных средств.
Должен вам сказать, она заставила меня сильно понервничать. Раздался громкий стук в дверь, и я решил, что это соседский идиот, мальчишка, любимой шуткой которого было стучаться в мою дверь и выкрикивать дурацкие вопросы, так что я вышел из душа, завернулся в полотенце и вылетел на улицу, чтобы посмотреть, кто стучал; оказалось, там человек, которого на моих глазах убили без малого тридцать лет назад. Понятия не имею, где этот чертов Ифвин нашел Паулу Рей, в каком таком мире, но это была ужасная шутка с таким стариком, как я.
— В последнее время случается много странных шуток, — сказала Ульрика. В ее голосе слышались плаксивые нотки, и я подумал, что, окажись я привязанным к ней хоть на какое-то время, легко ее возненавижу.
Мягко покачиваясь, подкатил автобус с ручным управлением, похожий на музейный экспонат двадцатого века. Когда автобус остановился, мы увидели за рулем женщину в зеленой футболке и синих джинсах. У нее были густые темно-рыжие кудри, а на носу причудливые старомодные очки, какие уже никто не носил. Ласково улыбнувшись, она сказала:
— А теперь едем в отель. Родж, тебя бы посадить за Руль! Ифвин раздобыл для нас потрясный экземпляр, и это самая веселая поездка за все годы, что я за рулем.
К тому моменту мы все влезли в автобус и заняли места в маленьком пятнадцатиместном салоне.
— Где вы откопали этот последний писк техники? — спросил я с интересом.
— Это не я. Ифвин поставил его в полицейском гараже. Вряд ли им пользовались хотя бы дважды за
