Фанфалькин не отводил гипнотического взора от Брунгильды. — Я служу в Главном штабе, выполняю особые поручения. — Он понизил голос: — Иногда они требуют скорых и неожиданных поступков. И тайны.
— Но все-таки, дорогой Эраст Петрович, — не сдавалась профессорская жена, которой взволнованный взгляд мужа придавал сил — вероятно, он с такими же интересом и страстью наблюдает за своими химическими реакциями! — Может быть, вам следует сначала поближе узнать э-э-э… В общем, познакомиться…
— Может быть, — вежливо, но формально откликнулся претендент на руку и сердце многообещающей столичной пианистки. — Так вы принимаете мое предложение?
Брунгильда Николаевна уже преодолела минутные колебания: складка меж бровей разгладилась, губы тронула улыбка, голубые глаза смотрели с пониманием. Она протянула узкую ароматную ручку генералу, и он тут же с чувством поцеловал ее.
— Встаньте! Довольно! Я должна… — глубоким певучим контральто произнесла Брунгильда. — Я согласна стать вашей женой!
ГЛАВА 5
Доктор Коровкин не мог припомнить, видел ли он когда-нибудь такой накал умоисступления, который явил его растерянному взору Карл Иванович Вирхов. Следователь Окружного суда, кажется, готов был зубами растерзать несчастного извозчика, так подробно и обстоятельно отвечавшего на задаваемые ему вопросы.
— Как?! — ревел Вирхов, тряся мужика обеими руками за отвороты тулупа. — Ты не знаешь, кто такой Вирхов? И ты смеешь мне это говорить? Издеваешься?
Съежившийся извозчик, пытаясь вырваться из цепкой хватки седока, пригибал голову, видимо, боялся, что барин может и кулаком в зубы двинуть.
— Зачем же вы безобразничаете, ваш сияство? Зачем невинных терзаете? — неожиданно плаксиво выкрикнул он.
— Карл Иваныч! Карл Иваныч! — Доктор поспешил выбраться из-под полости. — Да ведь у несчастного сейчас паралич случится. А он еще может быть полезен. Вы же не в шинели — кто же догадается?
Доктор соскочил с саней на заснеженный тротуар и, полуобняв Вирхова, с некоторым усилием добился ослабления вирховской хватки. Возница дернулся и, немного отбежав, зорко следил за беснующимся барином.
— Карл Иваныч, — шепнул доктор следователю, — все-таки неудобно, вы при исполнении…
— Вы правы, дорогой мой, — Вирхов обмяк, — но если б вы побывали сегодня в моей шкуре, вы бы не так взбесились. Днем оправдали — причем с триумфом красноречия! — убийцу, которого я изобличил и арестовал. В ресторане на моих глазах наглый террорист застрелил какого-то китайца. И только ниточка попалась мне в руки: вот этот субъект бестолковый, — еще один удар! Я-то думал в «Лейнере» передохнуть, а оказывается, убийца не только меня узнал, но даже бравирует тем, что совершил преступный акт на моих глазах; издевается: извозчика посылает, чтобы я за него заплатил…
— Наглость человеческая беспредельна, — философски поддакнул доктор. — Но все-таки извозчик ни при чем. А преступника найдем, не сомневайтесь. Не в Пассаже, конечно, он оттуда наверняка успел сбежать, но через Шахматный клуб вполне реально.
— Клим Кириллович, — взмолился Вирхов, — не сочтите за труд доехать до клуба вместе со мной, а то, боюсь, прибью нехристя с досады.
— Разумеется я не оставлю вас в таком состоянии без помощи, — заверил доктор и сделал приглашающий жест.
Вирхов забрался в сани, за ним последовал и Клим Кириллович, махнув извозчику рукой:
— Иди, братец, не бойся, гроза миновала.
Когда извозчик, оглядываясь через плечо на буйного седока, забрался на козлы, доктор спросил:
— А не припомнишь ли, братец, встречал ли у Пассажа кто-нибудь твоего злосчастного пассажира?
Извозчик помедлил, но все-таки ответил:
— Были дружки, один в форменной тужурке, и еще одна барышня. По виду студенты.
— Дело не безнадежное, — доктор тронул Вирхова за рукав. — Может быть, и эта информация сгодится.
Но Вирхов, скептически скривившись, пытался мысленно составить словесный портрет преступника.
Сани, раскачиваясь на обледенелых, занесенных снежком ухабах, убаюкивали седоков, будто напоминали им о необходимости покоя и умиротворения.
— Бесполезная это затея, — неожиданно заявил на подъезде к зданию, где размещался клуб, Вирхов, — ходить в гражданском платье. Все равно многие из нас знакомы преступникам в лицо. А если ты без шинели, даже извозчики дерзят.
— Разумеется вы, Карл Иваныч, известный человек. Не в извозческих кругах, конечно, — подлил елея доктор. — Может, в следующий раз загримироваться? Бороду привесить?
Вирхов не ответил; он уже стоял на тротуаре и миролюбиво похлопывал по плечу кучера.
— Как звать-то тебя?
— Герасим Быков.
— А по батюшке?
— Силов.
— Ну вот что Силыч, ты уж на меня не серчай, вины твоей ни в чем нет. — Вирхов протянул многострадальному извозчику рубль: — Детишек побалуй, конфет купи, что ли… А седок твой сегодняшний дрянь человек, запомни это.
— Не извольте сомневаться, ваш сияство, запомню. — Извозчик поклонился.
Доктор Коровкин и следователь Вирхов ожидали, что в Шахматном клубе будет малолюдно, но, как ни странно, клуб гудел как растревоженный улей. Доктор Коровкин усмехнулся: все шахматисты воображают себя глубокими аналитиками, разуму которых подвластны сложные комбинации, в том числе и политические. Председатель Шахматного клуба встретил Вирхова любезно: цивильный наряд, скрывавший мундир, не мог ввести его в заблуждение…
— Милости просим, любезный Карл Иваныч, — растянул тонкие губы в улыбке узколицый человечек в клетчатой пиджачной паре; над его узким лбом дыбился кудрявый хохолок. — Денек сегодня не из лучших, но вам служить готовы всегда.
Вирхов сдержанно выслушал любезное приветствие и попросил человечка найти более удобное место для приватного разговора. Таковым был избран кабинет председателя, на втором этаже слева от лестничной площадки: покойная квадратная комната, со стенами и потолком, обшитыми резными дубовыми панелями, освещенная электрическими лампочками массивной бронзовой люстры. На столах с шахматной разметкой толпились фигурки самой диковинной формы.
— Прошу вас присаживаться, — предложил председатель, плотно прикрывая за собой тяжелую дверь. — Весь к вашим услугам.
— Вместе со мной доктор Коровкин Клим Кириллович, — пояснил следователь.
— Очень приятно. Аристарх Болеславович Кронберг, — хозяин пожал руку доктору.
— У меня к вам приватное дело, Аристарх Болеславович, — начал Вирхов, устроившись в предложенном ему кресле и потирая тыльной стороной ладони подбородок. — Меня интересует имя одного из ваших посетителей. Сегодня часа два назад отьехал отсюда. Рост выше среднего, короткие черные волосы, сухощавый, лет двадцати двух или чуть старше… Замашки барственные… Так, что еще? Пальто и шапка с каракутем, серым.
