чтобы поставить их у каждого люка? Как выкурить оттуда злодеев? Наверняка у них есть тайные убежища и на поверхности.
Размышления следователя прервал вежливый стук в дверь. На пороге появился смущенный доктор Коровкин.
– А, Клим Кириллович! – радушно приветствовал старого знакомца Вирхов. – Чем обязан? Какими судьбами?
– Добрый день, Карл Иваныч. Решил заглянуть. Поблагодарить вас за спасение Марии Николаевны. Она уверена, что вы поймали напавших на нее бандитов. Они же при вас говорили о своих делишках на Варшавском вокзале, на Псковско-Рижской дороге.
– Разглагольствовали, не спорю. Однако поймать я их не успел. – Вирхов хотел оставить неприятную тему.
– Главное, наша «дикая кошка петербургской полиции» спасена. – Клим Кириллович отвел глаза, он испытывал чувство неловкости, хотя минувшей ночью согласился с Мурой и Бричкиным, что, щадя самолюбие следователя, историю с переодеванием лучше утаить.
– Да, это было непросто, – сказал Вирхов, ведя гостя к кожаному дивану. – Хоть бы намекнули, каким делом занята наша юная сыщица. А то по неопытности попадет в пренеприятную ситуацию.
– Увы, Карл Иваныч, я и сам толком ничего не знаю. Мария Николаевна и ее конторщик темнят. Знаю лишь, что она вела какие-то розыскные мероприятия на Петербургской стороне, у Николо- Труниловской церкви.
– Что она там искала? – потер лоб Вирхов. – В последнее время там тихо. Я думал, милейший Клим Кириллович, что вы сопровождаете ее в храм. Вы же вместе присутствовали при гибели отца Онуфрия и Студенцова.
– Она меня не приглашала, – возразил доктор. – Возможно, у нее есть более достойный сопровождающий.
– Вы думаете, имеется романтическая подкладка?
– Не знаю. – Доктор опустил голову. – Мне это кажется ерундой по сравнению с допущенной мною ошибкой.
Вирхов насторожился.
– Как друг профессора Муромцева я чувствую моральную ответственность за безопасность и благополучие членов его семьи, признался доктор.
– То есть Марии Николаевны, – уточнил Вирхов.
– Она одна в городе и окружена опасностями, – пояснил доктор. – Я намеревался дождаться, когда она завершит свое расследование и вместе с ней отбыть на «Виллу Сирень». Но... Она все время ускользает из-под моего контроля. Вот и вчера... Не пришла на велодром, хотя и обещала. В конторе ее не застал. Лишь заполночь убедился, что она дома, жива и здорова.
– Вы так поздно наносили визит молодой девушке?
– Выглядит неприлично, – вздохнул доктор. – Но, во-первых, я беспокоился. Во-вторых, белые ночи совсем сбили меня с толку, я перестал ощущать время...
– А в-третьих?
– А в-третьих, я вчера случайно набрался лишнего в «Аквариуме». Напрасно ждал вашего Тернова. Дашка была, пела. А он исчез. Зато там вовсю веселились господа Родосский, Оттон, Фрахтенберг и Ханопулос.
– Как? И грек успел затесаться в эту компанию? – Вирхов поднял плоские белесые брови.
– Я-то в основном беседовал с инженером. Занятный человек.
– А как вам показался грек? – неожиданно спросил Вирхов.
– Выразительный, – пожал плечами доктор. – Знаком, судя по всему, с калокагатией. Интеллектом не блещет. А что?
– Этот самый грек, кажется, до безумия влюбился в нашу сыщицу.
– Не может быть! – Доктор вскочил и забегал по кабинету. – Она мне ничего не говорила! Невероятно! Он слишком глуп!
– Не говорит ли в вас ревность, милый доктор?
– Какая ревность! Скорее Мария Николаевна испытывает странную ревность ко мне.
– У вас есть подтверждения? – Вирхов иронически улыбнулся.
– Она проговорилась ночью, что следила за мной на Петербургской стороне...
– И что же вы делали в районе Посадских?
– Навещал несчастную девушку, несколько дней назад она случайно оказалась на моем пути, была на сносях.
Доктор плюхнулся на диван.
– Ясно, – ответил Вирхов. – Конфиденциальное дело Марии Николаевны Муромцевой – расследование вашей тайной жизни, дорогой Клим Кириллович.
– Почему тайной? – возмутился доктор. – Я ничего не скрывал. Не афишировал, конечно. Но, право, руководствовался самыми невинными и благородными побуждениями.
– А нельзя ли узнать имя вашей посадской мадонны? – осторожно спросил Вирхов.
– Можно. Ульяна Фроловна Сохаткина.
Вирхов побагровел.
– А отца ее младенца зовут Василием?
– Откуда вы знаете? – опешил доктор.
– Оттуда, – отрезал Вирхов. – Советую вам, милый доктор, оставить попечение вашей клиентки. По нашим сведениям она связана с преступником.
– Я догадывался, – растерянно ответил доктор.
– Но вы не догадывались, что у полиции руки коротки, чтобы предать злодея суду.
– Не понял, Карл Иваныч, о чем вы?!
– Главное, чтоб вы поняли – этот преступник готов на все. И дурочка Ульяна ему не нужна. Она в курсе его подвигов?
– Считайте ее покойницей, – объявил Вирхов. – Довольно об этом. Вы, Клим Кириллович, хотели рассказать мне о совершенной вами ужасной ошибке.
– Да, – приходя в себя, подтвердил доктор. – Ночью, вернее ближе к утру, я, под воздействием винных паров, потребовал от Марии Николаевны не появляться в конторе «Господин Икс». Я считал, она там в опасности.
– Ход вашей мысли мне ясен, – поддержал друга Вирхов. – И что?
– Она согласилась! – Доктор понурился. – Но, Карл Иваныч, сегодня утром я понял, что не прав! Мы хотя бы знали, где она, рядом был Бричкин. Теперь она будет ходить неизвестно где. А вдруг с ней что- нибудь случится?
Вирхов откинулся на спинку дивана и потер ладонью брюшко – он чувствовал, что его организму требуется еще одна порция кофеина. Он кивнул письмоводителю, тот, вскочив, помчался заваривать кофе.
– Карл Иваныч! Умоляю вас! Пошлите агента в храм – пусть ходит по пятам за дочерью профессора Муромцева. Вдруг что-нибудь случится? Ведь профессор скоро приедет!
– От него пришла телеграмма?
– Телеграммы не было. Но сегодня утром мне принесли извещение о посылке из Екатеринбурга. Не понимаю, почему он отправил ее на мой адрес?
– Профессор уверен, что его семейство на даче. А что в посылке? – поинтересовался Вирхов.
– Не знаю, не успел получить. Однако в извещении указано, что там находятся образцы шпата.
– Действительно, странно. Что, ему шпата здесь не хватает?
– В уральском больше фтора содержится.
Появившийся в дверях с подносом письмоводитель, уловив паузу, шепнул Вирхову:
