В общем, это место было похоже на долину острова Шонмор. На севере виднелись горы, на юге — низкие, редкие холмы, через которые они едва перевалили на подбитом
Вот только все вокруг было как-то сглажено, безлюдно и необыкновенно пустынно. Даже птиц, казалось, не было поблизости, даже вездесущие цикады не разливали свои однообразные песни в этом воздухе.
В сотне футов от подножия дюны стояла большая янтарная скала. Воздух вокруг нее потрескивал от перенасыщенности энергией. Напряжение, которое исходило от этого предмета, заставило всех насторожиться. Но Лотар уже знал, что скала не единственный предмет, который следовало тут изучить.
К ним подошел Санс с посохом Гурама. Сухмет, рассердившись на себя, что выпустил свой драгоценный инструмент из рук, когда катился по песку, выхватил его с таким видом, словно хотел руки у лейтенанта оторвать.
— Ну, — Лотар внимательно посмотрел на каждого из своих спутников, — какие будут соображения?
— Какие тут могут быть соображения? — буркнул Рубос. — На этом вот холмике, правда, в нашем мире он чуток объемистее и пошире, стоит замок КаФрама. С него мы и навернулись. И вообще, вся местность та же, только без жилья.
Лотар кивнул, соглашаясь, и повернулся к Сансу. Лейтенант слегка покраснел и произнес, чуть запинаясь:
— Мне кажется, отсюда нелегко будет выбраться.
Сухмет впервые за последние несколько минут улыбнулся:
— Ты даже не подозреваешь, юноша, насколько нелегко. — Он повернулся к Лотару: — Господин мой, мы оказались в очень далеком будущем от того времени, которое можно называть нашим. Или в одном из параллельных времен. И выбраться отсюда не менее трудно, чем из будущего, которым никто из нас не владеет в достаточной мере.
— Почему ты думаешь, что мы в будущем? — поинтересовался Лотар.
— Обедненная флора и фауна, размеры солнца, положение звезд, которое ты не удосужился сразу оценить, а я уже проверил, — такой будет звездная карта через три-четыре десятка миллионов лет.
Лотар быстро посмотрел на небосклон, поднял свои зрительные возможности, чтобы увидеть звезды даже в ослепительный солнечный день. Все правильно: привычные созвездия располагались иначе и светили по-другому. Хотя насыщенность света, возможно, была просто оптическим эффектом его неправильного обращения со световыми градациями.
— Есть еще одна вещь, которая не внушает оптимизма, — сказал Лотар. — Здесь смещены все стороны света, они или как-то перекрыты, или привычные магнитные оси…
— Они перекрыты, мой господин, искажением всего окружающего пространства, — удивленно протянул Сухмет. — И с такой кривизной, о которой я никогда прежде не слышал.
— Э-гей, — насторожился Рубос, — надеюсь, это не значит, что мы не сможем добраться до реки?
Лотар измерил расстояние. До ближайшего берега было чуть больше четверти мили.
— Нет, думаю, искривление пространства начинается подальше, так что с водой у нас проблем не будет, а вот с питанием… Может быть, и не все получится.
Сухмет шаг за шагом повторил Лотаровы действия, оценивая возможность выжить в этих местах.
— Ну, если уж совсем станет невмоготу, попробую выращивать скоросозревающие плоды прямо тут, на песке. С посохом за ночь можно состряпать целую грядку вполне съедобных тыкв. Была бы вода.
— Нужно проверить, есть ли у нас вода, — решил Лотар. — Санс, сними-ка свой нагрудный панцирь, сходи к реке и принеси в нем воды.
— Только вымой его сначала, — буркнул Рубос.
Лейтенант кивнул и умчался прочь. Тогда Сухмет повернулся к янтарной скале и стал ее внимательно разглядывать.
— Ну, — поинтересовался Рубос минут через десять, — понимаешь в этом что-нибудь?
— Пока к ней лучше не подходить. Я попробую поэкспериментировать, и лишь потом скажу что-то определенное.
— Хорошо, — согласился Рубос и присел на огромную, почти окаменевшую корягу, наполовину засыпанную песком. — Но что тогда нам остается делать?
— Во-первых, ждать, — ответил ему Лотар. — А во-вторых, пожалуй, нужно все-таки проведать, как это он свернул пространство, что выйти из этой точки, кажется, невозможно. Крыльями…
— И не думай, — твердо произнес Сухмет, — крылья — как раз то, что может тебя погубить. И оглянуться не успеешь, как врежешься во что-нибудь, и от тебя только мокрая кашица останется, или унесешься в такую даль, что…
Он помолчал, прощупывая что-то так далеко, что Лотар не стал даже и следить за ним. Он чувствовал: здесь явно что-то не так. Может быть, даже в этой ловушке есть кто-то еще. Или нечто, пока им неизвестное. Но если быть достаточно разумными, то можно найти это нечто и использовать. Вот только поиски потребуют напряжения всех его сил.
Вернулся Санс. Он шел очень напряженно, словно переставлял ноги ощупью в полной темноте. Лишь когда до холма осталось не больше сотни шагов, лейтенант улыбнулся с таким облегчением, будто увидел маяк, и последний отрезок пробежал, расплескав почти треть воды.
— Ты чего? — спросил его Рубос.
Санс радостно улыбнулся, вытер пот и удивленно ответил:
— Знаешь, когда от этого места удаляешься, что-то происходит… Я не смогу объяснить, но память слабеет, и уже не представляешь, куда идешь и что собирался делать. — Он оглянулся на реку, и по лицу его пробежала тень страха. — Это покажется странным, но я едва вспомнил, что должен набрать воды, и еле нашел место, куда должен вернуться. Я просто забыл его, как младенец-несмышленыш.
Лотар и Рубос с удовольствием напились. Но Сухмет, казалось, даже не заметил воду, хотя пить хотел не меньше других. Он жестко, даже враждебно осматривал простиравшуюся вокруг пустую и тихую долину. И наконец произнес:
— Это называется эффектом необжитых пространств. Давным-давно, когда маги класса Харисмуса открыли возможность путешествия в параллельных временах или в другие миры, стало известно, что человек может удерживать сознание и внимание только в том месте, которое обжито его предками или хотя бы какими-нибудь другими разумными существами. Если ты попадаешь в необжитое место, то теряешь координацию, нарушается причинность действий, и, ко всему прочему, слабеет память. В общем, любой человек превращается в несмышленыша, как метко сказал наш лейтенант. Поэтому даже тебе, господин, не следует улетать совсем далеко — можешь не найти дорогу назад.
Старик повернулся. На его обычно таком смягченном, морщинистом лице проступила жесткая, угловатая маска, которая появляется у некоторых людей незадолго до смерти.
Нет, подумал Лотар, только не это, я не переживу, если к потере четверых моих ребят прибавится еще и гибель Сухмета.
Но теперь он знал, что определенно чувствует смерть, разлитую здесь в воздухе, в солнечном свете, в песке, который так мирно струился у них под ногами. Он огляделся. Может быть, все дело в этой янтарной скале?
— Сухмет, а эта штука не фонит?
Восточник слегка размяк. Вопрос как-никак был задан по его предмету, и он мог на него ответить.
— Этот инструмент, господин мой, имеет так много возможностей, что о них вскользь даже упоминать нехорошо. Пожалуй, по функциональности эта скала превосходит даже посох Гурама. Но сейчас этот инструмент используют только для одного-двух приемов. Я еще не разобрался окончательно, но, кажется, она генерирует тот самый сигнал, который и заставляет восточные армии идти на Запад.
