предприятия. Но даже в этом случае мы не получим того компенсационного соглашения, которого нам бы хотелось. Мы так спроектировали деятельность компании и свою деятельность, чтобы заниматься тем, что нам нравится, с теми людьми, которые нам нравятся. Мы, равные в своих позициях, вынуждены заниматься скучными или неприятными вещами. Как руководителям компании нам также причитается огромное множество как материальных, так и психологических льгот. При этих идиллических условиях мы не ждём, что акционеры возьмут на себя груз компенсаций, в которых у нас нет недостатка.
Даже если бы нам совсем не платили, мы с Чарли всё равно продолжали бы держаться за свои «тёплые местечки». Мы бы подписались под следующим убеждением Рональда Рейгана: «Наверное, действительно ещё никто не погиб от тяжёлого труда, но, я думаю, зачем вообще рисковать».
В 1991 г. мы сделали одно крупное поглощение — Н.Н. Brown Shoe Co., ведущий производитель обуви в Северной Америке, который знает, как получить неплохую валовую прибыль с продаж и собственных активов. Обувная отрасль — трудный бизнес: из миллиарда пар обуви, продаваемых ежегодно в США, около 85% составляет импортная продукция, поэтому дела большинства предприятий обувной отрасли идут плохо. Широкий ассортимент стилей и размеров, которые предлагают производители, приводит к увеличению запасов, значительный капитал также увязан с дебиторской задолженностью. Отличительной чертой компании Н.Н. Brown является одна из самых необычных систем компенсаций, которые я когда-либо встречал, она порадовала моё сердце. Некоторое количество ведущих сотрудников ежегодно получают зарплату 7800 долл., к которой добавляется определённый процент от прибыли компании после того, как из неё будет вычтен налог на используемый капитал. Таким образом, управляющие оказываются в позиции собственника в отличие от других руководителей, которые только говорят, но с места не двигаются, выбирая систему компенсаций с большим пряником и крошечным кнутом (такая система неизменно расценивает собственный капитал, как если бы он был бесплатным). Система компенсаций, существующая в компании Brown, в любом случае приносит пользу как компании, так и её управляющим, что не удивительно: у руководителей, которые стремятся положиться на свои способности, обычно большие способности.
Часть II. Корпоративное финансирование и инвестирование
В середине 1973 г. мы приобрели долю в компании The Washington Post Company (WPG) по цене, не превышающей 1/4 от тогдашней стоимости компании на акцию. Подсчёт соотношения цены и стоимости не требовал особых навыков. Большинство специалистов по ценным бумагам, брокеров, специализирующихся в области СМИ, и руководителей информационных компаний оценивали внутреннюю стоимость WPC на уровне 400-500 млн. долл. Наши подсчёты примерно совпадали. На фондовом рынке компания оценивалась в 100 млн. долл. Сообщения об этом публиковались ежедневно, и каждый мог их видеть. Наше преимущество скорее заключалось в деловом подходе: из трудов Бена Грэхема мы поняли, что ключом к успешной инвестиционной деятельности является покупка акций прибыльных предприятий, когда на рынке эти акции продаются с большим дисконтом к основной стоимости бизнеса.
С другой стороны, в начале 1970-х многие институциональные инвесторы при назначении цены покупки или продажи считали стоимость бизнеса несущественным фактором. Сейчас это вряд ли возможно. Эти организации были просто очарованы инновационной теорией, проповедовавшейся в то время преподавателями престижных деловых школ. Суть этой теории заключалась в том, что фондовый рынок полностью эффективен, поэтому расчёт стоимости бизнеса, как и сама стоимость бизнеса, не имеет никакого значения в инвестиционной деятельности. (Мы очень признательны уважаемым преподавателям. Что может быть более выгодным в интеллектуальном соперничестве, будь это бридж, шахматы или выбор акций, чем соперник, которого научили, что мыслительный процесс — это пустая трата сил[20].)
А. Господин Рынок[21]
Каждый раз, когда мы с Чарли покупаем обыкновенные акции для страховых компаний Berkshire (не принимая во внимание арбитражные приобретения, о которых речь пойдёт в следующем эссе), мы подходим к сделке как к покупке доли частного предприятия. Мы учитываем экономические перспективы компании, личностные характеристики управляющих и цену, которую нам придётся заплатить. Нас не интересует срок или цена продажи. Мы хотим оставаться владельцами акций не-ограниченное время, до тех пор, пока ожидаем удовлетворительного темпа роста внутренней стоимости компании. При инвестировании мы оцениваем себя в качестве бизнес-аналитиков, а не в качестве аналитиков рынка, специалистов по макроэкономике и даже не в качестве специалистов по ценным бумагам.
Наш подход позволяет использовать активный рынок ценных бумаг, так как он периодически предоставляет такие возможности, от которых просто текут слюнки. Но это отнюдь не определяющий фактор. Затянувшийся перерыв в торговых операциях с ценными бумагами, которыми мы владеем, обеспокоит нас не больше, чем отсутствие ежедневных котировок на World Book или Fechheimer. В конечном счёте, наше экономическое положение определяется положением компании, которой мы владеем, не важно, принадлежит она нам полностью или частично.
Бен Грэхем, мой друг и наставник, уже давно описал, как нужно относиться к колебаниям цен на рынке. Я считаю, что именно такой подход в наибольшей степени способствует успеху в инвестиционной деятельности. Представьте себе, что биржевые котировки устанавливаются неким необыкновенно любезным г-ном Рынком, который одновременно является вашим партнёром в частном предприятии. Что бы ни случилось, г-н Рынок ежедневно появляется у вас и называет цену, по которой он хотел бы приобрести вашу долю или продать свою.
Даже если ваше совместное предприятие имеет стабильные экономические показатели, г-н Рынок будет назначать цену хуже некуда. Всё дело в том, что этот несчастный человек страдает неизлечимыми эмоциональными расстройствами. Иногда он пребывает в полной эйфории и замечает только благоприятные деловые факторы. Тогда он устанавливает очень высокую цену на покупку или продажу, поскольку опасается, что вы уведёте у него долю и предстоящую прибыль. В другое время он пребывает в угнетённом состоянии и не видит в будущем ни-чего, кроме грядущих бед для вашего предприятия и для всего мира.
В таком настроении он называет очень низкую цену, так как боится, что вы можете сплавить ему свою долю.
У г-на Рынка есть и другая подкупающая черта характера: он совсем не обижается, когда его игнорируют. Если сегодня его цена вам не интересна, завтра он предложит другую. Сделки заключаются по вашему усмотрению. При таких условиях, чем глубже его депрессия, тем лучше для вас.
Но, как Золушка на балу, вы должны принять к сведению одно предостережение, иначе карета и лакеи превратятся обратно в тыкву и мышей. Запомните — г-н Рынок должен служить вам, а не руководить вами. Вас должен интересовать его бумажник, а не его мудрость. Если в течение нескольких дней он ведёт себя безрассудно, то вы можете или просто игнорировать его, или выгодно воспользоваться его неадекватным поведением. Но если хотите избежать катастрофы, не попадайте под его влияние. Если вы не уверены, что понимаете и оцениваете своё предприятие лучше, чем г-н Рынок, вы не должны вступать в игру. Как говорят игроки в покер: «Если вы играете уже 30 минут и до сих пор не выяснили, кто в игре простак, то вы и есть этот простак».
Аллегория с г-н Рынком, предложенная Беном, может показаться устаревшей в сегодняшнем мире инвестиций, когда многочисленные профессионалы и теоретики рассуждают об эффективных рынках,
