прибылях компании в прошлом году составили 83 млн. долл. Однако лишь около 530 000 долл. (600 000 долл. за вычетом примерно 70 000 долл. налога на дивиденды) включается в прибыль Berkshire в соответствии с GААР. Остаток 82 млн. долл. сохраняется за Capital Cities в качестве нераспределенной прибыли, которая работает на нас, но не учитывается в балансе.
Мы придерживаемся следующего мнения по поводу такой «забытой, но не исчезнувшей» прибыли: совершенно неважно, каким образом она учитывается, самое главное — это владеть и распоряжаться ею в дальнейшем. Нас не заботит, если вдруг аудиторы услышат звук падающего дерева в лесу. Нас интересует, кому принадлежит это дерево и что с ним будет сделано впоследствии.
Когда компания Coca-Cola использует нераспределенную прибыль для обратной покупки своих акций, она увеличивает наш процент участия в самой, по моему убеждению, выгодной торговой марке в мире. (Конечно, компания использует нераспределенную прибыль и на другие цели, направленные на увеличение стоимости.) Вместо того чтобы выкупать свои акции, Coca-Cola могла выплатить эти средства нам в качестве дивидендов, чтобы мы затем приобрели больше её акций. Но этот метод менее эффективен, так как налог, который нам пришлось бы заплатить за прибыль по дивидендам, не позволил бы нам увеличить долю нашего участия до такой степени, как это может сделать Coke, действуя вместо нас. Если бы всё-таки компания пошла по этому менее рациональному пути, то Berkshire показала бы в своём отчёте гораздо более высокую «прибыль».
Я считаю, что лучший способ вычисления нашей прибыли — определение «скрытой» прибыли следующим образом. Возьмём 250 млн. долл. — наша операционная прибыль (по грубым подсчётам) в 1990 г. от участия в объектах инвестиций, которые эту прибыль удержали. Вычтем 30 млн. долл. на дополнительные налоги, которые нам нужно было бы заплатить, если бы эти 250 млн. долл. были выплачены нам в виде дивидендов, и прибавим оставшиеся 220 млн. долл. к нашей объявленной операционной прибыли, равной 371 млн. долл. Таким образом, наша «скрытая прибыль» за 1990 г. составила около 590 млн. долл.
По нашему мнению, стоимость нераспределенной прибыли предприятия для всех её владельцев определяется эффективностью использования этих средств, а не долей чьего-либо участия в этом предприятии. Если бы вам в последние десять лет принадлежала сотая доля 1% Berkshire, вы бы получили полную экономическую выгоду от своей доли нераспределенной прибыли, независимо от того, какую систему бухгалтерского учёта используете. Вы бы также получили прибыль как владелец 20% компании. Но если бы вам принадлежало 100% множества капиталоёмких предприятий в течение этих десяти лет, то нераспределенная прибыль, полностью и со всей тщательностью учитываемая вами в соответствии со стандартной методологией бухучета, принесла бы вам ничтожно малую экономическую выгоду либо вообще никакой. Мы не подвергаем критике бухгалтерские процедуры и не собираемся заниматься созданием лучшей системы. Мы просто хотим обратить внимание менеджеров и инвесторов на следующее: бухгалтерские данные — это первый, а не последний этап процесса оценки предприятия.
В большинстве корпораций практически не уделяют внимания компаниям, доля владения которыми составляет менее 20% (возможно, потому, что они не дают максимизировать заветную объявленную прибыль), и различия между бухгалтерскими и экономическими результатами, о которых мы только что говорили, несущественны. Но для нас эти компании имеют существенное и все большее значение. Их значимость, по нашему мнению, в том, что размер объявленной операционной прибыли становится для нас менее важной величиной.
На огромном игровом поле (где представлена вся совокупность крупнейших американских корпораций) наша задача заключается в отборе таких предприятий, экономические характеристики которых позволяют превратить каждый доллар нераспределенной прибыли не менее чем в один доллар рыночной стоимости. Несмотря на все промахи, нам пока удавалось добиться поставленной цели, и в этом нам помогала покровительница всех экономистов согласно Артуру Окуну — Св. Компенсация. Иногда нераспределенная прибыль, принадлежащая нам как владельцам, давала незначительный либо даже отрицательный эффект относительно рыночной стоимости, в то время как в большинстве позиций один доллар, удержанный объектом инвестиций, превращался в два и более доллара рыночной стоимости. На настоящий момент наши лучшие компании более чем компенсируют отставание других компаний. Если мы сохраним подобный результат, он послужит обоснованием наших попыток максимизировать «экономическую» прибыль независимо от оказываемого воздействия на «бухгалтерскую» прибыль.
Мы также убеждены, что возможность получить выгоду имеют и инвесторы, которые могут сконцентрировать внимание на скрытой прибыли. Для расчёта необходимо вычислить базовую прибыль, относимую на акции, по каждой позиции портфеля и суммировать все значения. В задачу каждого инвестора должно входить создание такого портфеля (в сущности, «компании»), который обеспечил бы инвестору самую высокую скрытую прибыль в следующие десять лет.
Такой подход заставит инвестора отдавать предпочтение долгосрочным перспективам компании, а не краткосрочным перспективам фондового рынка, что со временем принесёт свои плоды. Конечно, никто не станет спорить, что индикатором для инвестиций всё-таки служит рыночная цена. Но цены формируют именно прибыли будущих периодов. В инвестиционной деятельности, как в бейсболе, чтобы заработать очко за прогон, нужно наблюдать за игровой площадкой, а не за табло.
Главный показатель эффективности работы административно-управленческого персонала компании — достижение высокого уровня прибыли с собственного капитала (без неоправданного использования кредита для каких-либо финансовых сделок, бухгалтерских уловок и т.д.), а не последовательное увеличение прибыли на акцию. Мы считаем, что деятельность многих корпораций стала бы более понятна как акционерам, так и общественности, если бы руководители и финансовые аналитики меньше уделяли внимания прибыли на акцию и ежегодному изменению этого показателя.
С. Экономический гудвилл против учётного[65]
Внутренняя стоимость нашей компании намного превышает её балансовую стоимость. Это объясняется двумя основными причинами.
• По стандартным принципам бухгалтерского учёта мы должны заносить на баланс обыкновенные акции подконтрольных нам страховых компаний по рыночной цене, а все другие принадлежащие нам акции — по наименьшей из двух: совокупной либо рыночной стоимости. В конце 1983 г. рыночная стоимость этой группы превысила балансовую стоимость на 70 млн. долл. до выплаты налогов, или примерно 50 млн. долл. после удержания налогов. Это превышение учитывается при оценке внутренней стоимости компании, но не включается в расчёт балансовой стоимости.
Ещё более важно то, что мы владеем несколькими предприятиями, экономический гудвилл[66] которых (должным образом включаемый во внутреннюю стоимость компании) намного выше учётного гудвилла, отражённого в нашем балансе и включаемого в балансовую стоимость.
Можно прожить полноценную жизнь, нисколько не задумываясь о гудвилле и его амортизации. Но студенты, специализирующиеся на инвестициях и управлении, должны понимать все нюансы, касающиеся этого дела. Мой собственный образ мышления радикально изменился с тех пор, как 35 лет назад я стал сторонником материальных активов и научился остерегаться предприятий, чья стоимость в большей степени зависела от экономического гудвилла. Из-за этого моего предубеждения я допустил много значительных упущений, хотя вместе с тем — сравнительно немного грубых ошибок.
Кейнс определил, в чём заключается моя проблема: «Трудность не в том, чтобы принять новые идеи, а в том, чтобы отбросить старые». Я не торопился избавляться от старых идей, возможно, потому, что большая часть того, чему научил меня тот же самый преподаватель, представляла (и продолжает представлять) для меня большую ценность. В конечном итоге благодаря собственному опыту и опыту других
