Оборотни космоса

Закрыв глаза, поджав ноги, он считал секунды до того, когда сработает запал.

В бездне раскатисто, гулко грохнуло. Раз-два-три — отмерив время разлёта осколков, Pax поглядел туда — осветительная головка гранаты с шипением рикошетила от стен, словно далеко внизу, в чёрной трубе, билась огненная муха, полосуя неподвижный воздух. Яркий искрящий свет причудливо озарял стены шахты. Дна видно не было; из стен торчали какие-то выступы, метались их тени — будто лапы, тянущиеся из глубины. Это зрелище надвинулось — и проникло в Раха; накатило удушье, ум помутился, а глазам откуда-то изнутри отчётливо предстало видение дна — там груды мляк, растерзанных, искусанных, они копошатся, возятся, моргают, поднимают руки и что-то кричат...

Тросик дёрнулся, поволок Раха вверх — это спохватились испуганные ребята. Когда Pax переполз с решётки на пол камеры, его обступили с лихорадочными возгласами:

— Что там было?

— Что ты видел?!

— Я... — Обессиленный Рах не мог встать. — Кинул ручную бомбу.

— С ума свихнулся!

— Ничего, — выдохнул Pax, — зато живой вернулся.

— Так никто не делает, — уняв стук зубов, пробормотал вожак. — Вот увидишь, плохо будет!

— Видел... — слабо проговорил вернувшийся из бездны, и все замерли, боясь пропустить хоть слово; ведь ради этого и выкликают, чтобы явилось незримое и открылось сокровенное. — Видел... мляки... много-много, они там навалены, а руки движутся, рты говорят... они встают на ноги и смотрят.

— И ничуть не страшно. — Шестигодка Тими, уже довольно развитая девчонка из Гутойсов, тоже тряслась, но уступать пятипалому в храбрости не собиралась. — Мы такую замечательную мляку сбросили, что бояться нечего. Ну-ка, помогите мне расстегнуть его. Теперь я полезу выкликать.

Pax было отключился, но его стали ворочать, чтобы добраться до пряжек сбруи, и он, открыв глаза, увидел совсем рядом пальцы Тими, выглядывающие из сандалий-босоножек. Пальцы нетерпеливо шевелились от беспокойства, поблёскивая розовым лаком ноготков. Этот педикюр, а в придачу выразительность живых пальцев прямо-таки ушибли Раха, и он опять испытал приступ удушья, но не от ужаса бездны, а от счастья лицезреть красивые ноги Тими.

«Ухты!..» — только и мелькнуло у него ослепительное солнечное чувство, и тут он взаправду потерял сознание. С подростками это случается.

Медеро заучивала очень нудный раздел природоведения — о светилах. Её класс ещё не вывозили на поверхность для знакомства с солнцем и луной. Чтобы экскурсии прошли как следует, надо дождаться безоблачного утра и ясной ночи, а пока знакомься со светилами по книжкам и видео.

— Восход Юады в равноденствие происходит точно в десять часов, — твердила она полушёпотом, стараясь запомнить урок, как песню. — С восходом наступает светлый и жаркий период суток...

Она забралась с учебником на самую верхнюю койку, чтобы никто не мешал. Как трудно жить в многодетной семье! если бы папке с мамкой не доплачивали за лишних ребёнков, неизвестно, что было бы.

«Ишь сколько мамаша Родон нарожала, — слышали чуткие ушки Медеро на улице. — Как троглодитка! Ну трое; ну четверо — а зачем пятого?..» «Раньше бы нечётного по древней правде — в кладезь, вместо мляки, — шипел другой голос. — Слишком много нас слишком глубоко роем — бездну тревожим. Откупаться надо, а чем?..»

От таких разговоров Медеро вздрагивала, но не находила, чем возразить. Школьная карта глыбей с упорно ползущими вниз конусами погружения была нарисована красочно и гордо, но куда опускались конусы, разжижая камень растворителем? где предел, ниже которого нельзя? даже подумать страшно.

Тарья, как истинный младший, тетёшкался с Буном, одновременно пытаясь смотреть по экрану кино про солдат и слушать музыку через наушники. Олес — девушки имеют право погулять! — упорхнула в гарнизонный клуб на танцы, помахать хвостиком перед военными. Бакра тоже вовсю наслаждался выходным, и где его носит — угадай.

Один лемурид сочувствовал Медеро! каково девчонке изнывать в норе над уроками, когда подружки бесятся по коридорам?

И жители облаков услышали её немой стон и послали ей развлечение.

В дом вошёл знакомый рослый наоси, без жилета и кортика, зато с двумя сумками — большой и маленькой.

— Добро пожаловать, страж, — радушно, хоть и без особого восторга, встретил его папка.

— Привет, хозяин. Я у вас обоснуюсь на пару ночей.

— Что ж, место найдётся. Смонтируем койку поперёк на втором ярусе — устроит?

— Койка не нужна. Еда тоже. Мне требуется база, чтобы складывать инструменты, а то в казармы Унгела далеко ездить.

— Оставляйте, всё будет цело.

— А лемурид? — с подозрением скосился наоси на ручного зверька.

— Здравствуйте! — отложив учебник, с радостью свесилась вниз Медеро. — Вы будете с нами жить? а Мура не бойтесь, он ничего не испортит. Он не может открывать застёжки и замки.

— Тогда — малыш. — Наоси перевёл взгляд на Буна.

— Ой, да он ещё как лемурид!

— Дети — стихийная и разрушительная сила. Я знаю случаи, когда они своими слабыми пальчиками разносили ценную аппаратуру на отдельные детали. А самые важные части — проглатывали.

— Да, — покивал отец семейства, — и я всем говорю, что новые модели бытовых приборов надо на сутки отдавать в детский питомник. Если прибор уцелеет — можно пускать в продажу.

Пока наоси, достав из меньшей сумки клановый жилет и кортик с ремнями, одевался и опоясывался, Бун бойко подбежал на четвереньках к другой сумке, без затруднений открыл сложные замки и стал лапать лежащее внутри трубообразное устройство.

— Пупука, — вздохнул он, не сумев ничего отломать.

— Это плазменная пушка? — У Тарьи от волнения аж уши раскраснелись.

— Вы уже нашли кого-нибудь? — спросила Медеро.

— Ищем. — Приладив к прибору ремень, наоси повесил его на плечо, взялся за рукоять внизу — из ствола выдвинулся телескопический тубус, откуда вырвался толстый и бледный зеленоватый луч. Пробежав по краям коек, луч упёрся в лемурида, тотчас враждебно сощурившего глаза.

ПРЕДМЕТ — ЖИВОТНОЕ. ВИД — ЛЕМУРИД. ОБЗОР ТЕЛА НЕПОЛНЫЙ. КАТЕГОРИЯ — ЖИВОЕ. КРИТЕРИИ СОСТОЯНИЯ... — побежал курсор по экранчику, рождая алые на чёрном строки. «Вроде бы