воина.
Индра перевернулся на другой бок, но этот «кто-то» не пропал, вопреки логике спанья, а, напротив, обнаружил своё новое лицо.
Наконец кшатрий не выдержал и проснулся. Жестоко и окончательно. Первое же, что проступило в его воспалённых глазах, делало навязчивое видение сущей реальностью.
Их было двое: юноша и его подруга. Совсем ещё юная дочь этих диких степей. Удивительное внешнее сходство безошибочно указывало на близкое родство молодых людей.
Пришельцы разглядывали Индру так, что это стало вызывать у него тревогу за собственную внешность. Он ощупал лицо и спросил:
— Вы кто?
Они не ответили. Юноша повернулся и коротким жестом позвал сестру за собой.
— Эй, вы кто?! — настойчиво повторил воин, поднимаясь на ноги. Должно быть, его решительность и суровый вид, в котором сказывались бессонная ночь и не менее бессонное утро, заставили молодых людей отнестись более уважительно к этому вопросу.
Юноша с достоинством, хотя и с угадываемой душевной тревогой, шагнул навстречу кшатрию.
— Я — Нами, а она — моя сестра Намати.
Выговор молодого человека указывал на то, что он не нишада.
— Какому народу ты принадлежишь? — снова спросил Индра.
— Дану.
Индра ничего не слышал о таком народе, но решил, что это, вероятно, демоны. Брат и сестра не были похожи на арийцев, хотя правильные линии и красивые черты лица указывали на их благородное происхождение. Только другое.
Индра не знал, стоит ли ему соглашаться с подобным наблюдением. С тем, что, помимо самих «благородных», могут существовать и другие благородные. В отличие от Пипру, полностью подтверждавшего своей внешностью мнение Дадхъянча о «кривой ветке», эти двое были правильны и красивы. Откровенно красивы. Хотя и не являлись арийцами. Индра подумал, что разберётся как-нибудь на досуге с таким явлением.
— Послушайте, — начал кшатрий, — я разыскиваю в этом месте.., — тут он запнулся, раздумывая, как ему лучше объяснить, что такое колесница, —… я разыскиваю…
— Он что-то потерял, — пояснил Нами сестре. Индра понял, что растолковать предмет поиска ничуть не проще, чем его обнаружить.
— То, что плавает по воде, — заявил воин.
Брат и сестра переглянулись. Посмотрели на Индру. Намати испытывающе оценивала услышанное. В её больших зелёных глазах застыло чувство, среднее между удивлением и растерянностью. «Как она красива!» — невольно подумал Индра, вглядываясь в хрупкое личико юной де-моницы.
— Ладно, — он махнул рукой, собрал плащ и отправился к ашвинам.
— Может быть, ему нужна лодка? — предположила девушка.
— Лодка! Ну конечно, — обрадовался Нами.
Индра обернулся:
— Что такое лодка?
— То, что плавает по воде. У нашего брата есть лодка.
— Наш брат — воин, — гордо сказала Намати. — Великий воин.
Индра хмыкнул. Дружелюбно, незлобливо.
— А можно увидеть его это… лодку?
— Конечно, — простодушно пообещал юноша. Его поспешность вызвала у Намати тихий протест.
— Послушай, ты не можешь так говорить, — возразила она брату, — разве Намучи позволял тебе приводить чужих?
— Я не причиню вам зла, — пообещал Индра.
— Это не так-то просто сделать, — улыбнулся юноша. — Наш брат Намучи — великий воин!
— Да, я это уже слышал. Но я не причиню вам зла по другой причине.
— По какой причине? — подняв наивные глаза, спросил Нами.
— У меня нет для этого основания, — устало пояснил кшатрий.
— Он не верит, что Намучи — великий воин, — прошипела девушка брату.
— Ты не веришь, что Намучи — великий воин?! — спросил молодой человек.
— Мне всё равно, кто он. Так что — покажете лодку или нет?
— Покажем.
— Смотри, Намучи будет ругаться! — не согласилась юная красавица.
— Я уже сам могу решать, кто мне друг, а кто — нет. И приводить мне друга к жилью или не приводить. Верно?
— Верно, — одобрил Индра, — ты уже взрослый человек. Знаешь, что является первым признаком воина?
— Что? — загорелся Нами.
— Способность принимать самостоятельные решения.
— Поняла? — обрадовался юноша.
— Смотри, Намучи будет ругаться!
Индра в сопровождении своего нового товарища вернулся к стоянке. Насатья спал, разбросав по измятым шкурам руки. Как младенец. Ни молодого ашвина, ни проводника в лагере не оказалось. Должно быть, их увлекла охота.
Воин отвязал поводья своей колесницы и вывел буланых из тени деревьев.
— Что это? — тараща глаза, спросил Нами.
Индра не ответил. Он предложил молодому дану занять место в колеснице возле себя. Нами вцепился некрепкими пальцами в поручень. Вытянув поводом конские морды, воин развернул колесницу.
— Теперь держись! — бросил он оробевшему юноше.
Тяжёлые колёса заломили землю.
— Сейчас догоним твою сестру.
Нами боялся пошевелиться. Он сжался в комок.
— Да не бойся ты. Что, разве лодка не похожа на колесницу?
— Не-е, — выдавил из себя юноша.
Индра подстегнул ходкими поводьями спины буланых. Он думал, на что похожа лодка. Если не на колесницу. И как она может бегать по воде.
Впереди, за деревьями, показалась гордо шествовавшая Намати. В полосатых промельках света и тени. Её лёгкий шаг ранил взгляд Индры. Задразнил его мужское воображение, пытавшееся угадать, что скрывала эта облегающая накидка, что несло в себе это лепное совершенство её почти прозрачного тела.
Кшатрий сдержал коней, чтобы улучить момент и проехать в широкий просвет между деревьями. Следом за девушкой. Пусть насладится видом конной упряжи. Однако деревья росли кучно, и колесница через их высыпь протиснуться не могла.
Индра подстегнул буланых, и колесница, стуча ободами колёс по окаменелым щупальцам корней, выкатила на сухой наст холма.
— И это всё? — разочарованно спросил воин. — Это и есть лодка?
Нами почувствовал, что обманул ожидания своего нового друга.
— Да, — сказал юноша обречённо.
— Но это же просто бревно!
— А что ты ожидал увидеть?
Вопрос поставил Индру в тупик. А действительно, что он ожидал здесь увидеть? Может быть, большое колесо, запряжённое рыбами? Но ведь колесо тонет. Во всяком случае, в реке. Почему же не тонет бревно?
