встречал в сиддхе притаённую, нервозную напряжённость. Будто по плечу дочери Диводаса в этот момент ползла гусеница.
Зачем она приходила сюда, так далеко от своего покоя и благополучия? И что влекло её к Индре? Воин хотел дознаться, но Ратри не позволяла ему говорить об этом.
В Индре медленно и больно умирала влюблённость. Ставшая сперва тоской, искусавшей ему душу, а потом долгой, болеющей неразлюбчивым упрямством обидой.
Они ещё были вместе, но сводила их уже не радость друг другом заполонённых сердец, а навязчивое притяжение равных по скитанию духа бойцов.
— Догони его, — повторила Ратри.
Индра вдруг подумал, что в нелепости такого поступка проявился бы лучший вариант отпора этой несносности. Он поправил на себе плащ и больше ни слова не говоря поспешил за коневодом. Ратри оставалось только досадливо закусить губу.
Она не знала, чего хотела от Индры. Каким бы он мог прижиться в её душе. «Нет, только не таким, — ответила девушка своему возмущению, — но и никаким другим, должно быть, тоже».
Догнав человека с конём, Индра вдруг поймал себя на мысли, что любая его попытка начать разговор выглядела бы нелепо. Стоило ли вспех преодолеть такое расстояние, чтобы спросить ни о чём? Воин шёл в стороне от коня, выдумывая интересующие его вопросы.
Дадхъянч не замечал попутчика и думал о своём. Впрочем, все его мысли так или иначе возвращались к Трите. Слишком стремительным было их новое сближение и неожиданным — конец этой истории.
Порой Дадхъянчу всё происшедшее казалось неправдоподобным. Он не мог отделаться от мысли, что Трита зачем-то передал ему Ашву. Именно в этом и заключался фатальный смысл их встречи. И последующая гибель старого риши. То есть причиной всему стал Ашва. Но что с ним делать, Дадхъянч не знал.
Конь дёрнул головой, Дадхъянч обернулся и увидел идущего за ними кшатрия. Притихшего и понурого.
— Эй, — крикнул риши, — далеко ли до земли сиддхов?
— Если так идти, то далеко, — отозвался воин. — И чем дольше идти, тем дальше будет.
— Да? — удивился Дадхъянч. — А как сделать, что— бы стало близко?
— Просто повернуть влево.
Дадхъянч повернул коня влево. Ашва не стал сопротивляться. Ему, видно, было всё равно, куда идти. И кшатрию, видно, тоже было всё равно, куда идти. Поскольку и он повернул влево. Дадхъянч понял, что в этой ситуации нужно что-то сказать:
— Здесь так принято, чтобы тебя сопровождали, или молодого воина заинтересовал мой конь?
— Не бывает молодых воинов, — в неисчислимый раз повторил Индра, — бывают умелые и неумелые. Меня заинтересовал твой конь.
— А меня заинтересовал твой нож, — сказал Дадхъянч не оборачиваясь.
— Это твердь, которую выплавляют из камня, — почему-то объяснил Индра.
— Из камня? — переспросил риши и посмотрел на попутчика. — Я уже слышал о чём-то таком.
— Чего там слышать, вот он, — кивнул кшатрий.
Дадхъянч впился глазами в предмет, словно для того чтобы разглядеть зримую необычность пятого элемента.
— Ты, должно быть, умелый воин, если обладаешь такое оружие?
— Я, — открыл рот Индра, — молодой воин, — продолжил Кавья Ушанас и засмеялся неожиданному пассажу. Дадхъянч тоже хмыкнул и оценивающе посмотрел на попутчика:
— Нетрадиционное мышление выдаёт в человеке либо мыслителя, либо…
— Дурака, — перехватил Индра. — Раджас и тамас. Полярность мышления. Слишком условно, чтобы быть верным.
— Но и твоё отрицание слишком категорично, — не задумываясь переметнул Дадхъянч.
— Так ведь это — сатва.
— Ну и что? Категоричность сатвы вызывает …
— Её поворот, — восхищённо предположил Индра.
— Верно. Её искривлённый отпечаток.
— Вот, значит, во что оборачивается правда. Если её вбивать силой?
Дадхъянч удовлетворённо кивнул. Ему понравилась последняя реплика нового попутчика.
— Что ж, ты вполне достойно соображаешь даже для риши. Не то что для кшатрия.
— Я же говорю тебе: я молодой воин, — уже серьёзно повторил Индра.
— Или просто
Они шли по равнине, расшелушённой сухим недоростом креозота. Кривого и неуживчивого с другой растительностью. Небо пламенело редкими, размазанными по сияющей лазури облаками. Такими несхожими с этой ослепительной синью.
— А та девушка, — вдруг спросил Дадхъянч, — что же она не пошла вместе с тобой? Или ей с нами не по пути?
— Ей-то как раз сюда самая дорога, — занервничал Индра. — Но вот то, что не по пути — верно.
Дадхъянч понял, что дальнейшие расспросы здесь не нужны. Он хотел сказать что-нибудь умное, а главное — точное на эту тему, но вдруг подумал, что ничего сказать не сможет. Поскольку всё его познание совмещалось только с одной женщиной. С Гаури. Хорошо это было или плохо, но это было так.
Он вспомнил её последние слова и вдруг захотел вернуться домой. Остро и мучительно. Будто, кроме дома, ничего другого в его жизни и не было. Ничего существенного. Равностоящего. И чем дальше уводила его блажь от дома, тем явственнее он понимал свою беспомощность и неприкаянность вне его.
Дадхъянч погрузился в свои мысли и надолго замолчал. Каждый из них теперь молчал о своей женщине. Должно быть, и Ашва молчал о чём-то таком же. Ему тоже однажды не повезло с подругой.
— Я буду называть тебя Человеком с лошадиной головой, — сказал Индра, когда они остановились на ночлег. — По первому впечатлению.
Дадхъянч подумал, что, повинуясь когда— то первому впечатлению, он открыл свой младенческий роток, и его так и нарекли. Как оно прозвучало. Это впечатление.
— Называй, — равнодушно кивнул риши, — хотя меня зовут Дадхъянч.
— А меня — Индра. Но ты можешь звать меня Кавья Ушанас.
Риши взглянул на своего попутчика:
— Тоже по первому впечатлению? И кого ты впечатлил, «озарённый прозрением»?
— Самого себя. Так получилось. Как-нибудь расскажу.
— Да? А у тебя есть тайна?
— Тайна, — очарованно повторил Индра. — Ты, видно, мысли мои читаешь.
Дадхъянч не понял, но почувствовал, что они совпали. В чём-то имеющим особый смысл.
— Ещё меня зовут «победитель Быка» или «убийца данава», — вспомнил Индра.
— Немало для твоего возраста. И как же это было?
— Что было? — не понял кшатрий.
— Ну и как ты убил своего быка?
— Просто оказался в нужное время в нужном месте. Сиддхам требовался герой, и я совпал с их желаниями.
— Я тоже убил данава. Правда, это было давно, — вздохнул Дадхъянч, вспоминая горную хижину.
— Он был страшный?
— Обыкновенный. Леопард.
— Да? — изумился Индра. — Что-то на тебе не видно шрамов.
— Так получилось. Я тоже оказался в нужное время в нужном месте. Опоздай хоть на мгновение, и
