какое коварство по отношению к их равноправию таила эта круглоногая каракатица. Не подозревая и о том, что равноправием с человеком его пока наделяло вовсе не добродушие Индры, а собственный юный возраст. Ещё не набравший сил для таскания колесниц и их вожатых.
Лето пришло с известием о разгоревшейся вражде кланов в Амаравати. Кипень человеческих сил, не имея достойных дел вне арийского благополучия, пробила внутрь.
Всегда трудно сдержать клокотание души, которую будоражит от бесполезности собственного покоя. Но клокотание души и её
Нет врага в себе самом! Не ищи в себе того, с кем ты собрался бороться лишь по причине невидения другой мишени. Иметь врага и видеть его — не одно и то же.
Атитхигва умывался. Над ручьём. Расплёскивая шумную, искрящуюся воду. Индра сидел на траве, покусывая длинный гнущийся стебелёк.
— Сейчас самое время, — сказал хотар отдуваясь, — самое время начинать.
— Думаю, что не сейчас, — возразил воин.
Атитхигва запустил ладони в прозрачный поток, набрал его сносимой по песчаному промыву свежести и разнёс воду по скользкому угловатому лицу. Он привык считать, что думает только он.
— Видишь ли, — продолжил хотар, — самое время потому, что арийцам нужна проблема вне нас самих. А попутно и её решение, которое уже зависит именно от нас. Пока всё наоборот — мы не решаем проблему, а создаём. Он имел в виду Амаравати. Индра укусил стебелёк и мечтательно проговорил:
— Колесница! Да, колесница может отвлечь внимание. Но ведь ты прекрасно понимаешь, что сама по себе она — ничто. Её достоинство неотрывно от простора, покорённого горизонта, другими словами — перемещения. Стало быть, не колесницей заманю я людей, а перемещением. Куда? Зачем? Ведь ты же сам против того, чтобы считать любую причину бегства реальностью?
— Почему бегства? Кто говорит бегства? Расселения. Продвижения. Какова сейчас Арвата? Так, кусок земли между морем и горами. А ты сделай его в десять, в сто раз больше.
— Нас рассеет по такому простору.
— С колесницей-то? Вот уж нет. Теперь ей решать, что такое обозримое пространство. Что такое «арийский мир». Да и кшатриям прибавится работы поважнее выяснения права на коровью власть.
Индра покачал головой:
— Ты что, не знаешь вайшей? Они не уйдут от своих пастбищ. Впрочем, — он вспомнил старое обещание Диводасу, — когда-то я придумал, как заманить их в дорогу.
Атитхигва с интересом посмотрел в глаза товарищу.
— Для этого, — вспоминал воин, — совет вождей должен назначить праздник коров, чтобы привлечь в Амаравати стада вайшей. Со всей округи и даже с дальних пастбищ. Посулив им за участие высокие барыши. Может быть, — лучшие пастбища. Скотники должны сами рваться на этот праздник.
— Дьяатигавья, — подсказал хотар. — Мы назовём его Великим коровьим днём. Ну-ну, продолжай.
— На одну ночь Амаравати станет прибежищем для сотен тысяч коров. А утром его гигантский загон окажется пуст. Коров уведёт какой-нибудь демон.
— Назовём его Пани, — снова вмешался Атитхигва.
— Ну вот и всё. Дальше, как ты понимаешь, начнётся погоня.
— Корова идёт медленнее человека.
— Верно. У стада должен быть запас часов в шесть.
— Это невозможно, — грустно улыбнулся хотар. —Такое стадо увести незаметно? Да от его рёва содрогнутся горы! К тому же наш добрый малый Пани — наивная выдумка. Здесь понадобится целая армия погонщиков. И не шесть часов отрыва от погони, а, по меньшей мере, двое-трое суток. Да и то самое большее — на пятый день коровы окажутся настигнуты разъярёнными скотниками.
Они замолчали. Атитхигва поднял одежду, втянул в неё худые плечи и позвал Индру за собой. Кивком.
— Я не был бы Кавьей Ушанасом, — робко начал воин, — если бы предложил тебе именно этот план.
— Верно, — не удивляясь ответил хотар, — этот план ты предложишь вайшам. Значит, стадо …
— Уведут в другую сторону. А тысячи следов и выломанные заграды должны приманить вайшей на равнину.
Атитхигва сосредоточенно думал над словами Индры.
— Но как это возможно? — тихо спросил хотар не прерывая своих раздумий.
— Положим, следы — не самая сложная часть плана. Ты забыл о колеснице. Пустим сотню колесниц, к которым привяжем катки с деревянными копытами. Всё поле забьём следами. Кто их пересчитает? Тысяча? Сто тысяч?
— А стадо в это время..?
— Постоит за лесом. В другой стороне. Чтобы потом уйти вдоль гор. Пока вайши разберутся что почём, они уже будут слишком далеко. Может быть, в месяце пути от Амаравати.
— Чем люди смогут питаться всё это время? И уйдут ли с ними их семьи? — Атитхигва снова заглянул в глаза кшатрию. Видимо, хотар привык не во всём полагаться на добросовестность собственных ушей. В вопросах передачи полной достоверности хитроумных планов.
Индра улыбнулся. Пойманный взглядом сметливого человека.
— Я был бы не Атитхигва, — осторожно начал жрец, — если б не подозревал, что ты меня дурачишь.
Индра засмеялся.
— Рассказывай, что задумал.
— Третья грань истины, — с удовольствием заметил кшатрий.
— Что? Значит, коровы…
— Останутся в Амаравати. Никуда не уйдут.
Теперь Атитхигва не смог скрыть удивления.
— Всё до противного просто, — говорил Индра. — У нас будет не один загон, а два. Разделим их высокой стеной. Которую можно легко положить на землю и снова поставить. За пару часов стадо отгонят на другую сторону. С вечера мы заставим выдоить всех коров, чтобы они не мычали ночью и особенно утром. Для вайшей в пути мы заранее приготовим небольшие стада. Во-первых, правдоподобно — отбились от перегона, во-вторых, — еда на время перехода.
А жёны скотников через пару недель и погонят коров. Всех коров. Знаешь, почему? Потому, что вайши не вернутся.
— Не вернутся, — повторил Атитхигва.
— Не вернутся! — подтвердил Индра. Это, конечно, проблема, но мы её решим. Ведь колесо катится!
— Уже, — добавил Атитхигва. — Но, чтобы такое получилось, нужно быть больше чем Кавьей Ушанасом.
— Да, — согласился воин, — нужно быть Индрой.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
