оценивающе смотрел на него.
—Так, у нас я смотрю новые лица появились, — медленно проговорил он, чуть улыбаясь, — чтож давай знакомиться.
Глеб, вставая из-за стола по школьной привычке, успел подумать, что незачем называть его в множественном числе, и он стопроцентно был уверен, что этот воспитатель прекрасно знает и его имя и почему он попал сюда.
—Глеб Брусникин, — равнодушно сказал он, глядя на доску перед собой. По классу сразу пошел шепот, как будто зашелестели листья от несильного порыва ветра.
—Олег Владимирович, — представился воспитатель, и обратился к классу, — так потише пожалуйста. Сейчас я раздам учебники и тетради.
Он подошел к большому шкафу, вытащил из кармана ключ и открыв дверцу, достал большую стопку учебников вперемежку с тонкими тетрадками. На первый взгляд они лежали в беспорядке, но Олег Владимирович быстро раздал ее первому ряду, ни разу ничего не перепутав и не возвращаясь к шкафу. В его хозяйстве царил идеальный порядок, и он всегда точно знал где что лежит. Через пять минут перед каждым учеником, кроме Глеба, лежали требующиеся сегодня учебник и тетрадка. Кира раскрыл свою и огорченно констатировал:
—Опять тройка.
—Какая разница? — удивился Глеб, — пусть хоть кол ставят. Все равно это же не школа. И дневников нет.
—Они отсюда выписку дают, правда по твоей просьбе, — объяснил Кира, — чтобы в школе тебя по второму разу не заставляли предметы проходить. Туда пишут оценки. А иначе как мне последнюю четверть закончить? Неохота летом над учебниками сидеть. Дневников здесь действительно нету. Но у меня все равно родители когда приходят — оценки смотрят. За тройки — ругают, говорят, что я могу лучше учиться.
Их разговор прервал подошедший Олег Владимирович. Он уже всем сказал какие упражнения и задачи выполнять, и вернулся к началу ряда.
—А для тебя у меня несколько другое задание, — обратился он к Глебу, — напиши сочинение на тему «Я вчера, сегодня, завтра», — он положил перед ним несколько чистых листов в линейку и ручку.
—Это как? — не понял Глеб, — о чем мне писать?
—Очень просто, — доброжелательно ответил Олег Владимирович, — опиши каким ты был… Ну скажем полгода назад. Как ты чувствуешь себя сейчас, и каким ты хочешь стать в будущем.
—До будущего еще дожить надо, — последовала реплика Кащея, сидящего через парту позади Глеба, — у нас один тоже написал что трактористом хочет стать, а его через неделю на куски миной разорвало, когда за грибами пошел.
—Не надо быть таким суеверным Кащеев, — наставительно произнес Олег Владимирович, и немного раздраженно добавил, — любишь ты людей пугать.
—Я все-таки не знаю, что писать, — робко сказал Глеб, — трудная тема.
—А ты попробуй, — настойчиво посоветовал Олег Владимирович.
Глеб послушно взял ручку и пододвинул поближе лист бумаги. Но в голову ничего путного не приходило. О чем писать в этом сочинении? О том что он испытывает странное чувство к Нелевой, одновременно он обижен и злиться на нее, и одновременно ему хочется с ней увидеться, поговорить, понимая, что ничего хорошего из этого разговора не выйдет? Нет, это не их дело. О ракете? Это неприятно вспоминать, потому что опять возвращаешься к Ленке. О том как он чуть не сошел с ума и не начал ядерную войну? Но это значит опять рассказывать о Нелевой. «Ладно, о прошлом не получилось, что у меня есть в настоящем? — мысленно спросил сам себя Глеб и тут же ответил, — пижама, тапочки и психушка в которой я лежу. И об этом писать? Нет, неинтересно. Хотя вроде вот с ребятами познакомился. И даже успел подраться. Нет это тоже нельзя. Если узнают, всем влетит по первое число. Так, осталось будущее. Тут вообще ничего не ясно — сплошной туман. Неизвестно когда меня выпишут и неизвестно что я буду делать когда выйду отсюда. И если выйду, как меня встретят в школе? Буду школьной знаменитостью, вроде как самый отпетый хулиган, только хуже? Ну нет уж, такой славы мне не надо! И в другую школу не переведешься! Вот что плохо. „Пионерку“ же все читают. Вот только писать об этих моих соображениях не стоит, иначе вообще могут из этой больницы не выпустить».
Глеб тяжело вздохнул и позвал Олега Владимировича.
—У меня ничего не получается, — стараясь чтобы голос звучал грустно сказал он, — дайте мне лучше упражнение по алгебре или задачу по физике.
—Ладно, как хочешь. Но может все-таки сможешь хоть что-то написать, своими словами? — сделал последнюю попытку воспитатель.
—Нет, — покачал головой Глеб, — ничего в голову не приходит.
—Хорошо, вот возьми учебник по алгебре, — с этими словами он быстро подошел к шкафу, взял оттуда учебник и отдал его Глебу, — последнюю тему, которую в школе проходил, помнишь? Вот с нее и начинай, решай первые четыре примера.
С алгеброй у Глеба всегда было все в порядке. Поэтому он быстро решил заданные упражнения. Олег Владимирович внимательно следил за классом, пресекая разговоры и давая новые задания тем, кто справился с предыдущими и хотел продолжать заниматься. Так как Глеб не отказывался от занятий, он задал ему решить еще два примера. Остальные делали кто что хотел: рисовали в тетрадках или играли с соседом по парте в «точки». Запрещалось лишь разговаривать. Двое ребят играли в шашки. Еще двое — в домино. А кому не досталось и этих игр довольствовались миниатюрными шахматами. Кто-то просто сидел и читал интересную книжку.
—Так, заканчиваем задания, — объявил Олег Владимирович, — кто не успел — продолжите завтра. Сейчас свободное время.
Это означало, что можно громко разговаривать и ходить по классу. Учебники и тетрадки были мгновенно положены на учительский стол, и ребята разбившись на небольшие группки принялись обсуждать книжки, фильмы и разные интересные случаи. За стол к Глебу и Кире сразу подсели Митька и Кащей. Подходили еще другие ребята и расспрашивали Глеба о ракете и взрыве над центром города, но он отвечал односложно и скучно, стараясь побыстрее отделаться от любопытных, и вскоре от него отстали.
Глеб и его новые друзья стали делиться планами на каникулы. Конечно никто не мог сказать даже примерно когда их выпишут отсюда, но каждый надеялся что это случиться скоро. На ужин они пошли тоже вместе, так теперь и ходили — вчетвером. Разговоров о том что они теперь друзья не было, но Глеб однажды поймал себя на странном чувстве, что этим троим ребятам можно сказать все, доверить самое тайное. Так же как они часто доверяли ему свои секреты, не опасаясь насмешек или предательства. Глеб теперь понял, что прошлые его «друзья» на самом деле были всего лишь хорошими знакомыми. Из них никто ни разу не пытался найти Глеба, узнать что с ним случилось, в конце концов, куда он пропал после запуска.
Однажды Глеб с друзьями сидели на скамейке в тени большого куста сирени. Солнце припекало довольно сильно и они неспешно болтали о разных пустяках, с удовольствием вдыхая тяжеловатый, но приятный запах только что распустившихся цветов.
—Кащей, а ты что первым делом сделаешь, когда домой вернешься? — спросил Глеб, не поворачивая головы и глядя на чистое небо.
—То же что и всегда, — неопределенно ответил Кащей, но после паузы уточнил, — поем наверно, а потом еще музыку буду слушать. Мне батя обещал магнитофон купить. Как видишь у каждой медали есть положительная сторона, а не только отрицательная. Так бы фиг он мне на маг расщедрился. А еще оружие продолжу копать, как обычно.
—Ты что идиот? Ты же чуть не погиб! — возмутился Кира.
—А снаряд два раза в одну воронку не падает, — ухмыльнулся Кащей.
—Мить, а ты? — опять спросил Глеб, — твои родители вроде теперь нормально относятся к тому что твоя комната от них заперта будет?
—Теперь да, — ответил Митька, — но мне кажется — они делают вид что мне доверяют, а на самом деле по прежнему постараются за мной следить. Хорошо, что замки разрешили поставить там где я хочу. И
