идентифицирована», потребовала следующая надпись. Глеб не успел набрать имя, как компьютер станции сообщил, что квадрат уходит из зоны видимости, картинка сменилась на стандартную, но предыдущая надпись осталась. Глеб просто набрал на клавиатуре «Цель1» и нажав клавишу ввода, получил итоговое сообщение: «Имя „Цель1“, помещена в общий список».
—А где этот общий список нам ночью искать? — задал вопрос Кащей.
—Скорее всего он в боевом режиме должен появляться, — предположил Глеб.
—Нет, — возразил Кира, — он в обычном находиться, — и аргументировал свой ответ, — если тебе что-то подправить надо, что каждый раз в боевой режим переключать?
—А он прав, — заметил Митька, — все логично.
Глеб молча кивнул, соглашаясь с ними, затем стал искать в синей колонке, «нажимая» квадратиком на разные надписи нужную информацию. К своему удивлению он быстро ее нашел. В разделе «Специальные функции» среди прочих команд стояла «Списки целей». После нее следовали: «Страны НАТО», «Базы в нейтральных странах», «Дополнительные цели». В последнем разделе Глеб нашел таблицу с заполненной одной строкой, остальные строки были пустыми. В разделе «Имя цели» стояло «Цель1», далее следовали координаты, во всех остальных столбцах вроде «Тип цели», «Автоматическое определение» стояли прочерки. Кроме столбца с грозным названием «Мощность удара». Там вместо прочерка находилось слово «Стандартное». Также, когда Глеб навел квадратик на запись, то она поменяла цвет и автоматически на экране возникла картинка гаража. Тут станция послала сигнал о прекращении сеанса связи и через десять секунд экран погас. Глеб внимательно посмотрел на панель. Там оставался последний переключатель, который он еще не включал — «Управление питанием». Глеб осторожно перевел его во включенное состояние. На темном экране появилась серая надпись «Работа на аккумуляторных батареях. Зарядка 80%.», он глубоко вздохнул и отключил пульт управления станцией, а сам дипломат закрыл.
—Все готово, — произнес Глеб, снова ощутив себя в мягком командном кресле перед пультом запуска в бункере, — осталось решить, куда мы это спрячем.
—А никуда не надо прятать, — предложил Кащей, — поставь за батарею, он туда должен влезть и все нормально, никто не заметит. А завтра утром положишь к своим вещам в классе.
—Ты только надписать не забудь, — предупредил Кира, — а то медсестры или воспитатели заинтересуются чей дипломат. Спрашивать начнут что в нем или раскрыть попросят.
—Спрашивать не начнут, а в шкафу, где все вещи навалены друг на друга никто внимания не обратит, — высказал свое мнение Митька. Глеб тем временем молча крутил колесики, сбрасывая набранный ранее код. Этот неожиданный подарок, вернее то, что он починил его и заставил работать, произвел на Глеба сильное впечатление.
—Ну вроде все, — сказал он, с трудом запихнув дипломат за батарею, — отопление давно выключено, а то электроника не любит тепла. Долго там до обеда?
—Наверно с час еще тут валяться будем, — ответил Кащей.
—Слушай, Глеб, — спохватился Кира, — я тебе самого главного не сказал. Дядя говорил, что когда этот лазер попадает в цель, это все равно что крупнокалиберный снаряд попадет — все разносит. Его ведь сначала на земле испытывали.
—Погоди, должна остаться всего лишь глубокая обоженная дыра, не больше ладони, — возразил Глеб, — я читал статью о лазерах в «Технике-молодежи».
—А вот и нет, это маленькие лазеры дыру оставляют и только в космосе. А этот так долбанет, мало не покажется, — заспорил Кира.
—Нет, — Кащей медленно покачал головой, — нам тут взрывов не надо. Если сильно грохнет, тогда милиции сбежится до фига, саперы приедут.
—Это не взрыв, — поправил сам себя Кира, — это больше похоже на удар молнии, но без грома конечно.
—Тогда другое дело, — согласился Кащей.
—Глеб, — вдруг резко переменил тему Митька, — а может тебе поговорить с ней? Ну сказать, что нефига тебя было дразнить и что это она виновата, что ты здесь.
—С кем?… А, с Нелевой, — понял Глеб и задумался, потом предположил, — и слушать новые насмешки? Нет, хватит с меня! Не о чем нам говорить, — Глеб вновь замолчал, а когда продолжил, то тон его стал заметно спокойнее, — с другой стороны как ни крути это у меня шарики за ролики заехали, а не у нее. Ведь войну я на полном серьезе начинал. А насколько виновата в этом Нелева, мне не важно, я не судья. Теперь это позади, что попросту вспоминать. Как ты говорил Кира, я был генералом атомных ракет? Чтож теперь, если лазер заработает, стану лейтенантом военно-космических сил. Форму жаль не отдают, надо бы эмблемы сменить.
Казалось невидимые часы, такие же как в бункере начали свой неумолимый отсчет. А Глеб уже ясно представлял какие у него должны быть новые нашивки на зеленой военной рубашке. Вот только девиз он еще не придумал.
—Э, Глеб, ты что-то заговариваться стал, — нахмурился Кащей, — не нравиться мне это. Опять до глюков себя доведешь.
—Я хорошо себя чувствую, Кащей, лучше всего, за то время что нахожусь здесь, — улыбнулся Глеб, но улыбка получилась не веселой, а саркастической, — знаешь, что когда тебе говорят, что ты сумасшедший — это праздник, этими словами от тебя отказались все. Значит теперь можно все. Никаких запретов. Можно начать ядерную войну, можно назначить себя императором мира…
—Ага, и результат один — окажешься здесь, — перебил его Кащей, — в лучшем случае в нашем отделении, хуже, если в четвертом. И постой, с чего ты взял, что ты сумасшедший? Кто это тебе сказал? Врачи? Мне, вернее моим родителям, они тоже сказали, что после взрыва я не выживу. Как видишь жив. Ну нервы у тебя сдали немного, с кем не бывает. Просто это у тебя сильнее прошло. Могло и до глюков дойти. Мозги самая непонятная штука для врачей. Так самому себе закрутить можно, что хоть караул кричи. Тут у нас один самоубийца лежал, отравиться пытался, знаешь из-за чего? Он вместо пятерки четверку получил, а родители у него строгими были, причем не издевались и не били, а просто ругали за четверки. Он круглым отличником был. По мне — так их самих надо лечить. Но дело не в этом, дело в том, как этот мальчишка сам себе мозги так нагрузил, что от простой четверки пытался умереть.
—К чему ты это все говоришь? — не понял Глеб.
—К тому чтобы ты не давал разным идиотским мыслям свернуть себе мозги, — Кащей начал энергично махать руками, пытаясь помочь себе выразить то что он хотел сказать, — ну как тебе объяснить? Я понимаю, что тебя довели до того что ты ядерную кнопку нажал. Но ты сам дал это сделать.
—Это было постепенно, и я не хотел войны, — ответил Глеб, ирреальный мир атомной войны снова стал обретать очертания как бы выплывая из тумана. Глебу снова захотелось в свой безопасный бункер с картой Континентального Союза на стене. И с раскрытым черным чемоданчиком Киры на столе.
—Хорошо, давай честно. У меня всего два вопроса. Первый. Что ты хочешь делать с орбитальной станцией? — Кащей сел напротив него и не мигая уставился на Глеба.
—Испытать, а потом видно будет, — ушел от прямого ответа Глеб, но невольно подумал: «А что если запрограммировать станцию на нанесение удара по американским шахтам с ракетами? Пофигу что управлять нельзя, координаты цели должны быть в памяти компьютера». Он конечно не собирался этого делать, но мысль показалась ему привлекательной.
—Ладно, второй вопрос, что ты собираешься делать с этой своей девчонкой? — в лоб задал вопрос Кащей, Кира и Митька ничего не говорили, слушая этот спор.
—А что мне с ней делать? — неуверенно спросил в ответ Глеб, — предлагаешь долбануть по ней из лазера? Или ты хочешь чтобы я сдал кейс в милицию?
—Нет, — вдруг руки Кащея безвольно упали на колени, а сам он как-то ссутулился, — просто не становись снова сумасшедшим. Не давай глюкам и как их… грезам сбить тебя с толку. Это реальный мир, и ты живешь в нем.
—А насколько он реален, если его можно спалить? — тихо произнес Глеб, — ты представь: несколько натовских целей, несколько наших. Один оборот вокруг Земли. Военные не будут разбираться, кто на них обрушился из космоса. Они испугаются и отдадут приказ. Последний приказ. И тогда в небо взлетят настоящие межконтинентальные ракеты, несущая по двадцать боеголовок каждая. За ними
