говорят «кошка с собакой дружить не могут. Недавно, правда, помирились, — заметил Сашка. Снова в комнате стало тихо.
— В школу завтра пойдешь? — неуверенно спросил Славка.
— Да, — твердо ответил Сашка и встал с дивана, — ладно, мне, наверное, пора.
— Пока, — попрощался Славка и проводил его до входной двери, — ты звякни, когда узнаешь в кого преврати…, тьфу, то есть перекинешься.
— Хорошо, тебе первому сообщу, — небрежно махнул рукой Сашка, направляясь к лифту. На душе стало полегче.
— Тебе совсем не обязательно идти в школу, — наставала мать, когда увидела, что Сашка собирает учебники в свой рюкзачок. «Хм, раньше бы мне такое не сказала», — про себя усмехнулся он.
— А что, пусть сходит, если хочет, — вмешался отец, — что в этом такого?
— Да не, просто думала, что все уже предупреждены, знают, так что смысл…, — пожала плечами мать.
— Сколько у вас в классе перекинутых? — спросил Сашку отец.
— Перекинутых сейчас двое — Корякин с крыльями ходит и Семкина-кошка, — а перекидывавшихся — дай подумать, — уточнил Сашка, — считай треть класса.
— Ну и иди, обрадуй одноклассников, — ободряюще улыбнулся отец.
— Уже все и так знают, — равнодушно ответил Сашка.
Когда он ушел из комнаты отец сразу стал серьезным.
— Ты пойми, — негромко сказал он жене, — он не хочет быть трусом и поэтому — молодец.
В классе действительно все уже знали что Сашка в ближайшею неделю отправится в Центр «на перекидывание». С тех самых пор как у него появилось на руке пятно. Светло-коричневое, на запястье. Появилось оно днем, быстро, всего за час, все как у всех — неправильной формы, как пролитая краска. Если появилось такое пятно, значит, через восемь дней начнется трансформация. После трансформации оно исчезает не оставляя никаких следов на коже.
— Привет! — первой к нему подошла и поздоровалась Ленка Семкина, она уже две недели ходила в школу, привыкая к изменениям. Выглядела она как гибрид кошки и человека, впрочем, гибрид довольно симпатичный. Особенно нравились всем ее ушки — как у кошки, но побольше. И все хотели их потрогать. Девчонкам она их трогать давала, а вот на мальчишек шипела. Особенно настырные получали когтями. И чаще всего дело разодранными рукавами не кончалось. Когти у Семкиной были острыми и расцарапывали до крови. А одному наглому девятикласснику, она вцепилась когтями в горло, когда он на спор попытался залезть ей под футболку, чтобы выяснить, есть у нее на животе шерсть или нет. Дело закончилось травмопунктом и серьезным разговором у директора. Но не с ней, а с раненым дураком. Директор пригрозил ему чем-то, что отбило у него всякую охоту ввязываться в подобные споры. Хотя непонятно о чем вообще спорить, всем известно, что шерсть у этого генотипа растет только на хвосте, ушах и руках. А на руках только до локтей. На лице волосы отсутствовали, а на голове росли обычные человеческие, как до перекидки. Но лицо все же немного изменилось, стало симпатичнее и одновременно хитрее. Сашка в который раз загляделся на ее ушки. До нее в школе была всего одна изменившаяся девочка-кошка, старшеклассница, которая жутко стеснялась такого изменения и всего через неделю уехала обратно в Центр, откуда вернулась уже прежней. Семкина заметила его взгляд и сердито сказала:
— И не думай даже!
— Я и не думаю, — сразу сжался Сашка, опуская глаза.
— Ага! — как настоящая кошка фыркнула Семкина, — и что вы так к моим ушам прицепились, если нравятся так, то найди кошку и гладь ей уши сколько влезет.
— Твои… э-э-э… другие, — набравшись смелости, ответил Сашка, нарываться на когти ему не хотелось.
— Обычные, большие просто, — снова фыркнула Семкина, но больше уже не сердилась, — понимаешь, когда их гладишь, то щекотно. А я и раньше щекотки боялась. Вообще, я в эльфийку превратиться мечтала. Представляешь, сшила бы себе классное платье, я в фильме видела…
— Эльфов среди перекинувшихся нет, — прервал ее Сашка, — и никогда не было. Не существует такого генотипа.
— Ладно, — Семкина обиделась за то, что ее мечты так резко оборвали, — я вот что тебя попросить хотела, если в кота перекинешься — давай вместе держаться. А то достали! Все полапать норовят или еще хуже — за хвост дернуть. Я же не кошка, обидно.
— Так попроси Вовку, он же черт, силы ему не занимать, и смелый — любому в репу даст. А если сама стесняешься, к Катьке, сеструхе его обратись, вы ведь почти подруги, — посоветовал Сашка, — да ты и сама вломить можешь. Классно ты тогда этого длинного отбрила. Он до сих пор с забинтованной шей ходит.
— Вот в этом-то все и дело, — грустно вздохнула Семкина, — я боюсь силы не рассчитать. А вдруг убью кого, я же когти на два сантиметра выпустить могу. Когда этот придурок меня схватил и под футболку полез, я так взъярилась, что себя не помнила. А потом сама испугалась, когда у него кровь из горла хлестать начала.
— И чтож это получается, — сложив руки на груди хмуро произнес Сашка, — хочешь чтоб я твоим телохранителем стал. Людей когтярами на кусочки резал, а ты вроде как ни при чем. Ну здорово…, — возмутился Сашка. Он думал, что Семкина рассердится, и был готов к этому, даже не боялся получить от нее пару царапин, но она наоборот смутилась.
— Да ты не так понял, — быстро затараторила она, — вы, мальчишки, деретесь часто, вам не привыкать силу удара контролировать. А я до этого ни разу по настоящему считай и не дралась.
— В драке как раз ничего не контролируешь. Наоборот, стремишься как можно сильнее ударить, — объяснил Сашка, — ладно, перекинусь, тогда и поговорим.
— Договорились, ловлю на слове, — улыбнулась Семкина, и хотела уже уйти, но Сашка набрался смелости и задал вопрос, за который, в лучшем случае мог быть послан, как многие его одноклассники.
— Семкина… я вот что у тебя давно узнать хотел… Ты можешь задней лапой, тьфу… то есть ногой у себя за ухом почесать? Ты же сейчас такая гибкая, ну то есть… грациозная…
Семкина строго посмотрела на него, но ответила:
— Могу. Вот только зачем? Рукой гораздо удобнее.
— А спишь ты как человек или клубком сворачиваешься? — забылся Сашка.
— Может тебе еще что интересное рассказать из жизни кошек? — зашипела на него Семкина, а зрачки у нее мигом сделались овальными, как у настоящей кошки. Сашка не стал испытать судьбу и бросив «Не надо», поспешно отошел от нее. «Нет, в кота не хочу превращаться, — подумал он, — Семкина настойчивая и вредная, действительно уговорит стать ее телохранителем. С хвостом тоже проблемы, правда, чехол можно купить, но, говорят, неудобно. Впрочем, с крыльями тоже неудобно. Блин, да чего я парюсь, в котов очень редко кто перекидывается из мальчишек».
— Нашему полку прибыло, — хлопнул его по плечу, внезапно подошедший Пашка Корякин. Он был всегда веселым и очень общительным. Новый вид ему не нравился так как мешал любимому времяпровождению — игре в футбол. Сашка в который раз отметил, как не подходит изменившаяся внешность Корякина к его характеру. У ангелов лица всегда просветленно-одухотворенные, так и ждешь чего-то мудрого и значительного, а Корякин выдает очередной матерный анекдот.
— Слышь, меня в хор зазывают, — продолжал Корякин, — районный, собирают со всего района ангелов, которые сейчас есть, и концерты хотят по воскресеньям устраивать.
— Ну и чего? Шел бы петь, голос ведь есть, а в футбол ты сейчас все равно играть не можешь, — отозвался Сашка.
— Так бабки платить отказываются, — возмутился Пашка, — дядька из районной управы нам час втирал про благотворительность и еще что-то об имидже, а когда напрямую спросили сколько отстегнет, сразу стушевался. Бюджета у них видители на это не предусмотрено. Вот сам и пусть поет, если не предусмотрено.
Сашка не нашел, что ему ответить, и Пашка замолчал, впрочем не в его характере было долго молчать.
— Обидно, — хмыкнул он, — вот перекинулся я, а бабла срубить нельзя. Вон первые
