двадцатилетние приблатненые оболтусы. Они меня тоже наверняка знали. Четвертого же я видела впервые: здоровый рыжеволосый мужик лет тридцати сугубо бандитского вида – его голые руки сплошь были в татуировках. Все четверо – явно крепко поддатые, с открытыми бутылками пива в руках. Сейчас эти парни выглядели особенно опасно – на совершенно пустой, безлюдной улице.
– Не нашенский кобель-то, залетный, – нарочито шепелявя, продолжал один из наглых малолеток, тот, что начал разговор. – А чего это он тут у нас, как вошь, ползает, а, Головня?
Он говорил, глядя на нас с Кириллом, но обращаясь к рыжеволосому бугаю Головне – судя по всему, главарю их банды. Я непроизвольно вцепилась в руку Кирилла – эти сволочи явно провоцировали его на драку и сейчас ожидали реакции на свой спектакль.
Я почувствовала, как напряглись мышцы на руке Кирилла, и поняла – сейчас он обязательно полезет в драку.
– Черт с ними, не связывайся, прошу тебя, – зашептала я. – Пойдем! Ты же видишь, это уголовники!..
– Спокойно, девушка, без паники. Сейчас я с ними побеседую, – так же тихо ответил он, освобождаясь от моей хватки и шагнул к этим уродам.
Я сунула руку в карман и незаметно потянула из него баллончик с газом.
О господи! Он что – хотел их укорить, вразумить или перевоспитать? Да это же законченные подонки, безмозглые злобные твари! С ними не разговаривать надо, их надо на месте отстреливать! А он – побеседовать?!
Но я глубоко заблуждалась насчет его намерений.
Едва Кирилл сделал первый шаг, как трое малолеток, словно по неслышной команде, молча, как волки, бросились на него, размахивая бутылками.
А дальше произошло что-то стремительное и невероятное. Такое я видела только в боевиках со Стивеном Сигалом: Кирилл не стал молотить их кулаками, не стал дрыгать ногами, крича ужасным японским голосом 'Ки-ийя-я-я!', нет, ничего подобного. Просто он неуловимыми движениями по очереди перехватывал нападавших – и они кубарем летели на землю. Первый же набежавший на Кирилла парень, словно наткнувшись на стену, перевернулся, отлетел в сторону и, проехавшись мордой по асфальту, замер буквально у моих ног. Второй нападавший попытался ударить Кирилла бутылкой по голове, но тот перехватил его руку и крутанул вокруг себя – раздался дикий вой, мальчонка врезался всем телом в задрожавший забор и сполз на траву. Третий, видать, сообразил, что погорячился, но остановиться уже не смог. Кирилл, уступая ему дорогу, шагнул в сторону, коротко ткнул подонка пальцами куда-то под ребра, и тот осел на землю, словно подрубленный.
Клянусь – я просто глазом не успела моргнуть, как все трое уже валялись вокруг, тоненько подвывая. Только тогда рыжеволосый уголовник по кличке Головня опомнился: он молниеносно выхватил из кармана длинный тонкий нож и, выставив его вперед, с жуткими матюками ринулся на Кирилла. Я даже ойкнуть не успела: Кирилл ловко увернулся от лезвия, зловеще сверкнувшего в солнечном луче, оказался за спиной нападавшего и дернул его за свободную руку. Рыжего развернуло и по инерции пронесло вперед на пару шагов. Но он все же устоял на ногах и, повернувшись, снова кинулся на Кирилла. Неугомонный какой. Казалось – вот сейчас нож войдет по самую рукоятку в грудь Кирилла. Но не тут то было – Кирилл умудрился мгновенно перехватить руку с ножом, присел, извернулся, перекидывая рыжего через плечо и одновременно выпрямляясь. Тот с диким воплем взлетел в воздух вверх ногами. Нож отлетел в сторону, а рыжий здоровяк Головня спиной шлепнулся на асфальт, растопырившись, словно лягушка на столе вивисектора.
– У-у, падла, замочу! – завыл он, пытаясь встать.
И тогда Кирилл, приопустившись на одно колено, локтем врезал ему по мордасам. Знатный получился удар: кровавые сопли, как мне показалось, брызнули аж метра на два. Рыжий дернулся и замер, отрубившись.
Кирилл поднялся с колена. Но в этот момент один из троих, тот, первый, что валялся на асфальте рядом со мной, зашевелился и начал было подниматься, очумело вертя башкой. Раздумывать я не стала: едва он приподнялся, как я с удовольствием засадила ему прямо в морду мощную струю из баллончика. Насчет могучего немецкого газа Алена оказалась права: подонок отрубился, даже не пикнув.
И все закончилось.
– Знатно сделано, – с одобрением заметил Кирилл, глядя на меня. – Чувствуется большая практика.
Ответить я не успела: из-за поворота в дальнем конце улицы показался – совсем некстати – патрульный джип.
– Бежим! А то менты заметут! – Я схватила Кирилла за рукав, и мы бросились напрямик через кусты в небольшой сквер за магазином. Потом мы завернули в узкий проулок, пробежали еще немного и остановились. Я оглянулась и перевела дыхание – за нами никто не гнался – ни милиционеры, ни эти подонки.
– Да-а-а, – протянула я. – Ну ты даешь. А на работе своих браконьеров ты такими же методами перевоспитываешь?
– Ну, как сказать, – неопределенно пожал он плечами. – Ничто человеческое мне не чуждо.
– Человеческое? – засмеялась я. – Вытряхивать душу из бедных мальчуганов – это что, по- макаренковски?
– Тоже мне, нашла мальчуганов… – проворчал он. – Кстати, а баллончик с газом ты с собой постоянно носишь?
– Конечно, – гордо ответила я. – Роза должна иметь шипы.
Он не выдержал и захохотал. А отсмеявшись, сказал:
– Пойдем, роза. А то домой опоздаешь.
Мы дошли до моего дома. Остановившись возле калитки, я первая протянула руку:
– Спасибо, что проводил, Кирилл. Спасибо, что от страшных разбойников спас.
– Ну, не такие уж они были и страшные, – усмехнулся Кирилл, задерживая мою руку в своей.
– Страшные, страшные, не скромничай, – сказала я.
Я помолчала, а потом добавила, мягко высвобождая пальцы из его довольно крепкого пожатия:
– Ты, кстати, деду про это избиение младенцев не рассказывай, – сказала я. – А то он волноваться будет.
– Я и не собирался, – как мне показалось, с легкой обидой ответил он.
– Что-то давненько я него в гостях не была. Мне кажется, он без меня скучает. Так что, может быть, вечером увидимся. До скорого свидания, спаситель.
– Честно говоря, не знаю, – откликнулся он, слегка нахмурившись. – Это уж как получится.
Три раза 'ха-ха'!
Юноша даже не подозревал, насколько скоро получится. Потому что внезапно я очень-очень захотела снова с ним встретиться.
Я взбежала по ступенькам веранды и увидела маму. Она, глядя вслед уходившему Кириллу, спросила:
– Что-то этого ухажера я раньше не видела. Кто это?
Я не собиралась говорить всей правды – это не входило в мои планы.
– Это Кирилл, мама. Старинный знакомый.
– А ты не боишься, что твой милицейский Антон приревнует? Нельзя же крутить головы всем мужчинам сразу, дорогая!
– Их головы так устроены, мама, что сами крутятся вслед. Надо просто в нужный момент мимо пройти.
– Хорошо, хорошо, – пошла на попятный мама. – Давай, иди скорей собираться.
– Что значит – собираться? – не поняла я.
– Ты что, не знаешь? Сегодня ночью убили еще одного человека, какого-то местного рыбака! –
