расширить само понятие цивилизации. Однако очень даже не сильно. Ведь и живущее в настоящее время на Пике туземное население тоже нельзя отнести к чрезмерно цивилизованным народам, правильно? Оно ведь не возводит небоскребы, не спускает со стапелей крейсера и не окольцовывает свой кусок суши тороидами синхрофазотронов, так? Но мы вынуждены признать, что у них все же существует некая разумно устроенная организация, сопротивляющаяся энтропии Трехсолнцевой Вселенной. И как один из компонентов механики этого сопротивления у них наблюдается некая культура. Так вот, культура – это одновременно необходимый, но и чрезвычайно избыточный процесс. Формы, которые она принимает, могут отстоять от непосредственно требуемых для выживания действий очень-очень далеко. Вот какая практическая польза от вставляемых в мочки ушей обточенных деревянных брусков? Или таких же брусков, но вбуравленных в оттянутую кожу лба?
Однако отвлеченно-фантастическую гипотезу о взаимодействии с иными нужно ввести не потому, что кто-то предполагает, будто искусству дырявить мочки способны обучить только пришельцы с луны Мятой – вовсе нет. (Тем более что предполагается их прибытие совсем даже не из космоса.) Просто с помощью такого допущения удается хоть как-то обосновать логикой наведывание в прибрежное пространство чудовищных медуз-цианей. Ибо во всем ином мире эти страшилища появляются вблизи суши только как уникумы. Да они и вообще не любят поверхности. Темнота километровых, или даже десятикилометровых глубин – вот их постоянная среда обитания.
Значит, медуз-чудовищ гонят на поверхность какие-нибудь подводные пастухи? Некие по-своему цивилизованные дельфинчики или каракатицы, для коих цианеи являются подобием длиннощупальцевого домашнего скота? Можно спокойно обойтись без промежуточного этапа. Чем каракатицы лучше медуз? Не стоит ли предположить наличие разума и цивилизации у самих великанов слизнеобразного мира? Ведь если вдуматься, это даже более допустимо. Для случая пастухов, придется изобретать не только цели самого этого процесса, а еще и возможности повелевать стадами столь экзотической и смертельно опасной скотинки. При «установке» же мозгов, цивилизации и культуры непосредственно в медуз получается обойти все эти сложности. И тогда…
Их собственные цели? Ну, об этом, наверное, не дано знать даже светилам-богам. Свет солнц не проникает в пятнадцатикилометровые впадины океана Бесконечности. При случае там можно спрятать целые мегаполисы небоскребов. Но нас интересует не это, а то, почему бы таким, пусть уже разумным цианеям, вдруг приспичило всплывать наверх именно возле островов Осевого Пика?
Здесь, пожалуй, можно предположить экзотику, сходную с прокалыванием ушей. То есть если у подводной цивилизации слизней, в общем-то, особо ничем незанятых, кроме расчесывания своей смертельно опасной гривы, выработался обычай доказывать свою мужскую или, может, женскую зрелость, только проходя сравнительно новомодный (всего-то несколько сотен циклов) обряд «обрезания»? Это когда в процессе плескания в непривычно светлой воде какие-то маленькие, но юркие существа оттяпывают один-два нитевидных отростка. Иногда встречно удается ухватить за нежные места и самих этих «парикмахеров» (никто не спорит, жрец-добытчик яда очень опасная профессия). Наверное, именно после потери нескольких стрекательных органов, медуза – или медуз цианей – может гордо выставлять капюшон перед «зелеными» соплеменниками, еще ни разу не бывавшими вблизи смертельно опасного прибоя.
Ну что ж, достаточно романтичное объяснение наличия у обеих островных коалиций всегдашнего запаса смертельного биологического яда!
Так может быть, для довеска, потребуется признать цивилизацию и у посещающих острова китов?
Никто не спорит, эти рыбообразные млекопитающие должны быть гораздо умнее, чем кажется, ведь мозг некоторых из них нужно взвешивать, используя килограммовые гири. Однако, по всей видимости, наличие больших гирь в голове не получается напрямую связать с возведением небоскребов. Да и вообще, если исходить из реальности, как объяснить, что цивилизованные, относительно адекватно, хоть и по- своему, воспринимающие реальность твари из цикла в цикл приплывают в одно и то же место, в котором их ряды постоянно прореживают? Принять добавочную предпосылку о существовании еще одного вида цивилизации-мазохиста? Не будет ли это окончательным перебором?
19
Фактор мира
Нет, тут все-таки происходил не спортивный праздник и не олимпиада двух островов по плаванию. Здесь наличествовали племена-антагонисты, и между ними происходила настоящая война. Несколько лодок уже столкнулись и опрокинулись. Многие ножи уже нашли у кого-то нежные места. Десятки гребцов побросали весла и сошлись с противником в абордаже. Но больше всего сидящих пятнадцатью метрами глубже наблюдателей удивили возможности метательной техники. Хотя точно отслеживать схему воздействия не получалось – перископ все же не мог уподобиться камере на съемочной площадке, – тем не менее стало ясно, что дальность точного поражения составляет по крайней мере сотню метров – ничуть не хуже игломета. Тем не менее в сражении соблюдался какой-то план или же просто обычай. Не все пироги лезли на рожон, некоторые маневрировали поодаль, может быть, дожидаясь своего часа. Или же проводилось наглядное обучение молодежи для следующих битв. Как это можно было узнать?
Однако акулы уже получили первые блюда.
– Интересно, наши попутчицы тоже присоединились или их, как пришлых, отогнали прочь? – вяло пошутил линейный акустик. Он изображал бодрячка не просто так. Происходящее наверху действовало на психику вовсе не в лучшем виде, ведь наблюдатели были все же не мясниками и даже не пехотинцами, побывавшими в сражениях. И смотрели они вовсе не кино. Возможно, если бы они находились там, наверху, и тоже махали топориками, то переживали бы меньше – адреналин направлялся бы в дело. А так требовалось проявлять себя хотя бы в разговоре.
– Догадываетесь, что мне это напоминает? – поинтересовался Стат Косакри, на секунду отстраняясь от тубуса.
– Историю? Прошлое? – предположил Рикулло Эвам-Ну.
– Нет, нашу милую планету. Два острова – это как два материка, северный и южный. А это сошлись в очередном поединке наши доблестные флоты и армады.
– Ну, все-таки у нас такое происходит более цивилизованно, – высказался помощник Пелеко.
– Умничаете, Дор? – глянул в его сторону Косакри. – Дело ведь не в форме – в сути. Налицо два истребляющих друг друга народа, и никто не в силах остановить процесс.
– Однако, командир Стат, мы все-таки ведем священную войну, – попробовал возразить представитель жреческой касты, но замолк, догадавшись о шаткости позиции.
– Думаете, они тоже? – спросил линейный помощник.
– Нисколько не сомневаюсь, Дор. Смотри, как взламывают черепа за какого-нибудь своего идола.
– Но слава Звезде-Матери, не за солнца? – снова вставил жрец.
– Откуда такая уверенность, святой лученосец? Они что, их не видят? – Шторм-капитан снова прилип к окуляру. – Правда, есть в нынешней ситуации некое отличие от общепланетарной войны. И, кстати, очень существенное. Понимаете, к нам никто не явится извне, дабы вмешаться. (Я исключил из рассмотрения богов, представитель неба.) А здесь, сейчас, есть мы.
– Предлагаете?…
– А почему, собственно, нет? Жрец бога Доблести, если все в этом мире предрешено, то не есть ли наше появление именно в текущий момент спланированным? Вдруг мы и должны вмешаться?
– Что, пустим торпеду? – высказался Дор Пелеко. – В смысле, не по ним, а так, рванем поблизости, дабы они струхнули, а?
Глаза акустика округлились:
– Вы что, Дор, хотите нас выдать? Давно не встречались с «топящей пятерней»?
– Это я так, размечтался, – отмахнулся линейный помощник. – Естественно, я помню о брашах.
