Шимонфи печально вздохнул. Глаза его подернула пелена слез. Он заскрипел зубами.
— Спасибо, Таубе…
— Вы известили Деака?
Шимонфи не успел ответить, так как в комнату вошел Мольке.
— Где Деак? — спросил он и, зябко потирая руки, уселся в кресло.
— Еще не приходил, — доложил Таубе.
— Разрешите вам налить, господин майор? — спросил капитан, пытаясь более или менее прямо стоять на ногах. Мольке кивнул. Разумеется, он уже заметил, что Шимонфи пьян. Подняли рюмки. — Ну так за что выпьем? — заплетающимся языком пролепетал капитан. — Предлагаю: за успехи господина майора, за поимку Ландыша и за тот Железный крест, который вы за это получите, за этот боевой подвиг…
Выпили.
Вошла госпожа Шюц.
— Все в порядке, господа? — спросила она и, не дожидаясь ответа, повернулась к Таубе. — Господин Таубе, господин Тарноки вроде бы открыл магазин.
— Спасибо, — отвечал Таубе и отпустил хозяйку.
— Кто это — Тарноки? — полюбопытствовал Мольке.
— Владелец букинистического магазина напротив. Я рассчитывал посадить туда своего наблюдателя.
— Прекрасно, Таубе. Прекрасно, — подтвердил Шимонфи. — Идите и засуньте туда сыщика. Деак опасный парень…
— Подождите, — остановил его майор. — Арестуйте Аниту и отправьте в отдел, а затем велите привести Дербиро и спросите у него, что же он решил. После этого проверьте, как идет работа по установке оперативной техники в квартире Лозы.
Таубе, щелкнув каблуками, удалился.
— Шимонфи! — по-начальнически строго приказал Мольке. — Немедленно отправляйтесь домой. Каждую минуту здесь может появиться Деак.
— Деак здесь не появится.
Мольке резко обернулся.
— Вы говорили с ним?
Где-то в самых тайниках души Шимонфи вдруг ощутил, что это, возможно, последний и единственный шанс в его жизни, когда он может спасти остатки чести. Его словно захватило в свою власть непреодолимое, буйное желание сказать майору все, что о нем думает.
— Вы, — сказал он все так же тихо, — никогда больше не встретитесь с Деаком.
И только сейчас Мольке понял, почему Шимонфи пьян.
— Господин капитан, это же измена!
— Вы заставили меня стать изменником, — решительно возразил капитан. — Вы и ваша сумасшедшая идефикс. А я не потерплю, чтобы моего друга принесли в жертву во имя чего-то. Русские уже в каких-то восьмидесяти километрах отсюда. А мы истребляем друг друга. Потому что это ваш стиль, Мольке.
Мольке вновь обрел хладнокровие. Он уже увидел Курта, прибежавшего на шум перебранки.
— Капитан Шимонфи, — холодно сказал Мольке, — я прикажу вас арестовать.
— Меня? — повторил капитан и почти истерически завопил: — Никогда! Вы поняли? Никогда… — Его рука потянулась к пистолету, но он опоздал, потому что стоявший сзади Курт с ледяным спокойствием выстрелил ему в затылок.
11
Таубе с автоматом на плече стоял у двери и смотрел на Мольке, который, умело скрывая свое волнение, проверял, действует ли установленный под крышкой стола микрофон. Майор отошел к окну, раздвинул светомаскировочные шторы табачного цвета и нажал кнопку звонка на стене.
— Работает? — спросил он.
Послышалось негромкое жужжание.
— Сигнал обратной связи, — пояснил Таубе.
— Вы очень полезный человек, лейтенант Таубе, — ответил Мольке, одобрительно кивнув головой. — После завершения акции я представлю вас к награде. К Железному кресту первой степени.
— Благодарю, господин майор.
Мольке прошагал к креслу-качалке, опустился в него и мечтательно сказал:
— Знаете, Таубе, вот такую работу я люблю. Комбинации! И как это ни странно звучит, но я знал, что такой день однажды должен наступить.
— Я тоже знал. Капитана Шимонфи уже оперировали?
— Увы, умер на операционном столе. Единственно разумное, что он сделал в жизни, это когда он известил Деака. И тем самым — помимо своей воли — сыграл на руку мне. С товарищем Ландышем мы встречаемся сегодня вечером. Вы проверили своих людей?
— Все в порядке, господин майор. В саду напротив — двое, в соседней квартире — трое. — Он взглянул на часы: — Прикажете ввести Дербиро?
— Погодите, Таубе. Что слышно об Аните?
— Пока ничего. У нее в квартире я тоже посадил двоих сыщиков. Как только она появится, ее сразу же схватят.
— Очень хорошо, лейтенант. Ну, тогда давайте Дербиро!
Таубе распахнул дверь.
— Войдите! А вы, унтер-офицер, ожидайте, где я вам указал.
Таубе грубо выпихнул вошедшего Дербиро на середину комнаты, а затем с обнаженным пистолетом встал у него за спиной.
— Итак, мы поняли друг друга, Дербиро? — Мольке поднялся. — Будете отвечать Ласло Деаку только так, как мы договорились.
— Я сдержу свое обещание, господин майор.
— Я тоже не обману вас, — сказал Мольке и достал портсигар. — Прошу, закуривайте.
Дербиро затянулся. Глаза его были полуприкрыты, руки дрожали, ноги подкашивались, так что ему пришлось схватиться за стол.
— Успокойтесь, — посоветовал Мольке.
— Легко сказать.
Негромко затрещал телефон. Мольке положил руку на трубку и достал пистолет.
— Если нарушите уговор, я вас застрелю на месте. — Он поднял трубку и передал ее бледному, измученному Дербиро.
— Квартира Моргоша, — негромко сказал Дербиро. — Сервус, Лаци. Да, это я… Все в порядке, за мной никого не было… Здесь тоже все чисто… Понял… Да… я открою дверь… Понял… Не надо… Поторопись, Лаци, я жду тебя… Сервус… — Он положил трубку и, рухнув на стул, горестно застонал. — Боже, что я наделал!
— В этот момент вы спасли свою жену.
— Но я предал своего друга.
— Сейчас не время морализировать, — решительно прервал его Мольке. — Господин лейтенант, наденьте на заключенного наручники и проводите. Вы мне головой отвечаете за Дербиро. Сзади, у черного входа, ожидает машина.
Таубе резкими, грубыми движениями надел наручники на узника, а затем с силой толкнул его к двери. Дербиро невольно сделал несколько шатких шагов, затем все же остановился.
— Господин майор! — с пылающим гневом лицом вскричал он. — Вы же обещали!
— Конечно, — сказал Мольке и несильно хлопнул себя ладонью по лбу. Затем набрал номер
